Татьяна Форш - Ведьмин крест

– Нет! Не знаю… – Она вышла в коридор и сжала голову. – Не знаю… Не могу поверить! Больше – никому!

– Хорошо. Только пообещай, что попробуешь! И помни, надо избавиться от амулета. Надо схоронить его, и ты будешь жить! Иначе только смерть избавит тебя от его власти! – Знахарь вышел вместе с ней и, заметив идущего к ним Дмитрия, равнодушно пробасил: – Через час заложу сани, госпожа, и поедем в деревню. Еду купить надо. Мало ли сколь еще снегопады мести будут…

– Софья, я искал тебя! – Словно не заметив его, Дмитрий обнял ее за плечи и повел за собой. – Нашел на кухне хлеба и сушеного мяса. Пойдем завтракать?

– Пойдем. – Софья улыбнулась ему, пытаясь не обращать внимания на червячок сомнения, поселившийся в ее душе после слов Захара. Что-то слишком часто ее стали мучить сомнения… – Только ответь. У тебя до меня было много женщин?

Дмитрий чуть сбился с шага и честно посмотрел ей в глаза.

– Две… Три… Но поверь, они были до встречи с тобой! А что?

– Ладно… не важно. Главное, мы вместе! – Она взяла его за руку. – Кстати, поедешь со мной за провизией?

– Я бы с радостью, любовь моя, – вздохнул тот. – Только… немного простыл. Позволь мне остаться дома? Знахарь тебе поможет!

И снова сердце тревожно кольнуло. Вот и надо было Захару встретиться ей этим утром!

Выехали они через час после полудня. Снежная, блестящая на солнце равнина раскинулась нетронутой целиной. Кобыла хоть и верно нашла путь в засыпанной снегом проторенной колее, но шла медленно, тяжко вздыхала и покачивала головой. Захар сидел в санях рядом с Софьей, крепко держа в руках поводья.

Она куталась в шубу, не отводя взгляда от его четкого профиля. А ведь он красив. Умен. И с ним не надо таиться, как с Дмитрием.

– Захар, я боюсь. Не знаю, что мне делать, – внезапно вырвалось у нее. – Я одна в этом мире, и этот дух в амулете хоть и творит жуткие вещи, но еще ни разу не наказал кого-то напрасно! Все они: и служанка-наушница, и старуха, и Манька с пацаном, и этот боров жирный… Все они смеялись надо мной! Считали приблудой! Потаскухой! Они заслужили свой конец!

Захар криво усмехнулся, посмотрев на нее.

– Нужно было просто указать им на свое место. Люди уважают силу духа, если она есть. Или боятся того, что не могут объяснить. Ты поддалась уговорам призрака, но этим лишь загнала себя в ловушку. Еще всего одна смерть, и дух получит над тобой полную власть! Ты исчезнешь! А я не хочу тебя терять…

– Почему ты мне сразу не сказал, что любишь меня? – Ее руки легли ему на плечи.

– И что бы это изменило? – Он ласково посмотрел на нее. – Ты даже не замечала меня до похорон старухи. Я знаю свое место. Я всего лишь врачую скотину и дворовых. Для тебя я никто! Хоть и сын старого купца Кондратова. – Признание вырвалось непроизвольно. Захар помолчал, глядя в удивленные глаза Софьи, а затем продолжил: – Он обрюхатил мою мать, когда ему было около пятидесяти. У него уже был и Илья, и Дмитрий. Она умерла при родах, а меня оставили при усадьбе прислугой. Отец не признал меня, а через три года после моего рождения погиб.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь исполнится летом. Вот так-то! Не заговори я с тобой, и ты тоже бы меня не заметила.

– Но ведь заметила! – Софья прикусила губу, чтобы не расплакаться. Ей, запутавшейся девчонке, действительно очень не хватало такого человека. Дмитрий, как выяснилось, совсем не то. Захару она поверила с первого слова, хотя и противилась этой правде. В последнее время Софья и сама чувствовала напряженность в отношениях с Дмитрием. Он больше не хотел ее так, как раньше. Он боялся ее, и она это понимала. Софья не могла раскрыть Мите то, что утаивала ото всех. Так же, как и Захар. Оказалось, у него своя тайна… С Захаром можно было не таиться и не бояться. И самое главное – с ним она почти не чувствовала чужого присутствия. Призрак почему-то боялся знахаря.

– Хочешь, когда мы приедем, я покажу тебе свои иконы? Я их рисовал всю мою жизнь и отдавал в церкви. – Захар стряхнул рукавицу и коснулся ее заледеневшей щеки горячей ладонью. – Может, какая-нибудь из них тебе поможет?

Софья, тая от его тепла и искренней нежности, прижалась к жаркой ладони и даже закрыла глаза.

– Спасибо…

До деревенского рынка они доехали, только когда зимнее солнце покатилось вниз к горизонту. Грубо сколоченные прилавки ломились от простой, но такой необходимой сейчас провизии. Софья разглядела свиные головы, мешки с крупами, кочаны капусты, косицы из лука, караваи хлеба, кадки с молоком и сметаной, желтые круги не то сыра, не то масла. Торговля шла не бойко, но покупатели имелись. Они ходили между прилавками, прицениваясь, торгуясь, набивая корзины только что купленным товаром.

– Ну? Чего сидишь? – Захар взглянул на нее. – Пойдем покупать.

– Дмитрий дал мне всего десять рублей. – Софья сняла с пояса брякнувший кошелек.

– Всего?! Да на такие деньжищи мы тут все скупить можем! – присвистнул Захар, поправляя ушанку. Спрыгнул с саней, привязал лошадку к торчавшему из снега бревну и направился к прилавкам.

Люди заметили их. Притихли. Узнали…

Софья видела настороженные взгляды, слышала обидные перешептывания, но Захар, казалось, не замечал этого вовсе. Остановившись у первого прилавка с тушами, ливером и колбасами, он принялся командовать.

– Здорово, Григорий Савич. А дай-ка нам пуд сала, пять пудов мяса и колбасы, пока не скажу хватит!

Мужчина, лет пятидесяти, с прищуром оглядел его, затем подошедшую Софью и со вздохом стал завешивать товар. Наконец, когда все разложили по холщовым мешкам, соизволил заговорить.

– Четыре целковых с вас. Имеются?

– А то! – Захар отобрал у Софьи кошель и отсчитал монеты. – А это тебе! На стакан водки!

Торговец сгреб деньги, но монету не тронул.

– Спасибо. Но от убивцев деньги не беру.

– Ты чего, дядь Гриш? Мухоморов объелся? – нахмурился Захар.

– Это ты, Захарка, за рубль этой ведьме продался! В деревнях знаешь, что говорят? Что наш хозяин, ради графского титула, на ведьме женился. Той, что из людей жизнь высасывает и с самим дьяволом распутствует. Вроде как сделка у того с ней! А сам барин уехал от сраму такого! – Торговец распалялся все больше, повышенным голосом и обидными словами привлекая внимание, и вскоре Захара с Софьей окружили мужики и бабы, глядя на них почти с ненавистью.

– Брешут все! Это несчастные случаи были! Сам покойников осматривал! – Захар старался быть спокойным, но Софья видела, как сжались его кулаки. – Софья тут ни при чем!

– Ни при чем? А отчего тогда наш хозяин рогатым стал, знаешь? – Хохотнул у него из-за плеча невысокий мужичок с брюшком. – Так потому, что вот эта уличная ему рога наставила с его братцем сводным!