Нэнси Холдер - Наваждение

«И в случае отказа он вряд ли ее предложит...»

«Все может быть».

Филипп медленно кивнул.

«Что ж, придется рискнуть. Если того требует спасение Николь, другого выхода нет», — сказал он себе и вслух произнес:

— Я готов избрать тебя главой ковена до возвращения Холли и Жеро.

— Значит, решено? — спросил Алекс.

— Решено, — отозвалась Аманда, не сводя глаз с Филиппа.

— Отлично. Предлагаю устроить полагающуюся в таких случаях церемонию, а затем как следует отдохнуть. Завтра мы полетим в Лондон. Половина из нас отправится на Авалон выручать Николь, остальные же нанесут удар по штаб-квартире Верховного ковена.

Все ахнули, а Филипп подумал: «О боги! Что же я натворил?»

Ночью он снова лежал без сна и прокручивал в голове события минувшего дня, начиная со своего решения и заканчивая церемонией, после которой Алекс стал полноправным главой ковена. Остаток дня кто-то отдыхал, кто-то медитировал, однако Филипп при всем желании не смог бы заняться ни тем ни другим.

Алекс отправился на боковую первым. Остальные были слишком потрясены и измучены, чтобы последовать его примеру. Филипп взглянул на Пабло. Лицо спящего то озарялось радостью, то страдальчески кривилось. Какое-то время Филипп наблюдал за ним, спрашивая себя: что же за сны видит Пабло — картины будущего или причудливые фантазии?

Он перевернулся на спину и устремил взгляд в потолок. Никогда еще ему не было так тошно, как теперь, после исчезновения Николь.

«Мы неделимы. Такое чувство, будто у меня украли кусок души — подумал он. — И пока ее нет со мной рядом, не знать мне ни сна, ни покоя».

Тут его мысли плавно переключились с Николь на ее новоявленного кузена.

«Интересно, а что она сказала бы о том, что произошло сегодня?»

Филипп улыбнулся. Игра «Угадай, что сказала бы Николь» быстро превращалась в его любимое развлечение.

Рядом тихо похрапывал Арман, кто-то вторил ему за стенкой.

«Спишь ли ты, Алекс? Если да — что тебе снится. А если нет — чем ты там занимаешься?»

Джун Катерс

Санта-Паула, Калифорния

12 марта 1928 года, 23.57

От волнения Джун никак не могла заснуть. Завтра ее день рождения — ей исполнится пять. Близнецы, Тимми и Томми, крепко спали в соседней кроватке. Она перекатилась на бок, крепко при этом зажмурившись. Дверца шкафа осталась открытой, и Джун было не по себе.

Снаружи что-то ревело и рокотало. Джун пыталась не слушать, но шум становился все громче — странно, что он не перебудил еще весь дом.

Она глянула на страшный шкаф. И завизжала: из дверцы рекой хлынула вода. Прозрачная стена надвигалась и вдруг застыла на полпути, а в комнате возникло сияние. Ничего ярче Джун видеть еще не доводилось. Посреди сияния стояла женщина с длинными развевающимися волосами. Прекрасная незнакомка подхватила Джун на руки и крепко прижала к груди.

Рядом возник светловолосый мужчина, тоже окруженный волшебным сиянием и тоже очень красивый. Он подхватил Тимми и Томми. Теперь все они стояли вместе, тесно прижавшись друг к другу. Потом вода снова начала надвигаться, но чудесные люди, прижимавшие к себе Джун и ее братиков, даже не шелохнулись.

— Что это? — прохныкала Джун.

— Плотина Сент-Фрэнсис рухнула, — ответил мужчина. — На твоей семье лежит проклятие: всем ее членам суждено умереть от воды. Но вас мы спасли. Вы — наше будущее.

— Вы ангел? — спросила Джун и несмело коснулась его лица.

— Нет, — ответил он с легкой улыбкой. — Меня зовут Алекс, и я отнюдь не ангел Просто человек, чье существование зависит от тебя.

Чудесный незнакомец нагнулся и поцеловал ее.

— С днем рождения, Джун.

Потом и он, И женщина исчезли. А маленькая Джун проснулась. За окном сияло солнце, и ей исполнилось пять лет.

Материнский ковен

Санта-Крус

— Что-то стряслось, — промолвила Анна Луиза, едва проснувшись.

Шептунья склонила голову набок и уставилась на хозяйку пристальным, немигающим взглядом.

— Странно... У меня такое чувство, будто что-то изменилось, — прошептала Анна Луиза и с надеждой заглянула в желтые кошачьи глаза.

— Временная линия сдвинулась, — изрекла кошка.

— Как? Что произошло?! — ужаснулась Анна Луиза.

— Кто-то изменил прошлое. Обрати взор к роду Каор и найдешь ответ.

По спине Анны Луизы пробежал холодок. Изменить прошлое — дело не только трудное, но и опасное. В Материнском ковене такие деяния карались смертью.

— И все-таки, — нахмурилась она. — Раз временная линия сдвинулась, почему я это почувствовала?

Кошка моргнула.

— Потому что я позволила тебе увидеть обе линии.

У Анны Луизы пересохло во рту.

— Что же изменилось?

— Многое.

Илай и Николь

Авалон

Запястье Николь срослось за несколько минут. Все это время Илай придумывал какой-нибудь способ выбраться с острова, и, хотя ничего путного в голову пока не пришло, признаваться в этом Илай не собирался.

«Какая же она красивая... И светлая...»

Он с трудом сглотнул. Все, пора задать мучивший его вопрос. Нельзя же вечно томиться в неведении.

— Ребенок мой?

Николь зарделась и погладила округлившийся живот.

— Не знаю, — прошептала она.

— Когда он должен родиться?

— В ночь Ветреной Луны.

— Это ведь через пару дней! — запаниковал он.

Николь улыбнулась ему так мило как никогда прежде. Илай чуть успокоился.

«Возможно, этот ребенок — мой», — подумал он, и его душу вдруг наполнило ощущение чуда.

Рука сама потянулась вперед, но на полпути замерла.

Николь с улыбкой притянула его ладонь к животу. Там, внутри, шевелилась новая жизнь. Но это было не все.

— Да тут и сила имеется, — выдохнул Илай, ощутив легкое покалывание в пальцах.

— Да. Мой малыш будет сильным магом.