Развод с императором драконов (СИ) - Юлия Сергеевна Ханевская
Сердце колотилось в груди, а взгляд сам собой метнулся к кровати, где лежал Рэйдар. Лицо мертвенно-бледное, грудь едва заметно поднимается. Если он не очнется…
Я подбежала, вцепилась пальцами в кристалл, пытаясь оторвать его от мужской груди. Он был горячим, как камень, оставленный под солнцем, и казался живым — пульсировал в такт моему сердцу.
— Отпусти… — прошептала я, сама не понимая, к кому обращаюсь: к артефакту или к замку.
Но ни тот ни другой не слушался. Золотое свечение продолжало стекать в тело Рэйдара, тонкими потоками пробиваясь сквозь кожу и уходя вглубь. А вместе с ним, словно в ответ, черные змеевидные вены расползались еще быстрее, переплетаясь с золотыми линиями, как две армии, сцепившиеся в смертельной схватке.
Я видела — внутри дракона шла война. Свет и Тьма, накинувшиеся друг на друга, каждая с яростью зверя.
Если уйду, он умрет.
Мысли бились в висок.
Если останусь, нас похоронит вместе с этим замком.
Я ощущала глухой гул в стенах — еще один удар снаружи, где-то совсем близко. Каменная пыль осыпалась с потолка, а вдалеке закричали люди.
Сердце колотилось так, что казалось, вырвется из груди.
Я сжала кристалл сильнее и выдохнула:
— Давай же, Рэйдар… Сражайся!
Я крепче вжала ладонь в его грудь, будто могла поделиться с ним своей силой.
То, что происходило дальше, не укладывалось ни в какие рамки «обычности».
Кристалл засветился ярче, золотые импульсы от него впитывались в кожу Рэйдара, вызывая волны дрожи по его телу. Вместе с тем, начал отзываться и Лаэнтор — его стены не просто дрожали, по ним бежали всполохи света. В комнате стало жарко, воздух наполнился энергией, и сложно было понять, кто или что было ее источником.
Я чувствовала, как эта сила проходила сквозь меня и через мою ладонь вливала в кристалл дополнительную магию, подпитывая осколок древней души.
Черные вены на груди императора то расползались, то съеживались, будто внутри него шла страшная схватка. А потом мне показалось, что над кроватью распласталась огромная тень. Дракон. Я ощутила, как звериная суть Рэйдара толкает Тьму изнутри, как бьется против нее, рвется наружу.
Сердце колотилось так, что я боялась, оно пробьет ребра.
— Сейчас… сейчас он вернется! Он победит! — я буквально шептала эти слова, не замечая, что губы сами их произносят.
И в следующую секунду его веки дрогнули.
— Рэйдар… — едва слышно выдохнула я, нависнув над ним.
Он распахнул глаза.
И я отшатнулась, словно меня ударили в живот.
Они были не золотыми.
И не зелеными — не человеческими.
А черными. Беспросветными. Как омут, как провал в бездну. В этих глазах не отражался свет, не отражалась я. Только пустота.
По коже побежал ледяной озноб.
— О, боги…
Я впервые за все время по-настоящему испугалась — не за себя. За то, что вернулся не он. Что тьма победила.
Он резко выгнулся, словно его тело пронзила невидимая молния. Бесполезный теперь кристалл упал на пол и откатился в сторону. Чернота, что клубилась на шее и груди, сорвалась, побежала по коже, по сосудам, и я поняла — это не просто жилы тьмы. Это сама магия рвала его изнутри, заставляя меняться.
— Рэйдар! — выкрикнула я, но звук утонул в грохоте.
Он дернулся, грудь вздымалась рывками, дыхание хрипело. А затем кости начали хрустеть, выворачиваясь, кожа покрылась рябью чешуи. Крылья, огромные, черные, прорезались сквозь воздух, расправляясь.
Крик Мартена донесся сквозь гул, но я не расслышала слов. Все заглушал звон в ушах и собственный панический стук сердца. Потолок затрещал, балки загнулись, и обломки посыпались вниз. Один, массивный, рухнул прямо передо мной, разлетевшись щепками. Совсем немного в сторону — и он мог бы раскроить мне голову. Я вскрикнула, отпрянув, прижалась к стене у двери и ощутила, как пыль режет горло.
Рев дракона расколол пространство. Рэйдар уже не был человеком.
Взмах — и крыша разлетелась как бумага. Каменные плиты, балки, куски черепицы обрушились вниз, а титаническая тень, переплетенная пламенем и черной магией, вырвалась наружу.
Я закрыла лицо руками от летящей пыли и осколков, но все равно ощутила, как ветер от его рывка едва не снес меня с ног.
Он улетел — в ночь, в бой.
А я осталась, прижатая к стене, с дрожащими руками и ужасом в груди.
Немного придя в себя, сорвалась с места и бросилась через завалы к окну с выбитым стеклом. Холодный воздух хлестнул в лицо, и я вцепилась пальцами в каменный подоконник, вглядываясь в ночь.
Небо горело. Не звездами — пламенем.
Черный дракон, крылья которого казались безграничными, врезался в стаю виверн, словно в рой мух. Один удар лапой — и две твари разлетелись, словно тряпичные куклы. Он сомкнул челюсти на шее третьего, разорвал с хрустом, и на меня с высоты обрушился душный запах крови, горечи и паленой чешуи.
Огненные языки рвались из его пасти — не ровный, направленный поток, как бывало раньше, а безудержные вспышки, взрывы, оставлявшие в воздухе багровые ожоги. Виверны метались, пытались отступить, но он преследовал их с такой яростью, что мне стало не по себе.
Это был не бой за защиту. Это была резня.
Каждое движение — выверенное, смертельное, без малейшей жалости. Словно в нем не осталось ничего от того Рэйдара, которого я знала. Словно вся эта черная магия, притаившаяся в его жилах, теперь вырвалась наружу и жаждала крови.
Я вцепилась пальцами в камень так сильно, что тот больно впился в кожу.
— Это не он… это не он… — шептала едва слышно.
Но чем дольше я смотрела, тем сильнее сомневалась, есть ли внутри этого чудовища еще что-то от человека, которого я надеялась спасти.
Мартен ворвался так стремительно, что дверь ударилась о стену, дребезжа в петлях. Его глаза горели паникой. Кажется, бедолагу оглушило и на какое-то время он потерял сознание… Теперь пришел в себя и не мог сообразить, что произошло.
— Госпожа! Нужно уходить! — он протянул ко мне руку, схватил за предплечье.
— Нет, — отрезала я. Голос сорвался, но твердость осталась. — Веди всех в подземелья. Немедленно.
— Но вы… — он шагнул ближе.
— Это приказ! — я почти закричала. — Уводи людей, Мартен. Сейчас же! Я за тобой.
Он замер, тяжело дыша, будто боролся с самим собой. Но затем сжал кулаки и коротко кивнул:
— Как скажете. Только, ради всего святого, не задерживайтесь!
И он исчез
