Юлия Сидур - Пришелец и пенсионерка
Он вытащил мобильник и нажал кнопку. Дождавшись ответа, сказал взволнованно:
— Да, я счастлив, что у нас есть еще час времени! Перед полетом я все-таки настаиваю, господин Муртага, на конфиденциальном разговоре. Это слишком серьезно — речь идет о безопасности государства! Я понимаю, что нарушаю субординацию, но я никогда не пошел бы на это, если бы…
Его явно прервали. И вдруг физиономия Страна озарилась неподдельной радостью:
— Благодарю вас, господин Муртага! — произнес он с огромным воодушевлением.
Стран сунул мобильник в карман рубашки и обратился к подруге:
— Странна 10–47, мы идем первыми! — Он повернулся к Эдику и Фаине. — Господа офицеры! Ничего не предпринимайте до моего возвращения. Я должен его убедить. Наступает ответственный момент. Уверен, что все будет так, как я сказал. Каковы бы ни были обстоятельства, вам остается только исполнить долг! Вы знаете, что случится со здесь присутствующими, если я не вернусь. Вы оба обязаны нормально реагировать, что бы не произошло с остальными. — Стран не мигая смотрел в глаза то одному, то другому. Эдик и Фаина слушали его, не шелохнувшись. — Как бы там ни было, — продолжил Стран, — я почти уверен, что именно с вами мы продолжим наше историческое путешествие!
— А я? — жалобно проблеял Дворняшин.
Никто не удостоил его ответом. Эдик и Фаина продолжали молчать. Стран взял напарницу за руку, и они направились к входу корабля. Когда оба скрылись в нем, сверху медленно опустилась толстенная дверь, наглухо закупорившая вход. Зинаида Васильевна, Шанталь и Даниэль, переглянувшись в последний раз и оттолкнув тюремщиков, бросились бежать в разные стороны. Никто их не преследовал.
Зачем им ловить нас, они знают, что с нами произойдет, они все сами видели, думала Зинаида Васильевна без страха. Ну, прощайте, родные мои, все равно придется же когда-то проделать этот путь, кому в своей постели на старости лет, кому в больнице, а кому вот так взорваться на воле в лесу. Она бежала, натыкаясь на деревья. Ужасно мешали наручники, она ощущала отвратительную тяжесть от бляшки на шее, совсем запыхалась, падала, с трудом поднималась, сначала перевалившись на колени, потом упираясь скованными руками в землю. И бежала дальше, понимая, что железный идол достанет ее на любом расстоянии. Впервые за все время пленения испытывала необыкновенное счастье, как в детстве, когда вышла наконец из больницы, напоминавшей детскую тюрьму. Шла с мамой, крепко держала ее за руку, и панамка прикрывала безволосую голову. Сейчас, как и тогда, она испытывала колоссальное удовольствие, несмотря на выпрыгивающее из груди сердце. Ну что ж ты, гад, не убиваешь, думала злорадно, чего ж ты ждешь, проклятый медный истукан! А может, не получается? А может быть, ты мало эликсиру слопал и утратил свою инопланетную силу… Она попала в чьи-то объятия, вскрикнула, по инерции старалась освободиться и бежать дальше.
— Ну хватит, хватит, — сказал поймавший ее человек умиротворяющим тоном. — Хватит бежать, Зинаида Васильевна.
— Я не боюсь вас! — закричала она. — Можете взрывать! Мне теперь все равно — решение давно принято!
— Спокойно, Зинаида Васильевна, — сказал человек. Он легко снял с ее шеи тяжелую кругляшку. — Поймите, наконец, все кончено. Вы свободны!
— Сейчас взорвется! — крикнула Зинаида Васильевна.
— Да не взорвется она, не бойтесь, она же пустая.
— Она не пустая, я сама видела, как она взрывается!
— Пустая она, а та, которую вы видели, была не пустая. Здорово вы намучились! — Его лица почти не было видно. — Ну ничего, все уже позади, — продолжал он негромко. — Давайте, успокаивайтесь.
Зинаида Васильевна стояла, открыв рот, не в силах произнести ни слова. Человек перестал ее держать. И первым ее порывом было бежать дальше.
— Ну куда же вы, Зинаида Васильевна, — сказал человек, снова ее удерживая.
— Сил у меня больше нет! — застонала она.
— Сейчас вернемся, окажем вам медицинскую помощь, и все пройдет.
Зинаида Васильевна смотрела на него и не могла разглядеть лица, — оно было чересчур обыкновенным.
— Где Даниэль и Шанталь? — спросила она.
— Да все уже там. Идемте потихоньку. Тоже, бедные, чуть не умерли, бежали, бежали! Еле-еле мы их поймали! Вы же все еще в наручниках, надо скорее их снимать! Пойдемте быстрее, Герда снимет!
Чем ближе они подходили к кораблю, тем ярче светили фонари. Все больше попадалось им навстречу людей, большинство из них было в военной форме.
— Ну, поймал? — спросил кто-то у спутника Зинаиды Васильевны.
— Поймал, — добродушно ответил он. — Такие оказались прыткие!
Среди переговаривающейся группы людей стояли обнявшись Шанталь и Даниэль. Они встретили ее радостными возгласами. Едва успели сообщить, что их тоже поймали, как к Зинаиде Васильевне приблизилась Фаина и сняла с нее наручники.
Почему-то Зинаида Васильевна не нашла ничего умнее, как спросить:
— Откуда вы знаете украинские песни?
Фаина протерла ей какой-то жидкостью шею там, где военный оторвал металлическую бляшку.
— Наши дедушки и бабушки жили в немецких колониях на Украине до самой войны, — сказала Фаина, — пока их не выслали. А потом мы уже у них научились. Сами-то мы жили в Средней Азии.
— В Казахстане?
— И в Казахстане тоже. Но и в Киргизии жили, во Фрунзе, участвовали там в художественной самодеятельности. — Фаина гордо добавила: — Получали первые места по Союзу.
— Вы здорово поете?
— Мы с Освальдом любим петь, — сказала Фаина и засмеялась.
Шанталь, Даниэль и Зинаида Васильевна тоже засмеялись, сами не зная почему. Люди вокруг негромко переговаривались и все время смотрели на корабль.
Все чего-то ждали. Вдруг из корабля раздался невероятный грохот. Строение закачалось, но устояло.
К ним приблизился Эдик, он был серьезен, едва кивнул Зинаиде Васильевне. Перед ним поставили микрофон. Второй взрыв прозвучал внутри корабля. Тросы, тянувшиеся от центрального куба, лопнули, зубчатое колесо рухнуло на землю. По радио прозвучала команда отойти от корабля на безопасное расстояние. Люди побежали назад, потом остановились у самого леса и завороженно смотрели на корабль. Один солдат тащил за Эдиком стойку с магнитофоном. От следующего взрыва погасли огни на крыше корабля, и он погрузился во тьму. Здание квадрата пока не повредилось. Остался только свет вокруг площадки. Ничто не напоминало недавнее праздничное великолепие корабля. Свисали рваные тросы вокруг черного уродливого бетонно-металлического куба.
К Эдику подбежал лейтенант и доложил, что идут сильнейшие сигналы в штабе, — это Стран пытается выйти на аварийную связь.
