Сердце Севера - Натали Палей

— Борется. — Отвечала, хотя сама не верила, что малышка выкарабкается, ведь я лично каждый день в госпитале закрывала глаза сильным взрослым мужчинам, которые не справлялись.

С замиранием сердца ждала, когда бубоны созреют и лопнут, понимая, что на их созревание может уйти несколько дней. После прорыва бубонов в состоянии княжны наступит переломный момент: девочка либо пойдет на поправку, либо уйдет за грань. Главное — в этот момент оказаться рядом, чтобы не позволить малышке потерять слишком много крови, и в то же время дать выйти всей зараженной жидкости, наполненной черным гноем.

***

Потекли одинаковые дни. Каждый день я металась между госпиталем и замком, сойти с ума не давало зелье из трилистника, быстро восстанавливающее силы.

Ройдан Семур выделил для меня крепкую пегую кобылу, на которой я и моталась туда-сюда в сопровождении одного или двух северных волков. Как объяснил оборотень, охрану он выделил, так как боялся за меня, ведь в городе стали попадаться злые отчаянные люди.

Иногда среди сопровождающих меня был Корт Тур. Видимо, понимая, что сейчас совсем не время для объяснений и отношений, оборотень не начинал разговор о том, что выполнил свое обещание касательно князя и трилистника, и не требовал свидания.

Но симпатию Тура я ощущала постоянно. Мужчина помогал забираться на кобылу, ловил меня, когда я с нее слетала, и постоянно пытался ко мне прикоснуться, слегка, ненавязчиво, к руке, к шали, к платью.

Встречаясь взглядом с его серьезными глазами, я устало ловила себя на том, что ничего не чувствую к нему. Хотя, может быть, я просто невероятно устала, и когда бешеный ритм моей жизни чуть замедлится, я по-другому взгляну на симпатичного достойного мужчину? Ведь мне, и правда, понадобится защитник, если я не смогу уехать в Свободные земли.

***

Князь выпустил из темницы трех темных магов, которых я стала учить распознавать черную смерть и расправляться с ней. Ими оказались двое мужчин и одна женщина, невероятно худые, изможденные, давно попрощавшиеся с жизнью, с трудом поверившие, что у них появился шанс на спасение.

Мужчины, ожидаемо, были боевиками, а женщина — к моей радости, темной целительницей. Правда, слабой, так как никогда не развивала свой дар и узнала о нем случайно, когда в Берингию пришел Черный Мор.

Князь лично уведомил меня о помиловании темных, когда зашел проведать внучку. Его взгляд остался таким же холодным и неприветливым, как и раньше, а манера поведения — словно я была обязана ему своим рождением.

***

Когда я поняла, что у моих учеников все получается, я была счастлива так, как давно уже не была. И теперь, со спокойной совестью оставляла госпиталь и своих пациентов, когда уезжала в замок.

В один из таких дней к воротам замка привезли двоих темных целителей, которые сдались людям князя, уже довольно давно уехавшим на поиски темных магов. Но радоваться этому обстоятельству уже не было сил. Черный Мор распространялся со страшной силой. Казалось, помощь шести темных магов Северного замка — это лишь капля надежды в океане отчаяния и смерти.

***

С того дня, как меня в первый раз вызвали в замок, прошло шесть дней. В сопровождении охраны я вернулась из госпиталя в замок, совершенно выжатая, так как помимо лечения, сегодня ещё обучала новых темных магов.

По бледному испуганному лицу тетки Ройдана, встретившей меня почти у порога, догадалась, что переломный момент в состоянии Юны наступил. За мной даже отправляли гонца…

С кобылы я почти слетела и со всех ног кинулась к женщине. Та дрожащим голосом сообщила, что один бубон, находящийся под мышкой, наконец-то, прорвался; подобрав длинные юбки, я бросилась вверх по лестнице в комнату малышки. Госпожа Семур стала тяжело подниматься вслед за мной.

Ройдан держал дочь в объятиях, не давая девочке бесноваться. Видимо, Юне было очень больно, поскольку она неистово выла, напоминая волчонка, и вырывалась. Я подбежала, забирая у растерянного оборотня девочку, прогоняя его, потому что Юну нужно было немедленно раздеть.

Сняла испачканную рубашку, заметила, что уже два бубона прорвались, а из ран вытекает черная густая жидкость — кровь, сукровица и гной. Отвратительный запах мгновенно заполнил комнату, и я порадовалась своей полотняной тряпке на лице, с которой в последнее время не расставалась.

— Нужно много чистой кипяченой воды.

Госпожа Семур кивнула и вышла, а я достала из сундука заранее приготовленные тряпки для мытья девочки и перевязок. С помощью магии я ещё раз обработала их от всякой заразы и вернулась к Юне, которая вновь стала скулить и метаться.

Чистую кипяченую воду принесли довольно быстро, я промыла глубокие и большие ранки малышки, с помощью магии обезболила для нее этот неприятный процесс, и сделала перевязки. Тельце девочки оставалось пока горячим, но жар, который я не имела права гасить, наконец, явно спадал.

Повязки промокали мгновенно, становясь черными от вытекающей жидкости, я с отчаянием понимала, что не могу с помощью магии остановить кровь, — нельзя, так как вся черная гадость из организма должна выйти.

Наступила ночь, тяжелая, бессонная и тревожная. К утру маленькая Юна перестала метаться, малышка потеряла слишком много крови и совершенно обессилела. Приходилось наклоняться к ней очень близко, чтобы уловить дыхание, или дотрагиваться до девочки, чтобы убедиться, что Юна все еще жива.

Ветерок жалобно поскуливал в углу комнаты, не сводя с Юны тоскливых глаз. Видимо, щенок понимал, что хозяйка борется со смертью. Я посмотрела на сгорбленную фигуру Рональды Семур и прошептала:

— Осталось молиться. Черный гной ещё вытекает, я не могу остановить этот процесс... не могу остановить кровь.

Я встала на колени и стала молиться жестокой Богине Вериуса, у которой шесть лет назад впала в немилость, когда разорвала связь с Ройданом. Тетка Семура некоторое время ещё смотрела на Юну, после тяжело опустилась на колени с другой стороны кровати.

Дверь открылась и закрылась, рядом со мной кто-то тяжело опустился на колени. Приоткрыла глаза, искоса взглянула на Семура, застывшего неподвижной статуей скорби. Мужчина молился, стоя на коленях, касаясь моего плеча. Снова закрыла глаза, пытаясь отрешиться от его близости, вновь отдаваясь молитве, вспоминая, что именно я и Ройдан должны спасти Берингию…

Богиня молчала.

Как всегда, в последнее