Лев для Валерьянки - Анна Леденцовская
— Тебе казалось, — фыркнул упитанный снежный барс с роскошным хвостом. — В графстве по твоей милости привечают полукровок, ты тащишь к нам всякий сброд и даже сам решил жениться на человеческой девке! Гномы, наги, единственная наследница древнего рода — невиданный монстр! Бастард-полукровка! Позор и попрание всех заветов наших предков, что блюли чистоту крови в семьях высших родов. Ты даже посмел осквернить алтарь прикосновением иномирной грязи.
— Она даже не из нашего мира, — взвизгнул стоящий за спиной барса лев.
Валерианна от удивления на миг замедлила свое восхождение по дереву. Такого тонкого и пронзительного звука от крупного гривастого хищника она не ожидала.
«Прищемил, видать, дядечка достоинство в свое время», — мелькнула мысль, но взгляд внезапно встретился с налитыми кровью бусинками, глазами росомахи. Голова стала пустой и легкой, как воздушный шар, сердце ушло в пятки от страха, и Лерка торопливо стала карабкаться вверх по веткам подальше от этого ужаса.
— Значит, покончить с вами и вашими ретроградными идеями будет гораздо проще. Я сомневался еще, слежку установил. А надо было просто быстрее жениться, чтобы сами пришли, голубчики, — оскалился на заговорщиков граф уже в звериной ипостаси.
Его хвост хлестал по бокам, а последние слова он рыкнул так, что из лесных крон взлетели, хлопая крыльями, птицы.
— Один ты не выстоишь, Мааль. Хотя можешь попытаться, твое право. Мы решили, что ты не заслуживаешь жить. Род Нейрандес должен исчезнуть. — Крупный тигр, набычившись, сверкал желтыми глазами, демонстративно выпустив когти. — А до твоей девчонки доберется Ньетош. Он любит таких, ты же знаешь. Ойнег не казнил его, держал в подвале на случай нужды — и вот. Пригодился. Амулетик не даст ему сильно разгуляться, тем более на очереди твоя байстрючка.
— Как любопытно… — Женский голос, раздавшийся из крон деревьев, был нежным и обманчиво ласковым. — Значит, говорите, я на очереди?
В воздух, легко поймав крыльями восходящие потоки, взвилась мантикора.
— Кейтса! Что ты тут делаешь? Я твоему сопляку башку оторву! — Лера видела, как бесится граф.
Немудрено. Лев понимал, что девчонки не бойцы. Хоть Кейтса и ядовитый монстр с крыльями, только вот еще не оправилась до конца, да и опыта нет совсем. К тому же ей даже ипостась менять было нежелательно. И вот поди же ты!
— Быстро к Валерианне на дерево и не смей ввязываться в бой! — Мааль не желал, чтобы хоть кто-то путался у него под ногами. — Потом с тобой разберусь.
— Превосходно. Все как нельзя лучше. — Барс оскалился. — Теперь не придется выманивать из особняка эту крылатую тварь. Для нее у нас тоже найдутся сюрпризы.
— Как и у меня для вас. — Невозмутимая мантикора приземлилась на ветку у Валерки над головой. — Привет, мамулька.
Кейтса хихикнула.
— Не переживай. Скоро парни прибегут и стража подтянется. Я так-то раньше вас прилетела, хотела посмотреть, как вы поженитесь. А Берт не виноват, я просто удрала. Но он кричал, что с Маерши скоро тоже прибежит. Запах скрывать мне всегда удавалось отлично, ну ты помнишь, я умела еще до того, как дар получила. Забавно было смотреть, ты ползала, как улитка. А зачем тебе столько сервизов?
В шкуре летающей хищницы девчонке море было по колено, и она щебетала, как птичка, как будто не осознавая всей серьезности своего положения.
Заговорщики, наоборот, сообразили, что в случае прибытия подкрепления их план провалится, и ринулись в бой. Ведь если граф умрет, то никто не посмеет бросить им обвинение или вызов. Они станут устанавливать порядки на этих территориях. По праву сильного.
Сцепившийся и воющий клубок из котов закрутился по поляне, а росомаха, не сводя глаз с Леры, бочком покралась к дереву, скалясь и облизываясь.
Глава 27
За боем хищной кучи-малы Лера не следила. Ей вполне хватало рева, воя, визгов и прочих звуков кошачьей драки. Девушка с замиранием сердца следила за неторопливыми и осторожными движениями крупной росомахи, Ньетоша.
Судя по намекам мерзкого тигра, этот двуликий был кем-то вроде маньяка и давно должен был быть уничтожен. Только вот какой-то идиот из старейшин решил оставить его при себе как оружие.
Даже Валерианна была в курсе, еще по земным книгам о живой природе, что эти звери не приручаемы. К тому же, судя по всему, конкретно этот красноглазый экземпляр мужского пола еще страдал расстройствами психики, а надеяться на сдерживающий, подчиняющий амулет было и вовсе глупо. То, что кто-то создал, всегда можно сломать, а хитрости и коварства у всяких психов побольше, чем у всех старейшин, вместе взятых.
— Р-р-рур-р-р, какие птички… — Пушистый коричневый зверь уже наматывал круги вокруг дерева. — Стоит мне подняться или сами спуститесь? Нет?
Казалось, Ньетош был крайне удивлен, что после его предложения девушки не спрыгнули прямо к нему в пасть.
— Все равно не достанешь. — Кейтса, почти уверенная в своей безопасности, показала ему язык. — Скоро появится стража, и с тобой разберутся.
— Как интересно. — Оскалившийся зверь свел глазки-бусинки в кучку. — Никогда не видел таких фиолетовых раздвоенных языков. Его я вырву первым и сожру. Надеюсь, он вкусный. Только надо сначала кое-что сделать.
Он оглянулся на сражающихся за главенство в графстве и прайде хищных котов. Те оттеснили графа Нейрандеса почти к противоположной кромке леса за алтарный камень. Ньетош удовлетворенно хмыкнул.
Миг — и вместо росомахи под деревом стоит двуликий в человеческом обличье.
Валерианну чуть не замутило.
— Уж лучше бы он оставался зверем, в шкуре он гораздо симпатичнее, — прошептала она мантикоре.
— Рад, очень рад, — расплылся в оскале, обнажая острые зубы, низкий, кривоногий и горбатый мужик. Рот его был изорван и изуродован шрамами, над крошечными, как и в облике росомахи, темными глазками нависали козырьком кустистые брови, а шерсть торчала клочьями на подбородке и даже из крупных оттопыренных ушей. — Тебя я буду жрать живьем и медленно, смакуя каждый кусочек плоти и каждый твой вопль именно в зверином облике. Пусть тебе будет приятно, лапулечка.
Он со смешком клацнул зубами, изображая укус, и опять облизнулся, не сводя с Кейтсы глаз.
— А пока надо позаботиться, чтобы твоя подруга перестала быть такой шустрой пичужкой. Еда должна дергаться и жалобно визжать или вопить от боли,
