(не) Рабыня для двоих (СИ) - Тоня Рождественская
Теодор превратился в отстраненного циника, человека без эмоций и истинных желаний. А женщины стали для него лишь инструментом. Одни волновали больше, другие меньше, но ни одна не могла коснуться той сокровенной клетки, спрятанной за семью замками, в которою он запер свою душу, не желая больше делить ее с кем бы то ни было.
И вот пребывая в абсолютной уверенности по поводу собственной безопасности, Тео вдруг заметил, что женщина, с которой он не собирался иметь ничего общего, кроме самого факта обозначенной миссии, начала становиться для него все важнее и важнее. Пока, вдруг, ошеломляющее понимание того, что ей удалось собрать его сердце воедино, вновь запустив его, не накрыло мужчину полностью, как волна накрывает скалистые берега. Это было удивительное открытие, потому что Теодор был уверен, что попросту больше не способен испытывать ничего подобного. Но вместе с восторгом пришел и страх. Страх того, что и этому счастью не суждено быть долгим. Именно этот страх заставлял его дистанцироваться от нее как можно дальше, именно он сковывал его язык, когда хотелось сказать что-то отличное от вечных упреков и недовольства. Именно этот страх мешал ему просто принять все, что с ним происходило и раствориться в этом чувстве до конца…
Эллания нежно улыбнулась ему в ответ на внимательный глубокий взгляд отчего-то все же печальных глаз. Она понимала его смятение, словно видела эти тиски, которые сжимали и давили, не давая быть свободным в своих желаниях. Она ощущала его страх как свой собственный, потому что в ее голове роились те же опасения и сомнения. Но в отличии от Теодора, девушка приняла эту возможность потери и смирилась с ней. Слишком уж часто ее судьба делала опасные повороты, чтобы страшиться гипотетического риска. Элла поняла, что независимо от того, что готовит ей будущее, жить в осознании того, что ты упустила, было куда как страшнее, чем возможная утрата. И она не собиралась тратить ни единой секунды своего времени на ненужные опасения. Не теперь, когда жизнь наконец-то подарила ей шанс стать действительно счастливой.
Что ж, если для того, чтобы стереть его опасения, следовало каждый день показывать ему, что она рядом несмотря ни на что, она будет рядом. И если для того, чтобы заставить нестихающую тревогу наконец-то прекратить этот набат, она должна была говорить ему то, что она выбирает его, она будет говорить это. Потому, что Элла не позволит его страхам разрушить эту пока еще зыбкую влюбленность, не позволит снова оставить их двоих в мире, где отсутствует тепло соединения сердец. Она будет сильной и справится с самой сложной из своих задач — растопит многовековой лед, который он так долго создавал вокруг своего сердца. И тогда однажды, Теодор проснется с пониманием того, что страх будущего больше не имеет над ним власти…
Глава 38. Компас, дверь и ключ
Эллания взяла Тео за обе руки, а потом, приподнявшись на носочках попыталась коснуться его губ. Не поддайся он навстречу, она так бы так и замерла на пол пути, потому что мужчина был выше ее почти что на голову. Но он поддался…
— Я выбираю тебя, — прошептала Эллания, когда их губы разъединились. — Я всегда выбирала тебя…
Губы его дрогнули, и он смятенно кивнул, растерянно улыбаясь. Мужчина хотел ответить, сказать, что тоже выбирает ее, но слова застряли у него в горле, раздирая его, как колючий клубок. На счастье, Элла словно и не ждала ничего в ответ. Как будто поняв эту невозможность высказать то, что у него на душе, девушка легко отстранилась и приподняла амулет, как бы предлагая заняться делом. Тео с благодарностью подхватил эту инициативу, мысленно все же обозвав себя болваном.
— Как эта штука должна нам помочь? — спросил он деловито, переключаясь на поиски ключа.
— Смотри, — ответила Эллания и наклонилась, зачерпнув в руку маленькую горстку песка.
Она оставила на пальцах буквально пару песчинок и осторожно насыпала их сверху на амулет, который расположила на ладони словно блюдечко.
— Дуко-о-о, — протянула девушка тихо, склонившись над артефактом. — Дуко-о-о…
Первые секунды ничего не происходило, но вдруг крупинки, разбросанные по поверхности диска, начали вздрагивать и осторожно перемещаться, пока не оказались все в одной крохотной кучке. Они слегка подпрыгивали, словно пытались выбраться за его пределы, но невидимая преграда не позволяла им этого.
— Я подозреваю, нам в эту сторону? — скорее констатировал, чем спросил Теодор, указывая в то же направление, что и блестящие частицы.
Элла кивнула, и они двинулись вперед, ведомые своеобразным компасом пустыни.
Солнце уже взошло высоко и нещадно палило. Пески вокруг раскалились, словно сковородка, возвращая обратно весь накопленный ими жар. Теодор снял рубаху, открывая свой точеный торс, и заботливо укрыл ею голову девушки, защищая ту от беспощадных лучей. Элла старалась сосредоточиться на деле, но ее взгляд так и возвращался к его очерченным мускулам, по которым спускались блестящие дорожки пота. Как можно было думать о чем-то другом, когда рядом находилось это разгоряченное тело? Девушка еще слишком хорошо помнила события недавней ночи. Они запечатлелись в ее мозгу столь детально, что даже вторжение во дворец не смогло стереть их. Да что стереть — не заставило хотя бы поблекнуть.
Ей так хотелось прижаться к нему, вдохнуть его запах, ощутить шелковистость кожи и гладкую жесткость волос. Хотелось снова ощутить требовательную нежность этих сильных рук и жадную алчность языка. И эта потребность была столь очевидна, что она практически не замечала, что изнуренная зноем едва держится на ногах. В ее мыслях было лишь одно желание — скинуть с себя это неудобное сковывающее платье и оказаться совершенно нагой в его объятиях, чтобы каждой частичкой тела быть ближе к нему.
Прошло не так уж много времени, хотя им обоим казалось, что целая вечность, как путники увидели впереди небольшую резную колонну. Она была такого же цвета, как и все окружение, отчего практически терялась на фоне, и приметить ее было довольно трудно. Окруженный изменчивыми барханами, этот столб был надежно спрятан в недрах пустыни, и, если бы компас не вел непосредственно сюда, отыскать его было бы очень трудно. Если не сказать — невозможно. Даже зоркому глазу Риордана, глядящему свысока, эта задача была практически не под силу, что говорить об обычном человеческом зрении!
Тео и Элла подошли к сооружению вплотную. Очевидно, что колонна была очень старой, материал ее, хоть и хорошо сохранившийся, все же кое где был изъеден временем и бесконечными ветрами. Из-за высокого солнца
