Его вторая семья - Юлия Гауф
Это в юности мне хватало обычного «прости», не подкрепленного действием. А сейчас нет. Тем более что «прости» Дениса подкреплены действиями против меня, которые я наблюдала все последние дни. Ходил, винился, и в то же время добивал наш брак. Так что на его «прости» у меня аллергия чуть ли не до анафилактического шока.
— Мне так дико всё это, — прошептала я. — Денис, ты же не был таким. Я не понимаю… Денис, что с тобой произошло?
Он молчит.
Опустился на пол, прилег щекой на моё бедро. И продолжил молчать.
— Не знаю что ответить, — сказал он, наконец.
— Просто помоги мне понять: как ты из нормального мужика превратился в марионетку. И я не оскорбляю тебя сейчас. Я правда хочу понять. Что с тобой произошло? Что ты сейчас чувствуешь? Потому что я тебя не понимаю.
— Я сам себя не понимаю. Думаешь, Полина играет? — поднял он на меня глаза. — Я… черт, Сонь, я иногда тоже так думаю. А потом сам с собой спорю: она ничего не говорила мне 5 лет, не требовала денег, признания Матвея. Сюда-то вернулась только потому что хотела чтобы сын в школу на Родине пошел, а так бы продолжала жить в Испании. Обвиняю её, оправдываю, затем снова обвиняю… я не знаю.
— Я знаю. Ну а с тобой что?
— Хрен его знает. Я дико устал, — закрыл Денис глаза. — Жил в страхе: сначала что Полина сболтнет тебе про тот единственный раз, затем как на пороховой бочке жил, узнав про Матвея. Отказывался от него, вину чувствовал. В ужасе был что ты всё узнаешь но в то же время понимал что когда-нибудь мне придется тебе рассказать… я всё время думал об этом. Когда Полина вернулась, я понимал что у нас с тобой должен состояться разговор. Но, Сонь, я вроде и планировал тебя подготовить, но в то же время понимал что к такому невозможно подготовить. Думаю, если бы ты сама не узнала правду, я бы тянул время. Мысленно я составлял речь для тебя, перечеркивал её, снова составлял… я сам должен был тебе рассказать. А когда ты вывалила на меня что в курсе про Матвея — у меня шок был.
— Планировал подать мне всё в более мягком свете и совсем не ожидал что я сама всё выясню, — кивнула я.
— Мгм. Я сам не знаю что со мной происходит. Концентрации никакой. Мысли скачут с одной на другую. Стал забывать то что было пару минут назад. По утрам сердце заходится, да еще и бой скоро… а я тупо не чувствую что смогу выйти на ринг. С мышцами всё в норме, тренируюсь, вес тот же, но кажется что выйду на ринг и буду стоять не в силах ни в защиту уйти, ни в атаку. Не могу я тебе объяснить, что со мной происходит. Потому что толком я и сам не знаю.
А я, наверное, знаю. Таким людям как Денис противопоказано врать своим близким. Всё из-за его неспособности признаться мне вовремя. В том числе и депрессия.
— Ты не пройдешь психологическую подготовку к бою, Дэн, — сказала я, вздохнув. — Тебя не допустят, хотя… нет, допустят, это же большие деньги. Но на ринге может случиться беда: либо ты и правда будешь стоять или вяло отбиваться, либо сорвешься и нарушишь правила. Тебе нужно к психоаналитику.
— Я в норме. Просто осознаю всё до конца и приду в себя.
— Ты не в норме, — покачала я головой. — Просто поверь мне. То что с тобой творится — это что угодно но не норма.
И снова тишина. Денису, кажется, ничего и не нужно больше — только лишь извиняться передо мной и лежать на моих коленях.
— Почему Полина живет так близко? Почему ты хотя бы не купил ей жильё на другом конце города?
— Этим отец занимался. Смотрели район, свободные дома, инфраструктуру… я знаю что это ужасно, Сонь — то, что она живет в десяти минутах от нас… от тебя. Я и сам не понимаю почему дал добро на это.
И как я пропустила все эти метаморфозы? Дениса ведь не один день обрабатывали, вселяли чувство вины, и не только Полина. А я проглядела. Наверное, были звоночки и помимо того что мы с Макаром перестали ездить на бои Дениса… вот только я не могу вспомнить. Словно было солнечно, а затем небо резко заволокло тучами и грянул гром. Но так ведь не бывает! Или бывает?
У меня есть еще вопросы к Денису, но я так устала сегодня. А еще боюсь спрашивать: были ли они с Полиной близки один раз или много, жил ли Денис в отеле или жил вместе с ними…
Может, мне и не нужно узнавать всё это, раз я завтра встречаюсь с Барковым. Может, мне нужно узнать. Но я пока не готова.
— Денис, тебе пора, — сказала я ему после того, как муж побыл с Макаром.
Он кивнул. Сердце дрогнуло на миг: я будто собаку в дождь выгоняю. Вид у Дениса ужасный. Вроде и фигура та же, и одежда, и стрижка — а все равно словно только что из комы вышел.
— Психолог, психоаналитик, психотерапевт — подумай над этим, — повторила у порога. — Подумай насчет Полины, постарайся трезво посмотреть на всё что произошло.
— Я понимаю что с ней что-то не так. Скорее всего играет. Ты права.
— Раз понимаешь — не поддавайся. Я не хочу и не стану давать тебе руководство к действию, ты должен бороться сам. Тебе есть ради чего бороться, Денис. Подумай о Макаре.
— О сыне. О тебе…
— И Денис, — перебила я, — ты для меня родной человек. Но не воспринимай наше общение как примирение. Береги себя, — кивнула мужу на прощание и закрыла дверь.
***
Адвокат встретил меня как ни в чем не бывало. Встал при моем появлении, поздоровался, попросил секретаря принести нам напитки. Будто и не было интимных намеков… которые, возможно, я придумала.
— Софья, вы планируете разводиться сейчас? Я изучил ситуацию, и я ваш адвокат а не вашего мужа. Но вы должны быть готовы к тому, что если мы начинаем бракоразводный процесс немедленно — это подогреет интерес СМИ, да и обычных людей тоже. Вас будут преследовать. Не могу сказать что это продлится долго, но некоторое время вы не сможете продохнуть от злого внимания толпы.
— А тихий развод?
— Информацию все равно сольют, — покачал Алексей головой. — Мы можем плюнуть на всё это. Наймете охрану, со временем все успокоятся.
