Тайный обожатель (СИ) - Лавру Натали

– Спасибо! – просияла Оля, глядя, как Хастад накладывает порцию и себе. – Как спалось?

– Мягко, но тесно, – честно признался он. – Боялся случайно задеть тебя. Мне лучше спать на полу.

– Я могу купить постельное бельё с зарплаты, – предложила Оля.

– Не нужно. Я забрал из старой квартиры. И будь осторожна с покупками.

– Ну, здесь люди не настолько запуганы нападением пришельцев… – пожала плечами она.

– Участковый спрятал жучок в дверном косяке.

– Ох… – она удивлённо вытаращила глаза на великана. – То есть нас снова засекли?

Великан покачал головой.

– Я подождал неделю и убрал его. Не волнуйся, но будь начеку. Никаких лишних покупок. За тобой наблюдают и отслеживают твои траты. В любой момент сюда могут прийти и устроить обыск. Если найдут продукты, которые ты не покупала, тебя снова будут судить.

– Ладно, – кивнула Оля.

– Хола, ты же понимаешь, что это всё только временные меры. Вечно прятаться мы не сможем.

– К чему ты ведёшь?

– Раз ты решила быть со мной, будь готова бежать.

– Куда?

– Посмотрим по обстоятельствам. Но если бы я нашёл место, где безопасней, чем здесь, мы уже жили бы там.

– Как-то грустно это всё звучит…

– Я что-нибудь придумаю, обещаю. Ешь кашу, пока тёплая.

На этом разговор закончился.

После завтрака Оля, взбудораженная новостями, отправилась на работу.

Глава 27

Жизнь снова обрела смысл, но осознание перемен как-то не спешило приходить.

В задумчивости Оля два раза подряд выдраила уборную на работе и даже не заметила этого. Мыслями она была далеко. Думалось о чём угодно, но только не о работе.

Безусловно, у Хастада более насыщенная жизнь, чем у неё, но так хотелось бы знать, что случилось вчера, и вообще так ли уж Оля нужна великану? Если хорошенько задуматься, то с неё нечего взять. Даже если что-то и можно отобрать, Хастад вряд ли станет применять силу.

Но самое удивительное, что из придурковатого дикаря Хастад за короткое время превратился в умного и расчётливого великана. Он поглощал книги пачками, прочно запоминал их и активно применял в жизни. Сегодня он читает учебник по физике, завтра возьмётся за руководство по переговорам «Как выжить среди акул». Кто знает, какие ещё перемены произойдут в нём в ближайшем будущем, и удастся ли Оле принять их?

Как можно убивать разумных существ и оставаться при этом спокойным? Разве Хастада не мучают угрызения совести? Не снятся кошмары по ночам? Как можно убить и забыть об этом?

А вдруг Хастаду придёт в голову перебить всех людей или устроить массовое нашествие пришельцев на Землю? Он ведь уже говорил, что ненавидит людей. Страшно…

Оля поймала себя на мысли, что боится великана, боится стать причиной гибели невинных людей. Так стоит ли сближаться с ним снова?

И сомнения вновь опутали Олю с ног до головы. Принятое накануне решение показалось не таким уж осмысленным. Как тут быть искренней с самой собой?

Домой она шла медленно, потому что тащила за спиной вагон со страхами, сомнениями и прочим шлаком.

В этот раз Хастад ждал Олю дома. Он отдыхал после вчерашней бойни и весь день занимался любимым делом: читал.

За ужином великан посмотрел на Олю обжигающе-пристальным взглядом.

– Что? – спросила она.

– Ты снова боишься меня, – по-прежнему не отводя взгляд, сказал Хастад.

– Терпеть не могу, когда меня пытаются читать, как книгу! – вспылила она, но этим лишь усилила свой страх: великан всё про неё знает.

– Это из-за вчерашнего, да? Расскажи… – попросил он. – Я хочу знать, чем же так страшен для тебя.

Оля набрала побольше воздуха в лёгкие и ответила:

– Я боюсь, что однажды ты убьёшь из-за меня ни в чём не повинных людей. Боюсь, что ты превратишься в монстра… Прости, – она спрятала между колен дрожащие руки.

Хастад с грустью посмотрел на свою женщину:

– Я подозревал, что ты испугаешься.

– Я… Я не хотела тебя обидеть, – поспешила Оля оправдать свои слова. – Понимаешь, ты так резко изменился… Мне очень страшно: что же будет дальше?

– Разве моё отношение к тебе изменилось? – спросил Хастад.

– Да! – воскликнула она, но тут же задумалась. – То есть… Мне кажется, что да.

– Глупости.

– Может быть. Но меня пугает, что я ничего о тебе не знаю. Вся твоя жизнь для меня – тайна. Может, ты вообще только притворялся дикарём. Может, ты ничего не говоришь о себе, потому что это ещё ужаснее, чем реки крови!

– В чём-то ты права, Хола, – тяжко вздохнул Хастад. – Я не хочу, чтобы ты видела, как живут мои сородичи. Всё это время я берёг тебя от своего прошлого, но если ты действительно хочешь знать, я расскажу.

– Хочу, – кивнула она.

Он набрал воздуха в лёгкие и начал:

– Когда-то наша цивилизация была технически развита. Несколько рас уживалось на одной планете, но потом по ошибке или по чьему-то умыслу произошёл ядерный взрыв и многие, как ты нас называешь, великаны вымерли. Те, кто остались, вынуждены были выживать, и через несколько поколений знания предков забылись. Это было очень давно, задолго до рождения моих родителей и их родителей. Всё, что я знаю, мне рассказали мама с папой и сестра.

– Ты говорил, что твоих родителей убили?

– Да. После взрыва выжить удалось только двум расам. Но вода в озёрах была отравлена, вся рыба подохла, скот тоже, еды не хватало. Белые и серые великаны стали враждовать. Я был маленьким, когда родителей убили. Папе отрубили голову, маме перерезали горло, а сестре проткнули живот.

– Прости, это ужасно… – сквозь ком в горле сказала Оля.

– Я никогда тебе не врал, Хола. Просто есть вещи, о которых лучше не знать.

– Да, – согласилась она.

– Хола, я последний, кого тебе стоит бояться.

И Оля снова поверила. Она села ближе и обняла Хастада. Всё-таки без него она чувствует себя неполной, никчёмной и одинокой. Но им больше нельзя возвращаться к любовным отношениям. Никогда. Это табу.

***

Великан не настаивал на близости. Ни намёка, ни слова. Слишком живы были воспоминания о человеческой жестокости. Хола до сих пор мучилась болями внизу живота.

Люди всё равно не дали бы им создать семью. А жить вместе тайно ото всех – это как танец с факелами на пороховой бочке. Одна искра – и конец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хастад успокаивал себя тем, что отомстит. Он продумает расправу до мелочей. Так, что никто не догадается, что убийца – он. Боль от этого вряд ли утихнет, зато будет хоть какая-то справедливость.

Великан не верил во вселенскую справедливость. Её вершат сами люди. Или не совсем люди. Справедливость – понятие субъективное. Каждый поступает, как считает правильным.

***

Дни неторопливо сменяли друг друга.

Теперь вместо секс-марафонов по выходным Оля и её великан сидели рядом и читали книги. Они почти не разговаривали.

Наверное, полгода – это недостаточный срок, чтобы оправиться после трагедии.

Оля внушала себе, что ей не нужна интимная близость, что пора поставить на физическом влечении крест. Днём эти внушения работали хорошо. Стоило вспомнить про принудительный аборт, и проснувшиеся было гормоны снова впадали в спячку.

Ни к чему им с Хастадом это запретное занятие. Нельзя им этого хотеть. Нельзя…

***

Однажды ночью Хастад проснулся от шороха. Оля спустилась с дивана на пол, сняла с себя всю одежду и набросилась на Хастада. Её пальцы ловко стянули повязку с его бёдер.

– Хола, ты чего? – удивился он.

Она странно себя вела, ничего не ответила и продолжила настойчиво приставать.

Хастад не устоял. Он уложил Олю на спину и скользнул пальцами от её волос к груди, чтобы убедиться, что происходящее реально.

Пока они занимались любовью, он был счастлив и не задавался лишними вопросами. Олины стоны и прерывистое дыхание возбуждали его так, что он едва сдерживался, чтобы не кончить раньше её. Она водила руками по его торсу и предплечьям, требовательно впивалась ногтями ему в кожу, когда он замедлял темп, чтобы отдышаться.