Брюнетка в боевой академии. Любимая игрушка повелителя - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

Тут было почти так же темно, как и в потайном ходе. Но силуэты разглядеть было можно. Первое, что бросилось в глаза, – это разгром, а потом уже лежащий на полу Сильх с раскинутыми в сторону руками.

Сердце сразу же подскочило и истерично забилось где-то в горле. Я кинулась к нему и угодила во что-то липкое. Щелкнула пальцами, включая свет, и поняла, что на полу кровь. Не только на полу. Она была на стенах, на светлом ковре, на журнальном столике, на самом Сильхе, и теперь еще на подоле моего платья.

– Сильх! – Я упала перед ним на колени, а он открыл глаза. Я не поняла, откуда кровь. У него была разбита губа, свезена скула, разорвана рубашка, но серьезных травм я не заметила. Хотя кровь была даже на волосах.

– Ты пришла, – со слабой улыбкой заметил он и со стоном попытался сесть.

– Тебе нужен врач! – сказала я. – Давай позовем. Ты весь в крови.

– Не стоит. Я не сильно пострадал. Бывало и хуже.

– Но… – Я обвела взглядом комнату.

– Эта кровь не только моя, – признался он. – Мне серьезно прилетело только в голову. Остальное мелочи.

Он поморщился и коснулся виска, пальцы стразу окрасились в красный.

– Они разошлись в этот раз. – Я всхлипнула. Слезы собирались на ресницах, и я чувствовала, что сейчас разревусь от бессилия, злости и жалости. – Он совсем сходит с ума? Это я виновата.

– Нет, Флави, – Сильх отполз к дивану и прислонился к нему спиной, прикрыв глаза, – разошелся я. – Я никогда им не отвечал до этого. Они выполняли приказ и уходили.

– А сейчас?

– Сейчас ответил и этим удивил. Они не ожидали.

– И… ты убил их? – с ужасом спросила я.

– Нет.

– Тогда они расскажут все твоему отцу, и будет только хуже. Причем очень скоро. Не думала, что скажу такое, но надо было убить их и сбежать.

– Нет. Они дойдут до своих комнат и лягут спать, и будут спать очень долго… пока я не разрешу проснуться.

– Но это заклинание из высшего арсенала мэршей!

– Я почти выпускник. – Принц пожал плечами. – И дружу с невестой ректора. Мне доступен высший арсенал мэршей. – Он усмехнулся, хотя усмешка вышла кривой. – А бежать пока рано. Мы еще не закончили тут. Я не буду больше терпеть, Флави. В этом надо поставить точку. Отец или смирится с моим существованием и откажется от претензий на тебя сам, или я сделаю все, чтобы он не смог нам больше помешать.

– На его стороне сила… – Я покачала головой. – И власть.

– Предлагаешь покориться?

– Предлагаю сходить в душ, – ответила я, понимая, что просто не в силах продолжать разговор. Возможно, у Сильха есть план, и он ему следует, я же не видела выхода из нашей ситуации.

– И ты пойдешь со мной? – неожиданно спросил он. Во взгляде снова был шальной вызов, и я поняла, что именно сегодня хочу его принять.

– Ну… если потом ты дашь мне свою рубашку. Потому что платье, похоже, придется выкинуть.

– Я дам тебе все, что хочешь, и ты это знаешь. Но… – Сильх закусил губу, и от этого жеста у меня резко участился пульс. – Если ты пойдешь со мной, то назад пути не будет. Ты готова?..

Я чуть было не ляпнула «лучше ты, чем он», но подумала, что это прозвучит очень уж неромантично и, возможно, будет понято неправильно. Поэтому просто улыбнулась, встала и стянула через голову окровавленное платье. А потом протянула Сильху руку.

Глаза принца потемнели, а на лице появилось незнакомое мне выражение. Голодное, хищное, волнующее. Сильх поднялся и на ходу ловким и уверенным движением стащил через голову рубашку, которую оставалось только выкинуть. Он даже не стал расстегивать пуговицы. Кажется, какие-то оторвались и полетели на пол, в подсохшие лужи крови.

Под кожей перекатились мышцы. Красивый. Поджарый. Со смуглой гладкой кожей, под которой, кажется, не было ни грамма жира. Тело Сильха было рельефным, с кубиками на прессе, широкой грудной клеткой и сводящими с ума косыми мышцами, которые уходили под ремень брюк. Ни у кого я еще не видела настолько скульптурно красивого тела. Не было ни единой мышцы, которая бы не была четко обрисована.

Мне нравилось, что я могу разглядывать его открыто. Сильх отвечал мне взаимностью, и, судя по полыхавшему в его глазах пламени, ему определенно нравилось то, что он видит. На мне было невесомое и почти прозрачное нижнее белье, которое делают только в Холмах. Светлое кружево почти ничего не скрывало и не чувствовалось на коже. Я думала, что буду стесняться, но неловкости не ощущала. Мне нравился жадный азарт во взгляде Сильха. И еще больше нравилось, что этот азарт направлен на меня.

Его не портили даже кровоподтеки ниже ребер и неглубокий кровоточащий порез чуть выше левого соска. Хотя сердце сжималось, когда я думала о травмах Сильха. Мне было страшно за него.

Принц шагнул мне навстречу и убрал от лица волосы. Провел подушечками пальцев по скуле и спустился к губам, нежно поглаживая. Я потянулась к нему, привстав на цыпочки, но даже после этого не стала одного с ним роста. На его фоне я чувствовала себя маленькой и хрупкой.

– Прости за маму, – шепнул он покаянно, но я покачала головой.

– Ты не сделал ничего. Это все он.

– Но мстил он за мои проступки.

Сильх зарылся пальцами в мои волосы, а я все же шагнула ближе и положила голову ему на грудь. Ноздри щекотал запах крови и дорогого парфюма, такое странное сочетание. Оно очень четко отражало нашу жизнь.

– Не хочу ни о чем думать, – призналась я, целуя его в изгиб шеи и чувствуя под губами биение артерии.

– Так и не думай. – Сильх устроил подбородок у меня на макушке и притянул ближе к себе, заключая в тесные объятия.

– Не получается, – со вздохом сообщила я.

– Давай я тебе помогу забыть обо всем?

Сильх отстранился, чтобы подхватить меня на руки и поцеловать. Я обвила бедрами его талию и повисла, словно обезьянка на дереве. Оказывается, висеть удобно. А руками можно перебирать его волосы, которые сейчас, правда, были слипшимися от крови.

Горячие ладони обжигали ягодицы, и я прижалась сильнее, чувствуя его горячее возбуждение. Появились серьезные сомнения в том, что мы дойдем до душа. Я бы точно не смогла. Хотелось целовать его жарче и совсем забыться в новых, срывающих крышу ощущениях. Но Сильх оказался благоразумнее меня и, прервав поцелуй, все же понес меня в душ.

Шагнул в выложенную камнем нишу и включил воду. Он даже не заморочился тем, чтобы снять брюки. Для этого нужно было бы отстраниться друг от друга, а мы просто не могли разомкнуть объятия. Мне казалось, если отпущу его, он растворится, словно сон. А я этого не хотела. Мне слишком нравилась реальность, в которой мы принадлежали друг другу.

Горячие струи воды лились с потолка. Намочили волосы, стекли по щекам и смешались с нашим поцелуем. Сильх прислонил меня спиной к стене, врезаясь в меня своим крепким возбужденным телом, сминая губы поцелуем, не давая возможности отдышаться.

Я растворялась в нем и забывала обо всем на свете. И он не обманул, действительно помог мне выкинуть из головы абсолютно все дурные мысли. Но взамен этого забрался в нее сам, врос в мое сердце и душу настолько сильно, что я сейчас в полной мере осознала, что не смогу теперь без него ни жить, ни дышать.

Воздуха не хватало, и я отстранилась, чтобы уткнуться лбом в его лоб. Сильх тоже прерывисто дышал. Грудная клетка тяжело вздымалась, словно он бежал кросс. Я провела ладонями по его обнаженным плечам, следуя за струйками воды и изучая гладкую мускулатуру. Мне безумно нравилось, какой он на ощупь. Освободила его из плена, в который заключила, обняв ногами и руками. И Сильх наконец избавился от намокших брюк. А я смогла его изучить всего. Смотрела и не могла поверить, что он полностью принадлежит мне.

Я медленно смывала кровь с его лица, проводила ладонями по красным дорожкам, которые смешивались с водой и бежали по напряженным мышцам пресса, а он убирал намокшие пряди от моего лица. Слова оказались не нужны. Каждое прикосновение было обещанием и признанием в любви.

Где-то между поцелуями я лишилась нижнего белья, которое придется выкинуть. Но сейчас это было такой мелочью, о которой даже думать не хотелось. Сильх капнул на ладони мыльного раствора с запахом жасмина и провел руками по моей спине. Поглаживая, опустился к ягодицам, и я закусила губу, понимая, что просто уплываю от его нежных ласк. Я медленно собрала пену в ладонь и перенесла ее на его гладкий пресс, распределяя по всем стальным кубикам, с трепетом спускаясь ниже, до его свистящего выдоха сквозь сжатые зубы.