Орчиха в свадебной фате - Соня Мишина
— Пусти… задушишь … — прохрипела я.
— И придушил бы! Но мне нужен этот гребаный осколок, и ты, ты, Барбра, принесешь его, если не хочешь, чтобы с твоим дорогим трибуном и друзьями-музыкантами случилось что-нибудь ужасное!
Пальцы духа разжались, открывая доступ воздуху, и я тут же закашлялась, медленно сползая по стеночке.
— Почему ты сам не заберешь осколок, если такой всемогущий?! — продолжая откашливаться, все же спросила я.
— Да потому что без этого артефакта я не могу проникнуть ни в один из миров, кроме своего родного! — прорычал разъяренный дух. — Мне все равно, выйдешь ты за своего трибуна, или нет, Барбра! Но о том, кто ты, и как попала в этот мир, даже заикаться не смей!
— Почему?
— Потому что твой магварр на пушечный выстрел не подпустит тебя к осколку, если будет знать, что это за вещь и для чего ты ее ищешь! А теперь пошла вон, пока не прибил окончательно!
Дух схватил меня за воротник роуба, толкнул в стену, я сжалась, ожидая удара и… провалилась в воронку тьмы.
Очнулась в крепости. В той самой комнате, на той самой широкой скамье для сна, где и ложилась отдыхать.
«Ненавижу!» — погрозила кулаком куда-то в небо.
Огляделась, обнаружила на столе графин с водой, дотянулась до него, не вставая с постели. Принялась пить прохладную чистую воду, чувствуя, как прокатываются глотки по саднящему горлу.
Гнев, который бурлил в крови после встречи с Духом, начал понемногу стихать. На смену ему пришли усталость и горечь: получается, мне придется молчать и дальше. Скрывать от мужа, кто я, откуда, и что мне на самом деле нужно.
А когда я отыщу осколок и верну его духу? Что будет тогда — со мной, с трибуном, со всем этим чудесным миром, в котором живет магия и необычайно дружелюбный и мудрый народ?!
Как ни странно, но сон сморил меня снова, как только голова коснулась валика, заменявшего оркам подушку. Проснулась я только утром, когда в мою комнату после короткого стука ввалилась все та же тетушка Хави в сопровождении двух орисс помоложе.
Они встали втроем у моей постели, двое по бокам, одна — в ногах, и завели песнь-речитатив:
Как солнце раннее встает,
Как розовеет небосвод,
Так ты, невестушка, вставай,
Скорее жениха встречай…
— Как — встречай?! — подскочила я. — Еще ж не полдень! И я… не одета!
— Так наряд-то готов! — тут же сообщила банщица. Протянула мне кувшинчик, который принесла с собой: — На вот, выпей, укрепи силы. Пищу принимать до полудня тебе не положено!
— А что тут? — я сунула нос в горлышко, принюхалась. Пахло приятно: ванилью и медом.
— Подогретая рецинта, сбитая с яйцами, медом и молоком ореха кос-кос, — откликнулась одна из молодых орисс.
Я немного успокоилась: рецинту уже пробовала, яйца и мед — продукты знакомые, ну а молоко ореха кос-кос тоже наверняка вещь вкусная и полезная.
В несколько глотков осушила кувшинчик, сразу почувствовала прилив бодрости. Даже настроение улучшилось, а по телу разлилось легкое приятное томление. Захотелось увидеть жениха-трибуна, приникнуть к нему всем телом, почувствовать его руки на своих… своей… в общем, на выдающихся частях своего женственного тела.
— Скидывай халат, Барбра. Мы принесли тебе новые наемничьи доспехи и свадебный полушубок.
— Так, может, я сама переоденусь?
— Сегодня — нельзя. Мы должны проследить, чтобы все было надето согласно традициям.
— Эх, ну ладно. — Больше спорить я не стала и покорно рассталась с уютным роубом.
Через несколько минут на мне красовался новый бронелифчик, укрепленный медными пластинами. С его нижнего края свисала, прикрывая голые живот и спину, тонкая, но явно прочная кольчужная сетка.
Свободная кожаная юбка почти до середины бедра — тоже вся в металлических накладках — весила, наверное, килограмма три. Впрочем, для мощного тела тренированной ориссы это был не вес. Так, мелочи.
На ноги мне предложили обуть что-то вроде сандалий с толстой подошвой из пробкового дерева и кожаными ремешками, которые завязывались выше щиколоток. Ботинки я, конечно, любила больше, но в них не было бы видно моих отполированных и покрытых серебром коготков. Педикюр со вчерашнего дня сохранился идеально!
На плечи я накинула легкий, но достаточно теплый полушубок из хвостов степного снумария. На голову мне водрузили что-то странное: шлемом назвать оригинальный головной убор язык не поворачивался. Скорее, это было похоже на круглую шапочку кардинала, но выкованную из железа и украшенную по кругу торчащими вверх и вбок то ли шипами, то ли рожками.
— Вот теперь наша невестушка готова предстать перед Духом Великой степи и испросить у него благословения на брак с трибуном! — объявила тетушка Хави.
Окружив с трех сторон, ориссы повели меня прочь из спальни. Мое благодушное настроение даже немного пошатнулось: было такое чувство, что ведут меня под конвоем, чтобы не сбежала. Зачем мне бежать? Куда?..
Тем временем, мы спустились со второго этажа на первый, потом и вовсе вышли во двор крепости.
За ночь в центре вчерашнего ристалища успели возвести что-то вроде гигантского шатра, пологом которого, судя по всему, служили выделанные шкуры б-раконов. Перламутрово-серый блеск их чешуек спутать с чем-то другим было сложно. Входов у шатра было два: один смотрел на север, другой — на юг.
Меня направили к южному.
В то же время я увидела своего жениха. Трибун Алаир Виатор тоже был одет по-орочьи празднично: в кожаный жилет, поверх которого крепилась кольчужная сетка. В юбку-килт длиной до колена и с такими же, как у меня, металлическими нашивками-пластинами. Лысый татуированный череп великого магварра тоже украшала металлическая кардинальская шапочка, только шипы-рожки на ней были подлиннее и не торчали в стороны, а загибались строго кверху.
Наверное, обычный мужчина в таком наряде смотрелся бы смешно. Но трибуну даже в этом «прикиде» удалось сохранить вид суровый и даже грозный. Трое воинов-орков подвели Алаира к северному входу в шатер и отступили. Сопровождавшие меня женщины тоже остались у порога.
Тетушка Хави шепнула напоследок:
— Входи, Барбра, и делай то, что подскажет шаман.
Прикусив от волнения губу, я ступила под полог шатра.
Внутри было сумрачно и почти пусто. Только по центру стояла огромная, как тазик
