Каменное сердце - Кейлет Рель
Кажется, Гленна что-то говорила, но я не слышала ее. Мои мысли целиком и полностью занимал мир за окной, такой яркий и бескрайний. Мне хотелось впитать его в себя, пропустить сквозь пальцы, почувствовать хоть что-то, прежде чем меня отправят на костер. В эту секунду я пожалела себя. Мне не суждено было узнать мир, в котором я жила. Злейск станет моим последним пристанищем.
Я посмотрела на Гленну. Она, кажется, ждала от меня какой-то реакции. Я пожала плечами и пропустила меж пальцев толстую нить для будущего свитера.
— Нужно сказать Крессу, — решила я.
— Кажется, он слышал.
— Нужно сказать толком, что видели и когда. Пусть занимается. Это он инквизитор. Ему лучше знать, как защитить деревню, пока не подоспел их карательный корпус.
— Но…
Я взмахнула рукой, показывая, что не хочу сейчас выслушивать ее возражения. Гленна обиженно замолчала. В другое время мне захотелось бы помочь, раздать обереги и объяснить, куда бежать от гнева древнего ящера. Однако апатия поборола меня.
Я погрузилась в скучное и монотонное занятие — распутывание пряжи. Этого хватило, чтобы занять себя до вечера. Обед я благополучно пропустила, сославшись на отсутствие аппетита, а вот на ужин пришлось спуститься.
Гленна приготовила для нас суп с клецками, в качестве десерта налепив вареников с вишневыми закрутками. От запаха горячей домашней еды текли слюнки. Яков притащил откуда-то крынку молока и тарелку сметаны. Весь этот пир венчали перепелки в меду, пахнущие пряностями. Я с наслаждением втянула аромат птицы с зажаристой глазированной корочкой и цокнула языком:
— Весь мед мой извели, супостаты.
— На чай еще осталось, — парировала Гленна.
— А я в вареники хотела.
— Еще в суп его положи. Вареники и так сладкие.
Я побурчала еще немного для вида и угнездилась на стуле рядом с Крессом. Мне хотелось поскорее приступить к еде, но назревал важный разговор. Я осмотрела нашу маленькую компашку.
Кресс сидел по правую руку от меня. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Впрочем, это было типичное состояние для Кресса. Черные волосы на макушке испачкались в древесной трухе. Кажется, инквизитор случайно ткнулся в потолок сарая, пока укладывал дрова. Я машинально протянула руку и стряхнула сор.
Инквизитор дернулся. Кажется, он уже прокручивал в голове список из пяти лучших способов прибить ведьму. А как кулаки сжал!
Я усмехнулась.
— Не паникуй. Я всего лишь пытаюсь тебя отряхнуть от пыли. Если Ру тебя увидит таким, решит, что все это время я держала тебя в темном чулане на хлебе и воде.
Кресс искоса посмотрел на меня, поджав губы. Гленна тяжело вздохнула. А вот Яков наблюдал за нами широко распахнутыми глазами, будто мы показывали ему удивительные фокусы.
Парень все еще сидел в венке. Слегка увядшая веточка мирта свисала у него над виском. Я знала, что Кресс уже не так усердствовал, отпаивая проклятого своими кустарными зельями. Почему тогда венок не сняли? Неужели кто-то думал, что эта нелепая корона из пожухлой зелени действительно причиняет добро и прогоняет зло?
Я одернула себя. Не мне судить. Я вообще сидела во главе стола без капли магии в метре от злейшего врага и собиралась от пуза поесть вареников и перепелов. Если место останется, то и супа.
Мы были той еще компанией. Я подняла руки, словно собираясь вознести молитву Троице.
— К нам едут инквизиторы! — провозгласила я. — И это не самая интересная новость. У Злейска теперь есть свой собственный злой дракон!
Глава 65
Кресс помассировал виски, будто один лишь мой голос был способен убить его настроение. Яков помрачнел и взял Гленну за руку, будто его присутствие могло защитить ее от дракона. Наивный деревенский мальчишка.
У Злейска оставалось лишь два варианта: жители могли сбежать прямо сейчас или дождаться, пока дракон придет в деревню за обедом. Я не знала, как им помочь. Возможно, поэтому угрюмо-решительное выражение Якова меня бесило. Это пожатие руки, это обещание безопасности — ложь.
Оставалось лишь надеяться, что Ру и его отряд убийц прибудут в ближайшие дни и помогут деревне.
— Нужно его убить, — произнес Кресс. — Завтра пойду в горы. А пока отправьте женщин и детей в соседнюю деревню.
— Семь бед, один ответ, — насмешливо фыркнула я. — Как ты собираешься убивать огромную ящерицу с крыльями и в броне? Насмешишь своим героизмом до смерти?
— Ближайшая деревня в трех днях пути, — пробормотал Яков. — Опасно их отправлять. В чистом поле от дракона не убежить.
Я хотела уточнить, что в лесу от него тоже не скроешься, но промолчала. Чаша отчаяния и так была полна. Незачем добавлять им новых тревог. Гленна прикрыла лицо руками. Ей было тяжелее остальных, ведь Йозеф охотился каждый месяц, пропадая неделями в Чаще. Он в любой момент мог стать добычей магической твари, с этим она уже смирилась. А теперь охотники рисковали попасться в когти дракону.
Говорят, смерть от их пламени была мгновенной. Проверять никто не хотел.
— Тогда погреба, — вздохнул Кресс. — Убедитесь, что у всех есть убежище.
— Они живут рядом с Пустошью, почти у моста, который ведет к Оплоту и Костотрясам — опаснейшим горам в мире, — заметила я. — У них есть убежища. Вот только если дракон надумает разрушать Злейск, погреба не помогут. Он просто раскопает их убежища.
— Ты не помогаешь.
— Господин инквизитор, — закатила глаза я, — мне просто не хочется давать ложных надежд. Потому что если жители Злейска решат, что опасность невелика, никто не попросит инквизицию разобраться с драконом.
Кресс выгнул бровь. Он посмотрел на двух жителей деревни, и те стыдливо отвели взгляд. Кажется, до него начало доходить.
— Инквизиторов никто не любит, — усмехнулась я. — Без надобности никто их не пригласит.
— О тебе же сообщили, — поморщился Кресс. — А ведьма куда менее опасна, чем дракон.
Я покачала головой. Если бы он только знал, сколько всего я успела натворить в Кровижцах во время казни родителей…
— Нужно будет поговорить со старостой. Пусть Йозеф созывает Вече, — сказал Кресс. — Завтра я провожу вас в деревню.
Решение было принято. Мы провели вечер в задумчивом молчании, каждый переживал о своем. Ночью, когда Кресс уже улегся рядом со мной и заснул, я попыталась зажечь хотя бы маленький огонечек магии. У меня не получилось. Внутренности скрутило от напряжение, а сердце мертвым грузом застыло в груди. Я в
