Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская
— Кажется, он назвался Тринадцатым, — припомнила чародейка, сдержав смущённый смешок.
— Ты же знаешь, как размножаются, демоны, так? — улыбнулся хранитель Калоса.
— Боюсь, это и всё, что мне известно о них, — призналась девушка. — Поэтому, прежде чем принять решение, я решила обратиться к вам, Бацун Эмон, — не только за позволением принять к себе вашего слугу, но и за советом. У меня сложилось впечатление, что, беря в услужники демона боли, я признаю, что вся моя жизнь будет пронизана болью… — Дженна вздохнула. — У меня уже есть помощник Див: он только лакомится моей магией, но пропитание добывает самостоятельно. А как обстоят дела с демонами боли? Я не хочу, чтобы по моей вине кто-то голодал; не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за моего демона и уж тем более не желаю страдать сама.
— Что ж, в таком случае я развею твои сомнения, — ответил Повелитель демонов. — Не стоит думать, что демон — демон, не имеющий плоти подобно суккубам, инкубам, феям и прочим волшебным ферихальцам, — сделавшись твоим слугой, будет денно и нощно кружить вокруг тебя в ожидании приказов. Эти создания — обитатели иного мира, тонкого, эфемерного, духовного пласта Сии. У них своя жизнь, но ради того «лакомства», которое ты предлагаешь им за службу, а также из интереса, они становятся более внимательными и неизменно откликаются на призыв хозяина.
— Из интереса? — переспросила девушка.
— С тех пор, как духовный и материальный пласты Сии раскололись подобно Южному и Северном материку, проход в оба мира осложнился. Но это же способствует возрастанию интереса… Признайся, наверняка тебе было бы любопытно заглянуть в мир духов?
— О, ещё как! — воскликнула Дженна.
— Вот и мне это было любопытно, — улыбнулся её собеседник. — И демонам это не менее любопытно. Итак, хозяин призывает слугу по имени, позволяя тому проявиться в своём мире. Имя — настоящее имя, не поддельное — важная составляющая договора, — мужчина сощурил глаза. — Если демон при встрече не называет своего имени, либо убей его, либо беги, как можно быстрее и дальше.
— А он может назвать неверное имя? — испугалась Дженна.
— А что ему помешает? — усмехнулся хранитель Калоса. — Вторая важная составляющая — это мост, связующая тропа, открывающая бестелесному созданию — демону, гению, духу, — врата в наш плотный мир. Использовать для контакта собственное тело, как это делаю я, тебе пока не стоит… — Бацун Эмон оглядел девушку. — Я слышал, один из демонов боли напал на тебя. И теперь я вижу, что ты дала ему воплотиться через собственное тело. Ты дала ему жизнь, словно мать — ребёнку, покалечив саму себя и физически, и энергетически…
— Есть другие возможности? — выдавила Дженна, сглотнув ком в горле.
— Ты наверняка слышала рассказы о волшебных предметах, — кивнул хранитель. — Волшебные лампы, шкатулки, сапоги-скороходы, ковры-самолёты, скатерти-самобранки и мечи, неизменно находящие цель, будучи даже в неопытных руках, — это мостки, соединяющие слугу духа и его хозяина.
— Я думала, это обиталища силы, — призналась чародейка.
— Бытует мнение, будто маги Джаэруба заточали в лампы самих джинов, — ухмыльнулся Бацун Эмон. — Однако я ещё не встречал ни одного волшебного материала, который обладал бы свойством сдержать демона или джина. Если же зачарованный чародеем металл мощнее духа, которого тот пленил, какая надобность у столь сильного хозяина в столь слабом слуге? И как ты себе представляешь жизнь слуги? В чём её смысл, и как не исчезнуть от тоски, будучи пленником сапог или скатерти?
Дженна залилась тихим смехом, согласно кивая.
— Так что, если ты не боишься взять в услужение моего слугу, выбери для него какой-то предмет — нечто, что ты всегда носишь при себе, — посоветовал хранитель. — Нечто, что ценно для тебя, но не имеет ценности для воров и грабителей. Если волшебный предмет, к которому привык слуга, окажется в чужих руках, дух, использующий его, скорее всего, тоже перейдёт к новому хозяину.
— А что же с кормлением? — вспомнила Дженна. — Если я призываю демона, должна ли я расплатиться сразу или позже?
— Смотря для чего ты его призываешь, — пояснил мужчина. — Нужно учитывать квалификацию демона и сложность задачи. Чем больше он затратит сил на её выполнение, тем быстрее их нужно будет восполнить, чтобы вновь призвать в свой мир для нового приказа. Впрочем, тонких созданий сложно заморить голодом. Оставшись вовсе без сил, они попросту перестают откликаться и живут своими делами, пока ты с ними не расплатишься. В случае же, если ты не используешь демона, подкармливать его достаточно раз в сотню-другую лет.
— Ах, это мне по силам, — обрадовалась Дженна, но хранитель остудил её радость.
— Не бойся навредить демонам боли, — произнёс он, — бойся сделаться заложницей их аппетита. Всегда помни: ты их госпожа, они же хотя не рабы, но твои слуги — и не более. Лярвы и лемуры умеют снимать боль, однако не балуй себя: пока можешь терпеть — терпи.
— Без боли душа ржавеет, как меч, засидевшийся в ножнах, — согласилась Дженна, оглядывая комнату и оружие на стенах. — Мне слишком хорошо известно, что случается, если чрезмерно баловать себя… Боль — это сьидам, без него всё живое подвергается деградации.
— Многолико проявление сьидам, — кивнул Бацун Эмон. — Уверен, тебе известна моя репутация. Но немногие знают, что служу я богине милосердия и сострадания, всезнающей и всевидящей тысячерукой Ма Лѝанхо. Рассказывают, что когда-то, ещё на заре человечества, великая Ма забросила свои алмазные сети в пучину неведения и вытащила на берег истины, словно рыб, разумных созданий. Вначале в сети ей попались хранители, затем старшие народы, следом — люди. Говорят, правда, что некоторые из людей смогли выскользнуть обратно…
Чародейка улыбнулась и задумчиво поглядела на чашечку из тонкого фарфора в своих ладонях. Некий художник удивительно живо изобразил на дне двух рыбок.
«Сьидам», — вспомнила девушка, — иногда переводится как рыбак».
Дженна слушала, а хранитель Калоса рассказывал. Он говорил о том, какими рождаются демоны и какими становятся. Он повествовал о том, что они изменяются согласно той пище, которая преобладает в их рационе, и при её изобилии могут не только делиться и размножаться, но и развиваться: обретать физическую плоть, видоизменяться и даже совершенствоваться, эволюционировать.
Слуги воинов могли превратиться в могучих боевых зверей, жаждущих кровавых сражений, а порой — в зависимости от степени благородства помыслов своего хозяина — и подвигов. Демоны, впитывающие муки неразделённой любви, томления и ревности, получали возможность использовать эротическую силу, превратившуюся в страдания, для обретения собственного потомства.
Но самое интересное происходило с
