Моя мачеха – землянка - Ольга Ивановна Коротаева
Когда вереница поздравляющих растаяла, от усталости я уже едва стояла на ногах. И при мысли о предстоящих танцах начинало подташнивать. Такет заботливо поддержал меня.
— Ты в порядке?
Я с трудом подняла взгляд.
— Бывало и лучше.
На миг он поджал губы, а затем быстро проговорил:
— Сегодня важный день. Король приказал явиться старейшинам всех родов. Каждый, кто не приедет на бал, будет считаться предателем. Тот иха точно в зале, даже если он не осмелился предстать перед нами. И второго шанса поймать его не представится.
— Да-да, я всё понимаю, — прошептала и похлопала себя по щекам. — Дай мне минутку! Я возьму себя в руки и…
— Не поможет, — оборвал Такет. — Прости, но мне придётся это сделать.
Притянув меня к себе, накрыл мои губы своими. Поцелуй обжёг так, что зашумело в ушах, а по венам прокатился огонь.
Я застыла, будто заворожённая. Даже дышать перестала, прислушиваясь к себе.
Поразительно…
Это совершенно не походило на то, что происходило раньше. На церемонии Брачной Печати меня ошпарило вымораживающим холодом. Да и после, когда Такет усиливал метку, ощущения были иные. Но суть одна — боль! Она постепенно стихала, но всё равно мучила меня, когда иха прикасался губами к моим.
А сейчас это было как взрыв. Я словно превратилась в сверхновую звезду — наполнилась невероятной силой, свежей энергией и родилась заново. Казалось, теперь я смогу всё: протанцевать всю ночь, без посторонней помощи отыскать злобного похитителя, надавать пощёчин вредному Луину и — что уж мелочиться — взлететь над облаками!
Умом я понимала, что это ложная уверенность, которую внушила потрясающая эйфория поцелуя иха. Но душа пела, эмоции переполняли и грозили вылиться через край. А в груди росло и крепло невероятное ощущение безграничного счастья.
Когда Такет неторопливо отстранился, я посмотрела широко распахнутыми глазами в его, удивительно изумрудные, и ошеломлённо прошептала:
— Вот это да!
А шум вокруг нарастал. Нам хлопали, подбадривали криком, и в общем очень походило на земную традицию «горько». Только без застолья… Впрочем, заметив снующих среди гостей слуг с наполненными кубками в руках, я усмехнулась. А затем обрадовалась, узнав раскрасневшуюся от удовольствия Терениту. Казалось, девушка была очень горда присутствовать на балу.
Поймав мой взгляд, она предложила мне освежиться, но я отказалась. Я никогда не чувствовала себя настолько замечательно, как после последнего поцелуя Такета. Будто иха поделился со мной энергией…
Иллар громко объявил первый танец, и тут же зазвучала музыка, а ко мне со всех сторон бросились молодые люди. Они мгновенно окружили нас плотным кольцом, и от их жадных взглядов у меня по телу прокатилась волна колких мурашек.
Я машинально прижалась к мужу.
— Почему они на меня так смотрят?
На что Такет иронично заметил:
— Не бойся. Это обычная традиция. Считается, что первый танец с хали принесёт иха, который ещё не обрёл свою пару, истинную любовь.
Я растерянно моргнула:
— Разве не муж с женой должны открывать бал? Хм… Значит, это белый танец? Я должна выбрать, так сказать, жертву… счастливчика?
Муж важно кивнул, но в его зелёных глазах плясали смешинки. Я уже научилась улавливать оттенки эмоций моего чрезвычайно сдержанного и внешне холодного мужа, поэтому понимала, что сейчас он наслаждается происходящим и моей реакцией.
«Ах, тебе смешно? — хмыкнула я. — Я тоже умею веселиться!»
С преувеличенным вниманием осмотрела желающих большой и чистой любви и громко протянула:
— Так кому же оттоптать ноги? Я же с Земли и вальсировать по-луниански не умею.
Молодые иха побелели, но не дрогнули, сохраняя ряд. Некоторые мужественно шагнули вперёд, чтобы обратить на себя внимание. При этом лица у них были примерно такими же, как у Миранды, когда она предлагала меня подменить на ночном дежурстве. Вот это самоотверженность!
Делая вид, что задумалась, прикусила кончик ногтя, а потом решительно указала на своего пасынка:
— Выбираю иха Айканара Орьил!
Воцарилась тишина, но я не обратила внимания на вытянувшиеся лица. Приблизилась к ошеломлённому мальчику и протянула руку:
— Я от всей души желаю тебе найти любовь… Когда подрастёшь! — И, наклонившись, шёпотом добавила: — К тому же ты уже знаешь, как плохо я танцую. Сам пытался это исправить. Увы, безуспешно…
— У тебя получается намного лучше, — польстил мой маленький учитель.
После первого танца последовал второй, уже с моим супругом. Я занервничала, но Такет снисходительно улыбнулся и крепко прижал к себе. Ощутив, что стопы оторвались от пола, я тихонько ахнула, и мы изящно закружились по зале. Если кто и распознал хитрость иха, то не подал вида.
А затем мне пришлось принять приглашение старейшины клана Орьил, дедушки Айканара, и я очень переживала, когда он важно вёл меня в танце. От волнения меня бросило в жар, поэтому, когда музыка стихла, я поблагодарила старца, а затем подозвала Терениту и расстегнула драгоценную брошь.
Девушка подхватила накидку, в которой мне стало нестерпимо жарко, а потом подняла глаза и застыла со странным выражением на лице. Мимо проплывала Кнэссэ с родителем, и обоих будто к полу пригвоздило. Айканар, который в этот момент разговаривал с дедом, на миг обернулся да так и остался стоять с приоткрытым ртом.
Я опустила голову и оглядела себя. Сердце пропустило удар, когда заметила золотистый узор, завитки которого покрывали декольте и руки до локтей. Кожа перламутрово переливалась, почти как у Такета. Я опасливо прикоснулась к плечу и, не веря глазам, провела пальцем по вензелю. Шепнула:
— Как красиво…
По руке разлилось приятное тепло, а с кончика ногтя сорвалась малюсенькая искорка. Она тут же растаяла, но я могла поклясться, что мне не показалось! Выпрямившись, я встретилась взглядом с Такетом и радостно улыбнулась ему.
«Вот что это! — Во мне всё пело от невероятного ощущения. — Его магия в моей крови!»
Образец шестьсот тринадцать что-то изменил во мне, и мне нравилась новая Роза. И внутренне, и внешне! Наверное, подобное преображение — редкость, потому что вокруг нас собирались гости. Перешёптываясь, они потрясённо рассматривали меня, будто заморскую диковинку.
Такет же молча стоял рядом, и его невероятные глаза переливались всеми оттенками зелёного, от бархатно-малахитового до нежно-нефритового. Уголки губ иха были приподняты, а по светлым волосам пробегались серебристые искорки.
«Мы как огонь и лёд, — вдруг подумалось мне. — Золото и серебро. Пара…»
— Иха Такет Орьил! — К нам с трудом пробился Иллар, слуга выглядел взволнованным. — Его Величество почтил праздник своим
