Избранная-фальшивка для Короля - Полина Трамонтана

— Отныне и впредь она — Хранительница Источника, Графиня Саакская и единственная безраздельная владелица Саамских земель… — продолжал герольд.

Некоторые из придворных одобрительно кивали, другие слушали равнодушно. Простая формальность — награда за спасение монаршей жизни, но меня она удивила. Саак — территория, примыкающая к границе, к той её части, где начинаются эльфийские предгорья. Где живут мои сородичи. И где стоит храм воздуха — теперь уже не хранящий никакой тайны.

После ещё нескольких витиеватых пассажей герольд замолчал и поклонился мне. Теперь настала моя очередь говорить. Конечно же, подготовленный и хорошо отрепетированный текст.

Я сделала шаг вперёд и немного повернулась — так, чтобы видеть и разноцветную толпу, и Короля.

— Когда я узнала о том, что могу помочь Его Величеству Эйрику Первому в столь нелёгком деле, ни секунды не медля, согласилась…

Речь текла плавно и привычно, с остановками в нужных местах. Я смотрела на людей, которые слушали её и искусно делали вид, что верили, и старалась ни о чем не думать, но к горлу то и дело подкатывала тошнота. Не от волнения, а от слащавости и праведности речи.

— Я всей душой хотела искупить вину, возложенную на меня самой природой — доказать, что любой живущий — даже тот, кто наделён магическим даром — может разделять идеалы равенства…

Сказала и голос не дрогнул, хотя этот отрывок речи мне давался труднее всего. Какая ещё "вина, наложенная природой?". Какое ещё равенство — в стране, где за магию убивают, хоть вины обладателя силы в этом нет?!

Дальше — гораздо проще. Про благодарность за столь щедро предложенную возможность, за признание моих заслуг, и всё это с бесконечными словесными реверансами в сторону правителя, в котором сейчас я не видела ни тени знакомого мне Эйрика.

Я смотрела в его холодное лицо-маску, на вежливую улыбку в ответ и надеялась, что после того, как этот спектакль закончится, я снова увижу его хитрый прищур, услышу шёпот в волосы — такой же, какой слышала в последние несколько ночей.

— Я буду с честью нести возложенные на меня обязательства Хранительницы и сделаю всё необходимое, чтобы и впредь в Королевстве царил мир и свобода от тирании магов.

Я склонилась перед королём в том самом сложном реверансе, он кивнул и откуда-то из-за моей спины разодетый в красный фрак паж, похожий на молодого петушка, вынес белую подушку. На ней лежал кинжал. Его простоту скрывали позолоченные ножны, ремень которых украшала тонкая вышивка в форме древних символов. Приглядевшись, я узнала в них ту самую фразу, которую мы нашли под водой в руинах.

Герольд аккуратно застегнул ножны на моей талии, грянули аплодисменты, от которых зазвенело в ушах, я склонилась ещё раз и отступила на шаг назад. Теперь настала очередь Его Величества шокировать благородную публику.

Король выступил вперёд, и я с трудом сдержала дрожь, глядя на него — холодную каменную глыбу. Только сейчас я поняла, насколько титаны отличаются от других разумных рас. Насколько мощнее их тела и насколько холоднее чувства. Сейчас не верилось, что этот самый Король обнимал и целовал меня прошлым вечером, что его горячее дыхание обжигало шею, а голос — хрипловатый и нежный — вызывал дрожь наслаждения, а не мороза по коже.

Предавшись воспоминаниям, я упустила момент, когда Король объявил о намерении жениться на мне. Уловила лишь конец фразы:

— … ты согласна? — и увидела протянутую мне раскрытую ладонь.

— Для меня большая честь, — я снова присела в ненавистном реверансе и подала Его Величеству руку.

Мы едва соприкасались пальцами, но и этого хватило, чтобы меня бросило в жар. Как всегда его прикосновения помогали мне понять, что я не сплю, что реальность именно такова, какой я её вижу.

Мы повернулись к толпе. Придворные ошарашенно молчали. Никто не посмел выразить возмущения, но и безудержной радости явно ожидать не стоило.

Я обвела взглядом головы и пышные наряды. Взгляды из-под густых челок, шляпок и высоких причёсок отвечали мне бесконечным недоумением.

Выдержав должную паузу, герольд первым поздравил Его Величество с "радостным" событием.

Прода от 22.09.2022, 07:29

Я отошла в сторону, чтобы не сливаться с толпой, окружившей Короля, и уже оглянулась, прикидывая, как бы незаметно сбежать с этого победного праздника, но несколько придворных дам с широкими улыбками, будто приклеенными к лицам, уже спешили подойти и ко мне.

— Хранительница, для нас большая честь…

— Хранительница, вы так очаровательны, вам так идёт бежевый…

Я едва успевала отстреливаться улыбками и дежурной вежливостью на поток лицемерия.

Хранительница, хранительница, хранительница… Спустя пол часа при звуке этого слова сводило скулы. Молодец я, и в самом деле своего добилась, они действительно будут уважать. Но не меня, а титул и тот факт, что я — красивое приложение к Его Величеству.

Спустя час разноцветные платья слились в единый пёстрый калейдоскоп перед уставшими глазами, к горлу подкатывала тошнота, дышать становилось всё труднее и мне казалось, что я сейчас свалюсь в обморок от напряжения. А допустить подобного было нельзя — репутация на кону.

Я, всё ещё сохраняя на лице вымученную улыбку, медленно отступала к маленькой двери — второму выходу из бального зала — и уже отчаянно придумывала причину, по которой мне срочно надо исчезнуть, но вдруг дамочки, атаковавшие меня, замолчали и склонились в сложных реверансах.

Я обернулась. Разумеется, за моей спиной стоял Эйрик.

— Дамы, я намерен украсть у вас мою невесту прямо сейчас, — с очаровательной улыбкой сказал Король, обхватывая рукой мою талию.

При слове "невеста" всё внутри меня будто перевернулось, а дамы подобострастно закивали, выражая полное согласие с тем, что "влюблённых необходимо оставить наедине". Как только пышные платья удалились на несколько шагов, Эйрик подхватил меня под руку и вывел из душного зала в прохладный узкий коридор.

Я наконец сумела вдохнуть полной грудью — или почти полной, насколько позволял корсет — и обессиленно прижалась к Королю. Он понимающе улыбнулся и взял меня да руку.

— Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать, — прошептал он почти на ухо, убирая с моего лба завитый локон.

Я кивнула, и мы пошли по прохладному коридору. Стук моих каблуков о каменный пол уносился далеко вперёд и возвращался с проказливым эхом. Он очень