Зверя зависимость - Ляна Вечер

Дожать решила кнопка.

— Это неинтересно, — ем борщ, но без прежнего энтузиазма.

— Интересно, — настаивает ангелочек.

И я понимаю, что чисто физически не способен соврать ей. Я тупо не выдавлю из себя ничего, кроме правды, а её сейчас Геле говорить нельзя. Потому что… Да пи*дец потому что!

— Переел, кажется, — откладываю ложку и ретируюсь.

Иду на балкон, покурить.

Глава 24

Растерянно смотрю на пустую табуретку и початую тарелку с борщом. Дядя лопал так, что за ушами трещало, но стоило мне спросить, где он был, и пожалуйста — смылся. Заглядываю в комнату — стоит на балконе, курит. Даже дверь не прикрыл, дым в зал тянет.

Вздыхаю и хромаю к нему.

— Что происходит? — встаю рядом, смотрю на ночной двор.

— Просто не задавай мне вопросов о поездке, — просит и затягивается сигаретой.

— Рамиль, мне это не нравится.

— Мне тоже, кнопка. Честно… Но я пока не могу тебе сказать, а врать не хочу.

Разумно. И заслуживает уважения. Не каждый мужик на такое способен. Другой бы наплёл с три короба и успокоился, а мой не хочет врать.

— Хорошо, — соглашаюсь, хоть мне и непросто, — только скажи, ничего страшного не произошло?

— В целом — нет, — дядя снова увиливает от ответа.

Я понимаю, что давить на него сейчас бесполезно, и сбавляю обороты. Обнимаю литой торс, прижимаюсь щекой к широкой спине.

— Не злись, пожалуйста.

— Я не злюсь.

Бычок летит вниз, а мы стоим. Ночь тихая, даже с девятого этажа слышно, как трещат внизу сверчки.

— Скоро в этом районе всё будет по-другому, — заявляет Рамиль.

— Чего?

— Хочу сделать из Падалок нормальный город.

О как! У меня выходит только хрюкнуть, сдерживая смешок.

— Прости, — машу руками, когда дядя оборачивается ко мне на обиженных щах. — Но это сомнительная затея.

— Ни хрена не сомнительная, — бурчит Рамиль. — У вас вокруг нетронутая природа — лес, речка. Туризм можно развивать. Из спальных районов сделать центр города с гостиницами, кафе, ресторанами, а в эко-зоне построить несколько жилых районов и базы отдыха.

— Дядь, кому это надо, а? — хмурюсь.

— Мне надо. Главное — начать, а когда дело пойдёт и люди врубятся, что в Падалках можно заработать, найдутся ещё инвесторы. Первыми муниципалы попрут. Отжать захотят. Я уже проходил это и знаю за какие рычаги дёргать, чтобы губозакатывательная машина работала.

— Вот не сомневаюсь про рычаги, — рассматриваю наш дворик. — Только…

Хочу привести в пример Женькин опыт, но прикусываю язык. Наверное, не стоит о нём сейчас говорить.

— Шефа нашего вспомнила? — дядя оказывается на редкость догадливым. Или просто мысли мои читает.

— Он тебя уволил, — вздыхаю. — А я сама уволилась…

— Горе в нашей семье, — Рамиль картинно сводит брови. — И на что мы теперь жить будем, кнопка?

— Попрошайничать пойдём? — улыбаюсь. — К церкви. У нас тут есть.

— Хорошая идея. Я заодно грехи замолю.

Рамиль сплёвывает вниз и смотрит на машину Жеки. Недобро смотрит.

— Эм-м-м… Дядь, ты Женьку сильно не бей. Ладно?

— Это почему? — смотрит на меня с искренним непониманием. — Жалко тебе парня? Или, может, чувства, какие к нему у тебя?.. — у дяди ходят желваки, и в глазах темень беспросветная.

— Нет у меня к нему никаких чувств, — фыркаю. — Кроме жалости. Жизнь себе портит по глупости. Ну, правда, — обнимаю мощное, напряжённое плечо моего мужчины, — не от большого ума Женька чудит. Мы с детства знакомы. У нас мамы дружила, а мы с ним по заборам лазили.

— И пока вы лазили, он в тебя влюбился, — тихо рычит дядя.

— Я об этом ничего не знала… До недавнего времени.

— Это пох*р, — огрызается Рамиль.

— Эй, ну ты чего? — заглядываю ему в глаза. — Я ведь с тобой, а не с ним. Разве мало?

— Много, — дядя оттаивает. — Я не думал, что мне так повезёт.

— Вот! Поэтому будь добрее. Хоть чуточку, — крепче сжимаю его руку.

— Посмотрим.

Это уже результат! Большего просить не стоит.

— Пойдём спать? — я зеваю. — Мне завтра весь день к экзамену готовиться.

— Пойдём спать, ага.

Дядя таранит меня к балконной двери, и я по глазам его вижу, что спать мы сейчас не будем. Самцу надо срочно закрепить позиции.

* * *

Просыпаюсь я от мерзкого звука поющего телефона. Моего. И это ни фига не будильник. На будильнике у меня другая мелодия стоит.

Спать хочется жесть как сильно! Дядя меня из-под себя до утра не выпускал. Оторвался за всю фигню, и я вместе с ним. Открываю один глаз и шарю рукой по дивану — где-то тут орёт мой мобильный. Нахожу громкого гада и, не глядя на дисплей, нажимаю кнопку ответа.

— Алло, — хриплю в трубку.

— Таюрская, ты офигела! — вопит мне в ухо Ленка — староста нашей группы. — Экзамен начинается через пять минут, а тобой в колледже не пахнет! Ты где?!

— Какой экзамен? — у меня глаза сами собой открываются. — Он во вторник.

— В понедельник! — кричит Лена.

— Как в понедельник?! — подрываюсь на диване, голова кругом.

— Таюрская… — шипит староста, — ты мне статистику не порть, по хорошему прошу. Вся группа собралась, а тебя нет. Ты в курсе, что от твоего присутствия моя стипуха зависит?

— В курсе, — бурчу и слажу с дивана. — Скоро буду.

Чёрт…

Не могу проснуться. Оно и не удивительно! Я спала всего два часа — мой организм не готов нести ответственность ни за экзамен, ни за стипендию Ленки. Как я могла перепутать дни? Блин, надо было заглянуть в чат, который создали в мессенджере. Говорят, туда скинули расписание сессии. Но мне некогда было, ага. У меня личная жизнь бьёт ключом. Расслабилась, Геля… получай теперь по-полной программе.

Роюсь в пакете, ищу одежду и, как назло, не нахожу ничего подходящего. А какой сегодня экзамен? Вот бли-и-ин! Одной рукой перебираю шмотки, второй листаю чат.

Нашла!

Я не готова… Господи, боже ты мой! За что мне это наказание?!

Напяливаю блузку и бриджи, которые совершенно к ней не подходят, но мне пофиг. Надо спешить. Быстро хромаю в ванную, по пути успеваю заметить дядю, который что-то готовит в кухне. Пахнет вкусненько. Жаль, не успею поесть.

Чищу зубы, отчаянно роясь в анналах памяти — не помню ничего по предмету, который предстоит сдавать. Там голая теория, и это капец!

— Ты чего подскочила так рано? — Рамиль выглядывает из кухни.

— Экзамен! Теория! Бл*ть! — швыряю зубную щётку в раковину, поласкаю рот.

— Старательнее полощи, — дядя хмурится.

— Прости, — сплёвываю, закрываю воду и топаю в комнату. — Я всё перепутала, — судорожно сую в рюкзак тетрадки и книги. — Я не готова.