Будь моим… оборотнем - Татьяна Олеговна Новикова
– Только вот твой возлюбленный не спешит к тебе с предложением руки и сердца! – кольнула мама.
Вся её поза выражала иронию: чуть прищуренные глаза, ухмылка, склоненная набок голова.
Ей было непонятно, почему я не спешила окольцевать себя, и уж точно она не верила в то, что Ричард предлагал замужество неоднократно, едва ли не с первого дня наших отношений. Для него женитьба была необходимым ритуалом, без которого он и целовать-то меня не имел права (целовал, конечно, куда бы он делся). Для меня – ненужной деталью, которая заставила бы Ричарда посещать все эти унылые ужины, общаться с дипломатами, притворяться кем-то, кем он не являлся. Я прекрасно понимала, сколь сильно он устал от этого в Велиции, а потому не собиралась заставлять его вновь становиться советником при дворе.
– Мы никуда не спешим, мама, – ответила максимально спокойно.
– То есть, по-твоему, лучше, когда за спиной шушукаются на предмет того, что первая советница позволяет себе порочные связи?!
Ну, первая – это сильно сказано. Скорее – единственная.
– Какие они порочные… мы видеться-то не успеваем.
Потому что у нас то планирования, то заседания, то обсуждения с министрами, и везде я участвую, кручусь, стараюсь запомнить хоть что-то и принести государству пользу. Харот называет меня умницей, но я собой недовольна.
– А ты объясни это простолюдинам. Возможно, в привычном нам с тобой мире отношения до брака – норма, но здешний люд куда более консервативен в вопросах верности. Кроме того… Аня, пойми, что этот мальчик тебе не ровня!
Она всегда умела вывести меня из хрупкого равновесия одной фразой. Я моментально вспыхнула и задохнулась от гнева.
– Я сама буду решать, кто мне ровня. Понятно? – процедила сквозь зубы.
– То есть тебе не стыдно пользоваться такой славой среди собственных подданных?!
– Поверь, мне давно уже ничего не стыдно. А теперь прошу выйти из кабинета. У меня много дел.
Сколько же я обучалась этому уверенному тону и холоду в глазах, стоя перед зеркалом? Я никогда не умела скрываться за маской, но, наблюдая за тем, как невозмутим Харот даже в сложных ситуациях, решила, что пора закрыться от всех непроницаемой броней.
Иногда у меня даже получалось.
– Моя дочь – идиотка! – вскрикнула мама, хлопнув дверью.
Зато я правая рука правителя. Хорошо, что неловкость после моего отказа прошла, и мы сдружились. И я крайне благодарна Хароту за отсутствие злопамятности. Он обучает меня всему. Если бы не поддержка короля – меня бы съели дворцовые интриги и государственные проблемы.
Я упала лицом в ладони. Хотелось разреветься.
Мама искренне заботилась обо мне, но она не умела быть мягкой, а потому давила всей своей мощью. Женщина, которая вельможам Кристани предпочла мужчину из России, не могла смириться с тем, что меня не устраивали здешние женихи – вот в чем вся ирония.
Работы хватало на недели вперед, но я больше не могла сидеть в душном кабинете. Слепило жаркое летнее солнце, и горожане выползли на улицы столицы, разбежались по многочисленным базарам, оккупировали парки.
Я наскоро переоделась в джинсы с футболкой – когда-нибудь меня точно сожгут на костре, ибо придворные дамы не должны носить штаны – и направилась к домику знахарки. Ричард наконец-то превратился в примерного внука, а потому остался погостить у бабушки на неопределенный срок. Вообще-то он порывался снять комнату у какой-нибудь хозяйки, но Маделин так сильно причитала, что никто не стал с ней спорить.
С тех пор она откармливает внука как на убой, печет тазы пирожков и выглядит абсолютно счастливой.
– Здравствуй, деточка. – Маделин обнаружилась на веранде и помахала мне пучком трав, которые развешивала на веревке.
– Ричард дома?
– Нет, с самого утра ускакал куда-то в лес, – она махнула в сторону густой чащобы.
Я грустно вздохнула. Искать Ричарда в лесу бесполезно – там он спасался от реальности и мог часами бродить по глуши, находя одному ему известные тропы.
– Передайте, что я заходила.
Маделин кивнула, улыбнувшись каким-то своим мыслям. Она вообще радовалась тому, что «дети неразумные наконец-то одумались», обсуждала нашу будущую церемонию и выводок детей, которых она будет воспитывать на старости лет.
Почему мои родители не могли так же?..
Я бесцельно походила по городу, закупила безделиц на главном базаре и почти направилась к замку, но передумала. Мне не хотелось вновь становиться заложницей этих стен. Мне требовался хотя бы день покоя. Я сняла комнатушку на окраине, в убогом постоялом дворе, хозяин которого весь затрясся, когда узнал, кто будет сегодня его гостьей.
– Я здесь инкогнито, – сказала ему, расплачиваясь.
– Да-да. Повторите, кто вы? – не понял хозяин, но покивал с самым умным видом.
– Инкогнито. То есть никому не говорите, что сегодня я ночую здесь.
Хозяин покивал ещё увереннее, сам не веря своему счастью, а я расположилась в крохотной комнатушке на втором этаже и носом рухнула в изношенное постельное белье.
Меня разбудил стук в… окно. Я не сразу сообразила, где нахожусь, а потому первым делом вскочила и осмотрелась. С недавних пор меня атаковали сильные кошмары, и реальность частенько путалась с вымыслом.
Стук повторился.
Я подняла вверх руку и пальцами высекла огненный шар. Да, после того, как связь с ведьмой порвалась, во мне забурлила сила, которая пугала меня саму. Она рвалась снопами искр, искала выход наружу. Королевская волшебница, Дардана, так обрадовалась этому, что измучила меня обучением, но за короткий срок добилась того, что магия поддалась моей воле.
Теперь я могла при большом желании даже прикончить кого-нибудь. Хвала небесам, желания не было.
За окном обнаружился Ричард. Такой довольный, будто и не свисал с узкого подоконника, держась одной рукой за водопроводный желоб, а второй выстукивая по стеклу дробь. Я ахнула и втащила его в комнатку.
– Ты с ума сошел? – всплеснула руками.
– Хозяин отказался пускать кого-либо на второй этаж, ибо «первой советницы у нас нема, а потому проваливайте», – дернул плечом оборотень. – Пришлось пробираться по стенам.
Я рассмеялась.
– Ну и как ты догадался, что я здесь?
– Риша, – он зарылся носом мне в волосы, – я узнаю твой запах из тысячи.
Я грелась в кольцо его рук и вначале робко поцеловала этого невероятного мужчину в губы, но затем всё более настойчиво. В перерывах между поцелуями что-то шептала о своих чувствах и видела в изумрудных глазах неподдельное счастье. Он сжимал мои ладони
