Цвет наслаждения красный - Анастасия Сиалана
Сейчас я сильно сожалею, что не перевесила зеркало из парадной в помывочную, однако изменить уже ничего нельзя.
Дальше я как обычно оделась, собрала волосы в высокий хвост и готовилась выходить на построение, как нечто ярко алое проплыло в отражении зеркала. Я мгновенно остановилась и сделала медленный шаг назад, возвращаясь в парадную. Даже через минуту я не смогла понять, почему все мое лицо алело, как всполохи заката. Стоило стянуть перчатки, как удивление повторилось. И как я могла быть настолько в рутине, что не заметила своего превращения в кроваво-красного человечка? Это был кошмар.
– Построение! К нам прибывают главы кланов! Всем явиться немедленно, – зычно дал приказ Шуаран, находясь уже на улице.
– Чего застыла у зеркала? – Ник как раз прошел мимо меня и начал обуваться. – Ты и так красивая. Что-то не помню, чтобы тебя когда-либо волновала твоя внешность, – весело заметил теру, подтянул голенище сапога повыше и выпрямился.
– Она и не волновала, пока меня не изуродовал один недалекий маг! – я резко развернулась лицом к мужчине и указала пальцем прямо на дело рук его.
– Вот жиж!.. – ругательство было крепким и отражало всю степень кошмара. – Не думал, что корень красносочника способен на подобное.
– Исправь! Живо! – я наступала на теру, готовясь убивать, если это потребуется.
– Построение! А ну выползайте, ленивые слепуши, пока я силой вас не выволок! – прогрохотал мастер, после чего мы услышали визг насильно вытаскиваемых на улицу студентов. Если исходить из контекста, они оказались в снегу босыми. Шуаран никогда не разбрасывался словами.
– Да сделай что-нибудь! Я не могу в таком виде идти на построение! – у меня участилось сердцебиение, воздуха перестало хватать, а кровь отхлынула от лица, стоило подумать о своем облике, который все увидят. Кажется, это состояние называется паникой.
– Да что я могу? – в растерянности развел руками теру. Я же вцепилась в ворот его куртки и продолжала костерить напарника самыми крепкими словечками.
– Джек и Зак, еще секунда, я выволоку вас в чем мать родила на мороз!
– Дерьмо! – в отчаянии выругалась я, спешно выискивая вокруг что-нибудь, чем можно было прикрыть лицо. Как назло, ничего подходящего у нас не было.
– Может, замазать чем? Грязью, например, – виновато предложил Ник, чем только сильнее меня раздраконил.
– Отличная идея! Если делать из себя посмешище, то по полной, – с сарказмом процедила. – Плесни-ка пуд грязи мне в личико, я еще не достаточно познала унижение!
Кто бы знал, что последует за этим импульсивным выкриком. Я десять раз пожалела о сказанном и еще двадцать повторяла себе, никогда не упоминать слово "грязь" в присутствии свинины. Только услышав последнюю фразу, верный свин, как самая неуправляемая нечисть в нашем зверинце, неожиданно решил повиноваться и исполнить мою "просьбу" незамедлительно. Я не успела опомниться или хотя бы пнуть грязевика, как в дом влетел серьезно настроенный мастер и выволок нас за шкирки на улицу.
Вот так я и предстала перед прибывшими главами кланов. Грязь на лице подсохла, замерзла и закономерно потрескалась. Выглядело это так, будто у меня многоразово треснуло лицо, и сквозь трещины было видно алую плоть. Жуткое зрелище, которое я смогла оценить позднее, вернувшись в дом.
– Прошу простить меня за неподобающий вид, – я поклонилась глава, краем глаза отмечая, что Николаса вся эта ситуация забавляла. Проклятый князь открыто смеялся, не боясь быть застуканным. Но я-то его видела!
– Я беспокоилась о коже в зимний период, поэтому решила попробовать новый способ сохранения влаги.
– Как я вижу, безуспешно, – сухо высказался Доминик, и направился в учительский домик. Алая отстала от него по причине еле сдерживаемого смеха. Кажется, она даже подавилась.
– Зачем сюда явилась в таком виде? – отсмеявшись, спросила заклятая подруга.
– Смыть не успела, – процедила сквозь зубы, недобро посматривая на слегка напряженного мастера. Наверняка сам осознал свою ошибку. Стоило хоть взглянуть на меня, прежде чем выволочь на построение. Вот теперь пусть и ему будет стыдно перед главами.
К слову, почему сюда явились представители всех кланов?
Ладно Феликс, но Доминик Стренг с матерью клана, Люциус Паро и Левий Холд, это уже почти совет. Или заговор, ведь Руфус Дарт не приехал, что очень странно в данных обстоятельствах. Пусть Левий приехал с нами изначально как куратор, а не глава клана, это никоим образом не меняло ситуацию. Скорее возникал вопрос, зачем он поехал с группой студентов на практику. Он, кончено, куратор, но все мы догадались, что явился маг в академию за чьей-то душой, а не ради обучения зеленых первокурсников. И вот теперь, когда в учебную деревню, которая является нейтральной зоной между территориями кланов, заявилось четверо лидеров, напрашивается вывод: все было спланировано заранее.
Кажется, клан Дарт в чем-то подозревают, поэтому совет проходит в подобной местности. Однако Феликс ни словом не обмолвился о предстоящей встрече. Не знал о ней, или не успел рассказать? Все же Ник увел меня как раз тогда, когда глава хотел продолжить наш разговор.
– О чем задумалась? – спросил Ник, виновато посматривая на меня из-за косяка. Процесс смывания вмерзшей в лицо грязи и въевшейся краски обещал быть долгим и кропотливым, поэтому я вновь начала злиться, стоило войти в ванную.
– О мести, – как-то само вырвалось. Я даже не успела уловить эту мысль, как она сформировалась, утвердилась и показалась на свет.
Теру постарался совсем слиться со стеной, только глаза и сверкали в проеме, наблюдая за моими мучениями. Правильно делал, ибо я готова была убивать. Давно гнев и стыд настолько не поглощали меня. Даже самой на секунду стало страшно, когда я поняла, что теряю контроль над собой. Рассудительность и здравый смысл растворились где-то между словами Доминика и слегка виноватым взглядом мастера. Шла к дому я уже в состоянии бешенства и крайнего стыда.
– А давай я приготовлю что-нибудь вкусненькое и даже всю посуду помою сам? Как тебе? – он показался в дверях и я мгновенно выхватила иглу из-за пояса.
Парализовать теру не было преступлением, а вот удовлетворение могло принести. Поэтому я не колебалась, даже когда увидела его расширенные от удивления и затаенной горечи глаза. Ничто не могло поколебать мою решимость выместить злость на виновнике. Я была в этом уверена ровно до
