Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва
Сгорая от стыда, Фауст Гевальт упрямо повторил свое требование. Кейн нахмурил густые брови, но дал свое согласие. Если невеста умрет — беды будет меньше.
К тому же, это увлечение стоило Кейну драгоценного времени.
Кейн никогда не знал своей матери. Был ли он рожден так же, как появляются на свет все существа или, если верить его отцу, был соткан из материи и энергии, как все первые творения богов. Этого вериец не знал.
Тайна его происхождения скрывалась во временах гибели Карьяд и расцвета Сахреза. Верес никогда не обсуждал этого с Кейном, любопытный мальчишка сам пытался найти ответы. И его попытки почти увенчались успехом: в своем кабинете Верес хранил ключ от Карьяд. Это говорило о том, что он был волен посещать мир в любое время.
Изящная резная заколка была украшена молочно-белым цветком из агата. Стоило пальцам будущего короля коснуться украшения, — очертания комнаты начали таять, вокруг появились песчаные барханы. Горячее солнце нестерпимо больно обожгло кожу, ослепило глаза.
Кейн уронил заколку на пол и наваждение рассеялось. Карьяд уже превратился в мертвые и безжизненные пространства. Ни один бог не мог ступить туда.
— Верни на место! — Отец стоял во всю комнату, нахмуренные брови, скрещенные руки.
— Откуда он у тебя? — Кейн замотал заколку в шелковый платок, в котором нашел ее.
— Я говорил тебе: для моего замысла нужны все ключи. — Верес отобрал сверток у сына, спрятал в карман.
— Как ты собираешься их собрать? — Удивился Кейн.
— Увидишь. — Отец усмехнулся в бороду. — Твоя задача — помогать мне, а не путаться под ногами. Восемь родов Истинных еще слишком слабы. Когда верийцы научатся работать с энергией мира, — мы предложим нашим соседям поддержать мой план.
— Они не согласятся. — Покачал головой Кейн.
— Тогда их бессмертные души найдут новый дом. — Верес с любовью погладил рукоять Несущего смерть.
— Кария тоже отказалась? — Осторожно поинтересовался юноша.
— Кария была единственной, кто поддержал меня.
В голосе бога прозвучала горечь. Это было так не похоже на Вереса, равнодушного и сухого даже к нему, его собственному сыну.
— Я сделал все, что смог для богини, но ее мир все равно погиб. А без веры такие как мы не могут жить.
Верес подошел к широкому окну, затянутому морозными узорами. Во дворе крепости возились юные принц и принцесса, отпрыски Ольгарта. Рядом с ними строили снежную крепость дети новых, молодых родов.
В те дни Маледиктус еще был тих и пуст. Истинные жили в своих замках по всему миру, собирали души для бога. В крепости обитал только первый король Ольгард со своей небольшой семьей, сам Верес и Кейн.
Затем Ольгард приказал Истинным отправить в Маледиктус самого старшего наследника или наследницу каждого Дома, чтобы подрастающее поколение могло сформировать свиту для его детей и заключить новые браки.
— Когда верийцы и смертные молятся в часовнях, души умерших сами возвращаются в Маледиктус. Запомни, Кейн, — Верес пристально посмотрел на юношу. — Крепость — твой оплот. Маледиктус всегда будет защищать тебя и хранить твою силу. Это — сердце мира и другие боги не должны ступать в него!
— Я запомню это, отец. — Кивнул Кейн. — Скажи, разве не могут верийцы, подобно тебе создавать новых существ из смертных?
Глаза бога вспыхнули гневом.
— Что за мысли? — Он в два шага приблизился к мальчишке. — Удержать душу на краю смерти не так-то просто! Яд верийской крови убивает людей, а с умирающей душой могу справиться только я. Почему ты спросил об этом?
Кейн потупил взор.
— Среди челяди была девчонка. Способная и расторопная. Но она подхватила лихорадку. — Кейн замялся. — Я решил попробовать…
— Где она?! — Оглушительно рявкнул бог. — Глупец! Ты хоть понимаешь, что натворил? — Верес с размаха ударил Кейна кулаком.
Вериец кубарем покатился по каменным плитам.
— Никогда не дели свою силу со смертными! — Глаза бога налились кровью.
Кейн чувствовал, как в легких исчезает воздух, на языке появился вкус железа. Вокруг все потемнело. Верес погрузился в мысли своего сына, мелькали беседы между верийскими отпрысками. Жаждали дети не просто подчиняться своему богу, но творить, подобно нему.
Не давала им покоя короткая яркая жизнь людей: дети рождались редко, страсти быстро стихали, стирались временем, терялся вкус жизни. А люди жили одним днем, пытались достичь кто богатства, кто любви, кто знаний, и умирали, жалея, что мало им отпущено. Обо всем этом Верес знал.
— Глупый мальчишка!
Могучая рука сжала искаженное болью лицо сына.
— Каждое обращение влияет на ткань нашего мира, нарушает баланс. Новое существо забирает часть моей души. Даровать жизнь и отнимать — привилегия бога. Кому будут молиться, если верийцы начнут обращать любого желающего? Что станет с энергией мира, если она начнет оседать в каждом втором? — Он отпустил мальчишку, выпрямился во весь рост.
— Таких как мы слишком мало, отец. — Прохрипел Кейн.
— Даже для продолжения рода смертные не годятся. — Мужчина рассмеялся. — Вы — два разных вида. Ваше потомство будет слабым, лишенным Даров. Если вообще выживет.
— Я хотел создать для тебя армию. — Кейн едва дышал от давящего взгляда отца.
Бог перешагнул через распластанное на полу тело, в глазах мелькнуло любопытство. Он задумчиво погладил седую бороду.
— Армию?
Хватка ослабла, стало легче дышать. Верес протянул руку, помог сыну встать.
— Это уже интереснее. Но тут нужно все просчитать.
* * *Король прогнал непрошенные воспоминания. С тех пор он ни разу не касался ключа Карьяд. Крепость хранила чужеродный артефакт в своих недрах вместе с ключом от Невеккет. И он ничего не знал о погибшем мире. История Карьяд развеялась как пыль на ветру. Не было никаких упоминаний. После убийства Вереса, новый бог перевернул весь Маледиктус, но не нашел ни одной записи.
Почему он вспомнил это сейчас? Потому
