Другие: Она родная (СИ) - Мэйз Евгения

— Алекс!

Но вот он держит ее в своих руках и сжимает так крепко, что еще немного и раздавит ее. Отчего-то ему все время казалось, что она не поверит ему. Он сам-то не сразу осознал масштаб двуличности друга.

— Алекс, ты меня задушишь!

Кэш улыбается, но ее губы дрожат. То, как он ведет себя выбивает почву у нее из-под ног. Она уже решила для себя, что это утро — ошибка и это был просто секс. Всё произошедшее лишь хороший, очень реалистичный сон.

— Потерпи. Я переживаю микроинфаркт, а ты со своим раздавишь.

Он очень крепко обнимает ее, перебирает волосы и вдыхает ее запах. Алекс целует уши, шею и вновь стискивает в руках.

— Я так скучал. Ты бы знала как я скучал по тебе и злился на тебя. Господи!

Кэш ничего не отвечает ему, просто пряча лицо на его плече. Эти слова трогают ее, потому что она тоже скучала, злилась на него, ненавидела себя, но все равно тосковала по нему.

— Милая?

Алекс пытается отстранить ее от себя, но в этот раз все выходит иначе, она притягивает его к себе, не желает отклоняться, чтобы он видел как она плачет. Все напрасно. Он пролил свет на произошедшее, но какая разница теперь, когда он не свободен?

— Кэш?

Футболка намокла, быстро выдав ее состояние.

— Пожалуйста, не плачь.

Она обнимает его еще крепче, сомкнув руки у него на спине. Алекс только вздыхает в ответ. Почему все так сложно? Почему все так до обидного глупо?

— Я ведь тоже сейчас расплачусь.

Он гладит ее по спине, видя, как содрогаются ее плечи. Она кажется ему невероятно хрупкой сейчас, особенно в этом огромном халате, в его объятиях, всхлипывающей и переводящей дыхание. Алекс понял, что не может злиться на нее, когда впервые услышал ее всхлипы, тогда, за дверью ее дома. Она не притворялась тогда, ей не зачем делать это и сейчас.

— Ты не представляешь, как громко я реву.

Теперь она “обещает” раздавить его, цепляясь за спину. Лекс не протестует. Он хочет, чтобы она успокоилась и перестала расстраиваться. Все прошло. Все недоразумения забыты.

— Нос становится таким красным и мне всегда требуется платок. Вот он есть у тебя есть?

— Нет.

Кэш поднимает к нему заплаканное лицо. Он все шутит! Но слава Богу не улыбается. Она бы его стукнула.

— Ты практически не изменился.

Алекс помнит продолжение этой фразы. Вот тогда ему надо было задуматься, что что-то не так!

— Прости меня, что я не поверила тебе! Мне нужно было остаться или позвонить тебе. Наверное, вернуться!.. У тебя были причины сомневаться во мне. Но я… Я не должна была этого делать.

Слезы катятся по ее щекам, срываются с мокрых ресниц и тонут в махровой ткани халата.

— Но ты уехал!.. Понимаешь, ты уехал! Мне некого было назвать мерзавцем!

— А как же Кристофер?

Он в курсе того, что произошло тогда. Кэш вырубила Тауба — так по-женски, эффективно и хладнокровно. Он умер от удушья. Это рассказала ему Сиена.

“Выбери себе другую! Почему всегда нужно забирать то, что есть у меня?!”

“Всегда? О чем ты?”

Обиды, взявшие начало еще в детском доме. Недостаток внимания. Похвала учителей. Достижения и первые успехи в которых Крис так и не стал первым. Внимание девчонок. Кристофер запомнил всё. Алекс считал, что они были друзьями, но в тот момент понял, что это не та дружба, которую он хотел бы иметь. Дело было уже не только в Кэш.

“С твоими бабками ты можешь купить все что угодно! Всё и всех! Зачем тебе эта шлюха?! Ну, зачем?”

Алекс рад, что ее отношения с Таубом закончились только этим, иначе, ничего бы не досталось ему. Кулак еще помнит встречу с его лицом, носом, выбитыми зубами. Вот уже дело было в ней. Крис мог любить кого угодно, Алекс — нет. Его женщины не были идеальными, но шлюхами — никогда.

“Что ты ей обещал? Брось деньги кому-нибудь еще!”

Алекс еще видит, как тот ползает по снегу. В нем еще живо то состояние безотчетной и холодной ярости. Крис солгал ему только из-за зависти, из-за вечного желания быть первым. Тауб готов был пойти на все что угодно лишь бы все было так как хочет он.

— Достаточно того, что он сказал накануне. Разговоры и слова были лишними.

Он хотел спросить, что тот сказал ей. Но больше ему хочется дотронуться до ее губ, чуть припухших не то от ночных поцелуев, но то от пролитых слез. Он склоняется к ее лицу, но Кэш отстраняется от него, убирает руки с его спины.

— Не надо.

Она рада, что все прояснилось, но ей больше не нужны любовные треугольники. Им понадобилось два года, чтобы разобраться в следах оставленных этой фигурой. Ей не хочется повторений.

“Нет-нет!”

Достаточно того, что произошло утром. Она закроет на это глаза и будет считать сном.

— Почему?

— Потому что я не хочу ничего усложнять.

Алекс очень сильно удивляется. Как раз то, как она ведет себя, как отвечает и делает все сложным.

— Поясни, пожалуйста.

Кэш теребит ремешок халата, а потом и вовсе отходит в сторону, перебегает на другую половину светлой кухни. Он все еще не понимает, провожает ее взглядом, видит, как женщина сторонится него.

— Я не хочу, — ее голос еще дрожит, но теперь дело в другом.

Кэш хочет быть рядом с ним, чтобы он обнимал ее. Ей нужно его тепло, потому что так будет правильно. Ее мир с ним будет полным и настоящим, но…

— Я теперь понимаю тебя.

Он идет за ней. Женщинаа продолжает огибать стол и чуть было не роняет стул.

— Кэш!

— У тебя есть девушка, — она заставила себя сказать это, но так и не смогла произнести ее имя.

Ей не нравится Минди. Стоит признаться себе, что есть тут место и ревности.

— Давай не будем ничего повторять с точностью до наоборот?

Алекс обескуражен. Это состояние длится ровно секунду.

— Иди сюда.

— Нет.

Не нужны ей никакие утешительные объятия!

Кэш яростно трясет головой, что означает “нет”.

Они сбивают с толку. Ей удалось наскрести решимости, чтобы оттолкнуть его. На второй раз ее не хватит.

***

— Не будет ничего такого…

Громкий стук в дверь заставляет ее подпрыгнуть, дернуться, уронить нож и чайную ложку. Звуки их падения тонут в усиливающемся стуке и лае, выбежавших к людям собак. Одни стараются перекричать других.

— Пэйн! Брэд!

Стук продолжается и мешает говорить. Алекс сердится. Он должен рассказать ей все и развеять последние сомнения. Однако, у визитеров другие планы. Это Кайл Льюс и судя по голосам, весь полицейский участок, пожарники и… Минди. Вот ведь!..

— Пэйн! Где ты, черти тебя дери?!

— Ты откроешь? — Кэш поплотнее запахивается в халат и смотрит на него.

Она закусывает губу, пытается привести себя в порядок. Волнуется. Не вооруженным взглядом видно, что под халатом у нее ничего нет. Неожиданно идея с ножницами не показалась ему такой уж и замечательной, но с другой стороны…

— Разумеется!

Алекс откроет и пошлет их к черту! К чему столько шума?! Его от них столько, словно что-то горит.

— Что случилось?

Александр жутко раздражен. Он еще не пришел в себя после ее ответа. Секунду назад ему было смешно, но вот сейчас не до смеха.

“Ты права, Булочка. Все усложнилось!”

Не сразу Алекс понимает в чем причина паники — пикап Кэш, который так и остался лежать на дороге. Он-то знает, что с ней все в порядке.

— Нужна твоя помощь и твои собаки!

Кайл весьма бесцеремонно отпихивает его в сторону, проходя в дом.

— Брэд! Это такой кошмар!

Минди залетает следом. Ребята в форме расступаются перед ней, словно волны Красного моря перед Моисеем. Он отстраняет ее от себя.

— Что за цирк ты тут устроила? — цедит он сквозь зубы.

На кухне что-то шуршит, но пока никто не обращает на это внимание.

— Джакс! Фу! Пшел вон! — пес с разноцветными глазами тут же исчезает за дверью.

— Там, на дороге! Я ничего не устроила. О, Брэди! Мне страшно! Это так ужасно!

Минди пытается прижаться к нему и разрыдаться. Алекс все еще держит ее на расстоянии. Он поднимает взгляд на шерифа. Его люди тактично делают вид, что не обращают внимание ни на что, но лице некоторых еще застыло раздражение. Он прекрасно понимает их — визг Минди, то еще удовольствие.