Лина Гамос - Ниро
- Вместо того чтобы в пустую метаться по галактике, занялся бы лучше строительством собственного дома, - Ярослав снисходительно похлопал его по плечу, прикуривая сигарету, когда они вышли на балкон родительского дома после семейного ужина. - Где сможешь запереть Алею в этакой милой комнате с прекрасной звукоизоляцией и со стен, которой легко смывается кровь.
- Делишься опытом? - вяло уколол Яромир.
- Кто же еще научит, - благодушно отозвался Яр. - Алею ломать придется, и ломать так, чтобы больше мыслить о побеге не начинала.
- Я не собираюсь...
- А сделаешь, - в жестком прищуре Ярослава мелькнул звериный огонек. - Не хватило ума сохранить ее любовь, приучайся получать наслаждение от ее боли.
- Что же ты не практикуешь с Асей подобные развлечения?
- Она другая была изначально, слишком мягкая, и сломалась легко, и простила быстрее, чем я мог рассчитывать, - Яр глубоко затянулся и медленно выпустил в небо ароматный дымок. - Алея другая, ей хватило ума не только добить в себе чувства к тебе, но и скрыть намерение о побеге, так что при встрече она тебе обязательно голову попытается пробить. Даже не рассчитывай на переговоры, бей и ломай сразу.
Яромир уперся в балюстраду балкона руками и склонил голову, упрямо повторив брату:
- Я не собираюсь ее ломать, переговоры...
- Она не станет слушать, наивный братишка, ты вспомнишь мои слова, когда она даст отпор, так что береги голову и то, что ты тогда наложнице в рот вставил.
- Тебе, в самом деле, смешно?
Мгновенно вскинулся на брата Яромир.
- Нет, но мне интересно, куда делись твоя осторожность и искусство избегать конфликтов?
- Как видишь с Илегой, мне хватило и того, и другого.
Яр одобрительно хлопнул брата по плечу.
- В этом хвалю, даже я бы чище не смог избавиться от надоевшей любовницы.
- И глупого слуги, разбившегося вместе с ней на прогулке.
Они стояли на балконе, курили и лениво обменивались короткими репликами, прислушиваясь к воплям младших детей, устроивших в столовой бои диванными подушками.
За два года, прошедшие с того разговора на балконе Яромир построил дом под театральные стенания матери, грозившей отказаться от внуков, если и те приведут в дом невесту не муранского происхождения. Ей, рассчитывавшей жить с детьми одним большим домом, было непривычно и больно наблюдать за тем, как и младший сын, следом за старшим отказывается от традиционного уклада жизни своей родины. Асинаилю она приняла и даже простила той, что не полюбила ее сына сразу, но все же предпочла бы на ее месте видеть чистокровную муранку. Она и Яромиру намекала на то, чтобы переговорил с отцом по поводу признания его брака недействительным, но тот наотрез отказался. Он знал, что рано или поздно Алею найдет и вот теперь осталось каких - то жалких десять часов, прежде чем он увидит свою законную супругу, так удачно избегавшую его пять долгих гребанных лет. Ярослав был профессиональным военным и не видел ничего, кроме грубой силы и власти приказа, а Яромира привлекали возможности тонкость дипломатических переговоров.
Алея нервно трепала в руках газетный лист двух недельной давности, заголовок в углу которой гласил о прибытии главы департамента внешних отношений Яромира Ниро с официальным визитом на Ватедо. Военная форма необыкновенно шла ему, и он больше не казался скучающим мальчишкой, вынужденного играть взрослыми игрушками. За прошедшие пять лет он возмужал, заматерел и стал еще больше походить на старшего брата. На фотографии Яромир выглядел донельзя неприступным, высокомерным и отталкивающе - хищным. Видимо, уровень его игр серьезно изменился со времени их расставания. Алея скомкала бумагу, с непонятной злостью зашвыривая ее на шкаф, и подхватив сумку, выбежала из дома. Вот так после всего того, что она сделала для Штефы, та ее просто продала Яромиру. Смиренно выслушивала унылые жалобы на его измену, кивала, с готовностью соглашаясь со всеми теми эпитетами, что Алея придумывала неверному супругу и при этом наводила справки и придумывала ценник за подготовленную подлость. Ведь если бы не случайно оброненный газетный лист с выделенной статьей о Ниро и приписанная рукой подруги предполагаемая сумма торга, наивная Алея так бы и продолжала давать деньги Штефе на ее якобы поиски работы. Теперь пусть объясняется лицом к лицу с разгневанным Яромиром, потому что товара нет, он сбежал и больше не будет ни кому и никогда верить.
Алея заскочила в прогулочный челнок и без сил упала в свободное кресло в конце салона, подальше от случайного любопытства пассажиров. Экскурсовод что - то забубнил по громкоговорителю, видимо, объявляя о начале экскурсии, а Алея обессиленно прижалась лбом к холодному стеклу, игнорируя красочные описания тех мест, куда челнок направлялся. Для нее было главным только то, что он летел на соседнюю планету, где ей необходимо будет сменить этот челнок на другой, и так пока она не почувствует себя в безопасности от Яромира. Пусть хоть вверх дном все на планете перевернет, но даже ее следов не отыщет. На миг в салоне стемнело, потом зажглись сигнальные огни под потолком, и челнок вышел в открытый космос. Полчаса ничем не примечательного полета, а потом разыгралась сцена из криминальной хроники и фильма ужаса одновременно. Неизвестно откуда появившийся пиратский корабль втянул их в открывшийся люк, оглушающий толчок прыжка в гиперпространство, тишина через миг, сменившаяся дикой паникой среди пассажиров. В грузовом отсеке корабля зажегся свет, и дверь челнока плавно отъехала в сторону, пропуская внутрь троих пиратов. Тот, что стоял первым, с капитанскими нашивками на видавшем виде пиджаке, любезно поклонился перепуганной публике.
- Выходим по одному, а тем счастливчикам, у кого имеются богатые родственники, готовые заплатить выкуп, сообщаем об этом сразу, - он сально осклабился стоявшей неподалеку молоденькой пассажирке. - Потом поздно будет.
Но выходить перепуганные люди отказывались, и пиратам приходилось их выталкивать, грубо тыча оружием в спины. Богатых и знаменитых среди экскурсантов, по-видимому, не было, потому что мужчин, едва те выходили из салона пираты принимались яростно избивать, а женщин бесцеремонно лапали, разрывали одежду и тут же принимались насиловать. В обзорные окна прогулочного челнока было прекрасно видно то, что творилось на палубе пиратского корабля. Алея, как завороженная не отводила глаз от миловидной девушки в модном светлом платье, которая когда - то занимала место у самых дверей. Теперь остатки ее красивого платья жалкими обрывками сохранялись лишь на запястьях, а волосы разметались по некоему подобию стола, на котором ее разложили пираты. Алея видела, как она сначала кричала и сопротивлялась, а потом потерянно затихла, уставившись в пространство остекленевшим взглядом.
