Вас тут не стояло! - Мстислава Черная
Подхватив чашку, я быстренько убралась из комнаты, уселась за прилавком, где было куда теплее, и стала медленно потягивать горячий, ароматный напиток.
На улице всё ещё громыхало, но гром казался далеким, до меня докатывался лишь ворчливый рокот, будто море ворочало прибрежные валуны. Я быстро отвернулась от окна – не хотелось смотреть на косые струи, которые прямо сейчас методичностью профессионального менеджера по клинингу смывали все мои мечты и надежды.
А ведь когда-то я любила дождливую погоду! Что же, теперь одной любовью стало меньше.
Мысли мои крутились по кругу: ничего у меня не получается, и скорее всего, не получится. В этом чужом, незнакомом мире, всё против меня. У меня тут нет никаких шансов.
Вдруг дверь отворилась. Я напряглась. Уж кого-кого, а ночных гостей я не ожидала, тем более в такую погоду, когда хороший хозяин собаку не выгонит.
Визитёр откинул промокший капюшон и оказался моим инспектором. Я невольно отметила, что плащ у него самый обыкновенный, немагический, вон на камзоле, куда дождевая влага смогла добраться, тёмные пятна, хоть и на чёрном фоне, всё равно видны. Волосы у инспектора мокрые, с отяжелевших прядей срывались капли, и все это каким-то невообразимым образом делало его еще красивее.
– Что-то случилось? – напряглась я.
До сих пор он ни разу не являлся так поздно, хотя случалось, надо сказать, много всякого. Что же на этот раз? Впрочем, настоящего беспокойства я не испытывала, слишком уж устала беспокоиться.
– Ничего не случилось. Просто зашел спросить, как вы. Успели до дождя или…
– Или, – хмуро сказала я. – Все разбежались, все закончилось. У меня опять ничего не получилось.
И вдруг меня осенило. Я подняла на инспектора умоляющий взгляд.
– Фиора ведь вам передала бумаги и все, что нужно для ритуала. Получается, вы теперь знаете, как вернуть меня домой. И все для этого есть…
Он попытался что-то сказать, но я его остановила:
– Да-да, конечно, сначала нужно спасти девушку, Марианну. Но потом же можно отправить домой и меня?
Я замерла с нетерпением и трепетом ожидая ответа.
Какое-то время инспектор молчал, потом спросил непривычно тихо:
– А вы хотите… отправиться?
– Ну разумеется! – воскликнула я.
Я же об этом мечтаю с самого первого дня в этой чертовой лавке! Неужели он согласится? Неужели это возможно?
– Понятно… – так же тихо проговорил он.
Затем подошел к прилавку и задал вопрос, которого я совсем не ожидала:
– Что тут у вас самое дорогое?
До меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, все равно не смогла поверить услышанному.
– Вы хотите что-то здесь купить?
– Именно, – сухо ответил он.
Я пробежалась взглядом по полкам. Ничего дорогого тут не было. Боюсь, благородный порыв инспектора ничем мне не поможет. Даже если он сметет содержимое со всех полок, включая эту, с бракованной магией, вряд ли этого будет достаточно, чтобы обрести долгожданную свободу. И вдруг я вспомнила: кольцо! То самое, что не показывало мне своей цены, потому как не было покупателя. Может инспектор знает, кому его можно предложить? Я достала кольцо из шкафчика, покрутила в руках и впервые за все это время почувствовала его цену. Пятьсот золотых монет. Ну ничего себе, какую вещицу мне подкинул сундук!
– Боюсь, это слишком дорого, – проговорила я растерянно.
– Это не вам решать, – сухо ответил инспектор. – Показывайте, то там у вас.
Я вернулась к прилавку и протянула ему кольцо. Инспектор переменился в лице и пробормотал:
– Черт возьми, но как… Откуда это у вас? – Он поднял на меня изумленный взгляд.
Я пожала плечами.
– Сундук выдал, в первый же день после уборки. А что? Что-то не так?
– Все так, – я впервые видела инспектора таким растерянным. – Я бы сказал, даже слишком уж так…
Он похлопал себя по карманам, достал кошелек и вытащил из него пять банкнот из толстой бумаги. На каждой было написано «100 золотых монет» и выложил их на прилавок. Я осторожно взяла от него одну банкноту, покрутила ее в руках. Пальцы ощутили рельефное тиснение с покрытие, напоминающее тончайший слой воска. Я ожидала увидеть портрет короля, но рисунка, не считая витиеватого орнамента, вообще не было, зато был длинный текст, который я не стала читать: что-то про банковские гарантийные обязательства.
Навернее, бумагу правильнее назвать не банкнотой, а всё же векселем.
– Они… они настоящие? – спросила я робко.
Инспектор усмехнулся.
– Ну уж точно не фальшивые.
– Никогда не видела здесь бумажных денег.
– Еще бы, – хмыкнул он. – Но, уверяю вас, они существуют, а конкретно эти – настоящие.
Я только и смогла, что растерянно кивнуть.
– Что ж, надеюсь, теперь вы скорее сможете отсюда убраться.
Он сунул кольцо во внутренний карман, туда же, где совсем недавно исчез бумажник и быстро вышел, оставив меня совершенно ошалевшей.
Я спрятала деньги в шкатулку, в несколько глотков допила успевший остыть имбирный напиток и вошла в комнату. Там все еще было холодно, да и непогода за окном тепла не прибавляла. Пришлось выпросить у шкафа два дополнительных одеяла и только тогда улечься спать.
Несмотря на усталость после тяжелого дня, долго не могла уснуть.
И думала я вот о чем: ведь получается, что граф Керт только что мне помог. И уж точно я от него такого не ожидала.
Означает ли это, что именно его я «содержаю» на сердце?
* * *
Утро встретило меня теплом, солнечной погодой и мурлыкающим котом на подушке. Умываясь и завтракая, я пыталась привести в порядок мысли и чувства.
Покупка, которую сделал инспектор, неслабо так приблизила мое возвращение домой. И ведь, похоже, он заполучил именно то, что хотел. Я видела выражение его лица. Выглядело так, словно эту вещь он давно искал и уже не надеялся найти. Слишком уж был изумлен, я бы даже сказала, ошарашен.
А ведь требуя самый дорогой товар в лавке, он собирался купить ненужную штуковину, чтобы сделать мне одолжение. Только не вышло: штуковина оказалась очень даже нужной.
Интересно для чего?
Обычно, взяв в руки товар, я точно знала его предназначение. А тут нет, лавка показала мне только цену. Очень прозрачный намек на то, что знать этого мне не нужно.
Как только я встала за прилавок, звякнул колокольчик. В дверь просунулась любопытная девичья физиономия. Она показалась мне знакомой, кажется, я видела ее на вчерашнем показе.
– Вы уже открылись? А то мы давно тут стоим…
– Открылись, – растерянно проговорила я. – А кто это «мы»?
– Ну мы же!
Она распахнула дверь, и я увидела там целую очередь. Человек десять, не меньше.
– Вчера этот дурацкий дождь все испортил. Мы и посмотреть-то ничего не успели, а уж купить тем более. А мне очень понравилась та штуковина, которая прически делает. Сколько она стоит?
– Проходите, – улыбнулась я. – Все покажу и расскажу. А цены у нас самые демократичные!
Вместо эпилога
Негромкое протяжное пение мужчины, облаченного в расшитый рунами не то балахон, не то рясу, отражалось от купола, разбивалось на многоголосое эхо, умножалось, искажалось, отчего стороннему наблюдателю могло показаться, что поет не сам мужчина, а воздух в зале.
Двое других, одетых точно так же, молчали, напряженно следя за рунами, медленно разгорающимися над местом магического действа. Хотя символы не были материальными, они походили на снежные хлопья, в плавном танце опускающиеся к земле. Зимних ассоциаций добавлял бледно-голубой свет, которым горели руны и мертвенная бледность девушки, уложенной точно под центром купола на белоснежном коврике с густым ворсом. В отличии от мужчин на девшушке не было ничего вышетого, лишь простая очень плотная сорочка и носки.
Голос мужчины стал громче, а глаза закатились, как бывает при погружении в транс. Заклинание, наливаясь силой, звенело. Последние слова маг почти выкрикнул и тут же в изнеможении безвольно осел на полу.
Воцарилась тишина.
Все присутствующие напряженно уставились на девушку. Вот на неё упала первая руна и исчезла растаявшей снежинкой, вот упала
