Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз
Музыкантша закатила глаза, обрамленные нависшими веками и забренчала с новой силой.
В моем поле зрения оказалась Андромеда и Адам.
Казалось, только тетка в восторге от неожиданной музыкальной паузы. Она хлопала и в такт гуслей мотала головой. Редвил же, показывал грани своей устойчивой психики и умения держать себя в руках в любой ситуации.
Мелоди настолько разошлась, что ее марафон по игре не заканчивался. Женщина прикрыла свои бледно-голубые глаза и наяривала пальцами с таким усердием, что я подумала, они у нее отлетят в разные стороны.
Амон, услышав сиюминутную паузу живо подключился и снова сделал прискок, умудрился чуть не задеть бюст знатного аквийца, стоявшего на напольной подставке в углу, стоящий возле одного из кресел.
За моей спиной раздался рык Гордона Стейджа.
Я прикрыла глаза и закусила щеку, чтобы не выдать своих истинных чувств, рвущихся наружу.
Пока Мелоди трепала гусли, попадая не во все ноты, Амон прыгал так, будто ему не шел девятый десяток, я даже успела позавидовать его прыти и умению так ритмично двигаться под трещотку.
Когда раздался последний куплет, все обрадованно выдохнули, а Агнесс даже поднялась, совершенно не скрывая резкости в движениях.
Андромеда захлопала, но звуки ладошей утонули в неожиданно-громком звоне музыкального треугольника.
В гостиную вошла Аманда.
Пока она бесперебойно била молоточком по музыкальному инструменту, все молчали. Только дети, Вениамин и Амбра, заткнули уши, не в силах выдерживать разрушительные фальцеты.
Бабка настолько сильно разошлась, что увеличила стуки и на какой-то миг мне показалось, что женщина представляла как вбивает гвозди в головы своей родни.
Не сдержавшись, я все же оглянулась на Гордона. На его лице усиленно ходили желваки, будто он тщательно пережевывал резиновую калошу, но она не поддавалась.
Отец же, весь раскраснелся и казалось, вышел из табачного дурмана, умудрился заткнуть свой рот, чуть ли не засунув туда весь кулак.
Равнодушных от такого увеселительного мероприятия точно не осталось.
Когда уже Агнесс сделала шаг к обожаемой в кавычках бабке, чтобы заломать ей руки, в процесс включились Амон и Мелоди.
Каждый играл, выжимая из инструментов всю мощь и неважно было, попадало трио в ноты и в одну мелодию или нет.
В какой-то момент, я поняла, что они все плохо слышат и посему не сильно обращают внимание на общий разнобой.
Бабка во всю колотила по треугольнику, Мелоди массировала гусли с закрытыми глазами, а Амон как кузнечик прыгал. Мне хотелось верить, что его не прострелит мышечная боль.
Музыкальное поздравление никак не хотело заканчиваться. Даже я ощутила его слегка затянувшимся, а что было говорить про других, не знающих что предстоит пережить.
Гордон Стейдж, все же не вынес благозвучных аккордов и захлопал, дабы остановить это все действо как можно скорее.
Музыканты, поглощенные ритмичными нотами, не сразу услышали приближающуюся фигуру деда и все закончилось только в тот момент, когда Амон своим прыжком задел шкаф со статуэтками. Благо, не разбил. Антиквариат лишь покачнулся, а я зажала рот рукой, чтобы прикрыть вскрик переживаний.
Наступила тишина.
Аманда, слегка отдышавшись, стерла со лба испарину. Ее традиционная прическа, в виде пирамиды еле заметно повалилась на бок.
Первой захлопала Андромеда. Возможно, она и не заканчивала аплодировать, просто ее звуки потонули в громогласном выступлении.
– С днем воплощения, Агнесс, – прокаркала прабабка, впившись своими маленькими глазками во внучку. – Не хотела ради тебя напрягаться, но решила не обделять дарением. Так уж и быть.
– Могли бы и не усердствовать так.
Передернув плечами, тетка прошлась по залу, вся напряженная, но осанистая.
– Не слышу слов благодарности, – обидчиво проговорила Аманда, поджав губы, – ты всегда была бесчувственной.
– Прекрасная игра! – с софы поднялась Андромеда и распахнув свои широкие объятия, обняла женщину, – бабушка, вы были великолепны. Как называлась композиция?
– Утро в заброшенном саду.
Не хотела бы я себе такого утра!
– Не правда ли чудесно, господин Редвил? – неожиданно все внимание устремилось на Адама.
Тетка совершенно с тормозов слетела, раз так нагло стала оказывать свое внимание молодому мужчине.
– Несравненно!
Это уж точно!
Неожиданно залаял Орешек. Кутья, скорее всего, очень перепугалась и стала заливаться лаем без остановки, тем самым, выбила Аманду из состояния адекватности.
– Энрике? – снова выдала она и все вокруг напряглись, только мой отец не удержался от раздражающего вдоха. Я краем глаза покосилась на него и сразу поняла, что родитель изнывает от желания на всех наорать, а потом блаженно накуриться на своем балконе, пока никто не видит.
– Почему тебя так долго не было?
Адам кашлянул. Видно, подбирал слова и тянул минуты.
Ответить ему не дали.
Бабку быстро схватили под ручки и рыдающую увели наверх, а госпожу Мелоди и господина трещотку Амона, отправили для отдыха на открытую террасу, чтобы проветриться и испить освежающего лимонада.
– Мне что-то подсказывает, что это ты Вивьен уговорила бабушку сделать такое.
Я тут же встала в оборонительную стойку, сложив руки на груди и позволила себе манерный смех.
– Если даже над вами пролетит черная врана и сделает свои дела вам на платье, вы обвините в злом умысле меня.
– Вивьен! – гаркнул Гордон, поджав губы так плотно, что они стали походить на одну белесую полоску. – Пройдемте в зал для трапезы и пожалуйста заткните животное.
Все как-то шустро ретировались в трапезный зал, подготовленный для такого масштабного события, как день воплощения тетки, только я осталась придерживаемая крепкой пятерней родственника.
– Угомони это кутью, Вивьен, – прошипел дед.
– Она не моя, – пожала я плечами, воззрившись на Гордона с глазами полными недоумения, – хозяйка у него есть. Тем более, питомец нуждается в ласке Агнесс.
Пока мы пререкались, кутья истошно лаяла, заходясь в истерическом припадке все больше и больше.
– Даю тебе минуту.
Дед отпустил свою крепкую хватку, явно доставшуюся ему по наследству от Аманды и пошел за остальными.
Я подошла к питомцу и взяла его на руки. На удивление, теплый комок тут же успокоился и затих в моих руках.
Некоторое время походив с ним, я отнесла его к стряпчим, чтобы они накормили испуганное животное.
В трапезном зале, где все стены были отделаны вензелями из лепнины, стоял аромат пиршества и свежесрезанных голубых роз. Гости сидели, крайне в напряженных позах.
Наверно ждали что череда
