Муза для темного мага - Анна Сергеевна Платунова
– Когда моему отцу принесли в корзине пищащего младенца и спросили, что сделать с подкидышем: утопить, скормить собакам, позволить умереть голодной смертью или, так и быть, позвать кормилицу, он приподнял грязную пеленку, усмехнулся и сказал: назову Ларсом.
– О Творец, – выдохнула я. – И Вэйл знал? Как подло…
Невозможно поверить, что симпатичный целитель мог быть таким жестоким.
Я хотела спросить у темного мага, как он рос и где, кто его воспитывал. Кто пел ему на ночь колыбельные и подтыкал одеяло? Но задавать эти вопросы – только лишний раз бередить рану. Наверняка и его родовое имя – Таэр – только ширма. Бастардов частенько записывали на фамилии выродившихся аристократических ветвей, не оставивших наследников.
– Мой отец не выкинул меня в канаву, за это я ему благодарен, – с непроницаемым лицом произнес темный маг.
Это «благодарен» прозвучало сильнее иного ругательства. Я уже достаточно хорошо успела понять характер луксура Таэра, чтобы догадаться о невысказанном: благодарен, но никогда не попрошу денег, благодарен, но предпочитаю забыть о том, что у меня вовсе есть отец.
– Простите меня, – прошептала я.
Скамья в кэбе не такая уж длинная. Я отлепилась от стены, в которой едва не продавила вмятину, и придвинулась к магу. Он смотрел на меня свысока, сложив руки на груди, неприступный, как скала. Я потихоньку положила ладонь на его напряженное предплечье, будто действительно приручала дикого зверя. Тот, кому больно, всегда кусается.
– Простите.
Он моргнул, и мышцы чуть расслабились.
– Ты ни в чем не виновата, Шайни.
Я улыбнулась, надеясь, что он прочтет в улыбке: я понимаю и поддерживаю его, от меня он может не ждать удара в спину. Черты лица темного мага разгладились, но он не отводил взгляда. Из сумрачного и жесткого он становился почти растерянным. А я вместо того, чтобы отодвинуться, любовалась необыкновенным цветом его глаз. Такого глубокого синего цвета бывает небо на закате ясного летнего дня, перед тем как налиться ночной чернотой.
Луксур Таэр расцепил руки и прочертил большим пальцем линию по моей щеке от виска к уголку губ. Досадливо нахмурился, вспомнив, что затянутые в перчатку руки ничего не чувствуют. И вдруг, наклонившись, провел кончиком носа по моему лицу, обвевая губы теплым близким дыханием. Я могла в любой момент отодвинуться – он и не пытался удержать, но вместо этого я, закрыв глаза, подалась навстречу.
Горячие губы коснулись моих век – одного и другого – целуя мягко и бережно. Соскользнули на щеку. Проложили дорожку из едва ощутимых прикосновений. И я сама, сама отыскала трепещущими губами его рот. Щетина на щеках Ларса кололась о мою нежную кожу, вызывая отчего-то не боль, а прилив страсти, мне хотелось прижаться еще сильнее, пить его дыхание, отдаваться требовательным и одновременно ласковым губам. Язык темного мага словно исполнял замысловатую мелодию, настраивая меня как музыкальный инструмент. Я была флейтой в его руках, и все во мне пело. Жаркие волны проходили сквозь тело, заставляя каждую клеточку вибрировать.
– Приехали! – крикнул возница, резко останавливая экипаж.
Я совсем забыла, где мы находимся, потеряла чувство реальности, и грубый голос сдернул меня с небес на грешную землю – аж дыхание перехватило.
Что мы делаем? Вскрикнув, я оттолкнула мага и, распахнув дверцу, чуть ли не кубарем вывалилась с другой стороны кэба.
– Шайни!..
Я не остановилась на окрик и со всех ног бросилась к крыльцу. Взбежала по лестнице в спальню, заперла замок и прижалась к двери с внутренней стороны, усмиряя колотящееся сердце. Оно билось о ребра как молот и отдавалось в ушах. Из-за сердцебиения я не сразу услышала стук в дверь.
– Шайни, открой. Поговорим.
– Нет! – крикнула я. – Пожалуйста, не надо разговаривать со мной об этом. Никогда!
– Шайни… – Обычно строгий голос звучал мягко. – Тебе нечего бояться.
– Я не боюсь! Я совсем вас не боюсь. Только, прошу, давайте сделаем вид, будто ничего не было! Я сейчас немножко приду в себя и спущусь вниз. Приготовлю обед. А вы, пожалуйста, притворитесь, что ничего не произошло. Приснилось, привиделось! И больше ни слова об этом, ни взгляда, умоляю!
После долгой-долгой паузы темный маг негромко сказал, поднеся губы к косяку:
– Ни слова. Ни взгляда. Обещаю.
Глава 43
– Подумаешь, какой-то маленький поцелуйчик, – бормотала я себе под нос, нарезая картофель соломкой. – Мужчины на это и внимания не обращают. Ну было и было, ерунда!
Я открыла крышку кастрюли, поперчила, посолила, бросила овощи, продолжая вслух успокоительную беседу сама с собой. Хорошо, что темный маг сейчас наверху и не слышит, а то бы записал в городские сумасшедшие.
– Какое-то затмение на нас нашло, бывает. Он в своей жизни столько девушек перецеловал, что плюс-минус одна и значения не имеет.
Правда, для меня-то этот поцелуй стал первым – и каким! Внутренности превращались в дрожащее желе, стоило только оживить в памяти едва ощутимые нежные прикосновения губ к векам, и затапливала горячая волна, когда я вспоминала, как язык проник в мой рот…
Уф! Я вытерла вспотевший – и не только от поднимающегося от драконьих плит жара – лоб. Кстати, надо ведь посолить похлебку, чуть не забыла.
«Он никому не расскажет. Он преподаватель, я студентка – такие вещи нам обоим грозят исключением. А значит – что? Правильно! Я в безопасности!»
Мы оба сделаем вид, что поцелуй нам приснился, а сны – материя тонкая, таинственная, контролю со стороны разума неподвластная. Впредь мы не повторим ошибки!
«Не повторим? – расстроился внутренний голос, будто его кто-то спрашивал. – Какая жалость!»
– Не повторим! – строго сказала я себе. – Ой!
В воздухе ощутимо запахло пригоревшей пищей, впервые на моей памяти я едва не испортила обед: похлебка получилась слишком густой и прикипела ко дну. Я поскорее переставила кастрюлю на подставку, накрыла полотенцем и принялась нарезать хлеб, но, опомнившись, всплеснула руками: «А посолить-то!» Вовремя успела, если не скрести половником по низу, луксур Таэр и не догадается, что я едва не напортачила.
Уже отработанными действиями я накрыла на стол, разложила салфетки и приборы. Собрала лодочкой дрожащие пальцы, готовясь отправить зов. Тряслись они так, будто на меня напал родимчик. Я зажмурилась и прижала сцепленные руки к солнечному сплетению, выравнивая дыхание. Вдох-выход, Шайни, вдох-выдох!
– Обед давно готов, я отправляю зов, – пропела я.
Темный маг не заставил себя ждать. У входа в столовую он задержался у порога, внимательно глядя на меня. Могу поклясться, вид у мрачного мрачнилы сделался виноватый. Хотелось бы мне подслушать его мысли хоть на секундочку – что луксур Таэр
