Маленькая хозяйка большой кухни 2 - Ната Лакомка
Неужели, Эбенезер ещё не спит?
Это после трёх чашек сонного чая?
Через полчаса я заподозрила неладное, взяла свечу и на цыпочках отправилась в комнату герцога. Поколебавшись, я приоткрыла дверь, не постучав.
В спальне было тихо, мягко горел ночной светильник на столе, и было слышно двойное ровное дыхание.
Я вошла, уже не осторожничая, и обнаружила, что Эбенезер и герцог сладко спят, каждый в своей постели.
Герцог спит?..
А как же «ещё одна ночь без вас, и я сойду с ума»?
Вот так - спит? Просто спит?
И ухом не ведёт, что кто-то зашёл в комнату?
На столике возле постели герцога стояла чашка с остатками шоколада. Я взяла чашку, понюхала, попробовала остывший напиток.
Сладко, ароматно, и вместе с тем – какой-то особенный привкус… Вяжущий, успокаивающий…
Точно, мак. Точнее, маковое молочко – семена мака толкутся в ступке, к ним постепенно подливается вода и получается белая жидкость, очень похожая на настоящее молоко, которую можно использовать в любых блюдах, особенно в постные дни.
В книге дядюшки в качестве снотворных средств упоминались не только шишки хмеля, но и это самое маковое молочко. Похоже, Эбенезер тоже её читал.
Подавив вздох, я поправила герцогу одеяло, погасила светильник и ушла к себе, в свою спальню.
- Спокойной ночи, леди Беатрис, - сказала я портрету, повёрнутому к стене.
Разумеется, ответного пожелания я не услышала.
Глава 10
Утром я поднялась первой – это и понятно, меня-то никто не напоил ни чаем с хмелем, ни шоколадом с маком. К тому времени, когда мужчины проснулись, я уже успела приготовить завтрак, накрыть на стол, и теперь стояла в кухне, задумчиво глядя на чайник, который вот-вот должен был закипеть.
Сверху хлопнула дверь – раз, второй, раздались шаги на втором этаже, по лестнице, а потом в кухню вошёл Эбенезер. Лицо у него было румяным и свежим, а вот выражение лица не предвещало ничего хорошего. Я не стала ждать и заговорила первой, усиленно хмуря брови и пытаясь выглядеть как можно строже.
- Вы что устроили? – сказала я, не обращая внимания, что чайник закипел, выпустив из носика струю пара. – Зачем вы напоили милорда де Морвиля маковым молоком? К вашему сведению, он не страдает от бессонницы, и то, что вы сделали – это попросту опасно. А если бы их величествам милорд де Морвиль срочно понадобился? Вообще-то, он – королевский маршал, если вы помните.
- Что я устроил? – Эбенезер ничуть не испугался моего строгого лица и сам перешёл в наступление. – Что вы устроили, позвольте спросить! Не ожидал от вас, леди. Совсем не ожидал, - он поджал губы.
Чайник перекипал, и крышечка на нём прыгала, весело позванивая, но мы не обращали на этот звон внимания, обменявшись совсем не дружелюбными взглядами.
- Не успел прах вашего дядюшки остыть, как вы совершенно позабыли, кто вы и как должны вести себя, - Эбенезер прикрыл дверь, потому что наверху опять раздались шаги – видимо, проснулся герцог. – Вы – благородная девушка из уважаемого семейства, - теперь Эбенезер заговорил тише, но не менее обвинительно. – Кто подучил вас напоить меня чаем с хмелем? Это де Морвиль? Я сразу знал, что у него в отношении вас совсем не рыцарские намерения!
- Вы ничего не понимаете, - я хотела защищать Ричарда и оправдываться, но вместо этого покраснела, как варёная креветка, и Эбенезер торжественно и грозно вскинул указательный палец, тыча в потолок.
- Вот там, - заговорил слуга таким тоном, будто проповедовал в кафедральном соборе, - вот там, на небесах, ваш дядя сейчас кровавыми слезами плачет, прогуливаясь в райских кущах. Потому что он видит, как вы бежите навстречу грехопадению! И ваш дядя проклинает сейчас старого глупца Эбенезера, который не может защитить его глупую пташку, которая того и гляди окажется в когтях кота.
- Ой, не прибедняйтесь, - огрызнулась я. – Вы прекрасно бдите за глупой пташкой, - я помедлила и упрямо выпалила: - Бдун!
Эбенезер схватился за сердце, но я на уловку не купилась.
- Больше не устраивайте таких авантюр, - я схватила тряпку, чтобы снять чайник с плиты, но руки так дрожали, что я неловко повернула руку и обожгла палец.
Было ужасно больно, и слёзы сами брызнули из глаз, но я поставила чайник на подставку и отмахнулась, когда Эбенезер забегал вокруг, предлагая посыпать место ожога содой.
В это время дверь в кухню распахнулась, и на пороге появился герцог де Морвиль – тоже свеженький, как огурчик с летней грядки, но тоже мрачный, и даже немножечко злой.
- Что происходит? – спросил он, так посмотрев на Эбенезера, что я невольно шагнула вперед, становясь между слугой и герцогом.
- Ничего, милорд, - ответила я, пряча руку под передник. – Через пять минут я подам чай. Поднимитесь, пожалуйста, в столовую, если готовы завтракать.
- Не готов, - отрезал он и произнёс ледяным тоном: – Сначала я хотел бы поговорить с леди Сесилией. Наедине.
- Эбенезер, оставьте нас, пожалуйста… - начала я, но тут старик высунулся из-за моего плеча, воинственно выпятив нижнюю челюсть.
- Вы не будете говорить с леди Сесилией, - заявил он и добавил язвительно: - Наедине. Только в моём присутствии.
- Эбенезер… - почти простонала я, видя, что герцог закипает, как только что – медный чайник.
Но у чайника… то есть у герцога крышечку не сорвало. Он глубоко вздохнул, с видимым усилием обуздав себя, и кивнул.
- Буду ждать завтрак в столовой, - процедил он сквозь зубы и вышел.
- Не смейте разговаривать с ним! – тут же зашипел Эбенезер, хватая меня за локоть. – Не слушайте его! Сколько доверчивых девиц пропало из-за того, что слушали мужчин!
- Вам-то откуда знать? – спросила я печально, подходя к рукомойнику и ополаскивая обожжённый палец холодной водой.
- Знаю уж, - сварливо ответил старик. – Эти молодые мужчины наговорят с три горы, а не выполнят даже на песчинку. Вам надо быть осторожнее,
