Океан для троих (СИ) - Реджи Минт
— А ты невысокого мнения о королевском флоте, Фиши, — Дороти на резкости не обиделась — сказанное раньше было важнее.
— Я двадцать лет в нем служил, так что попробуй меня удивить чем-то, командор, и я подарю тебе свою любимую трубку.
— Поглядим.
Дороти прогулялась по кораблю, проверяя, все ли в порядке, хотя особой нужды в том не было. Впрочем, прогулка дала свои плоды: она получила пять коротких отчетов о том, о чем не спрашивала, от тех, у кого не интересовалась. Хиггинс доложил, что большой парус проходит еще месяц и должен уйти под замену. Абордажники рассказали о проблемах с крючьями и топорами, на которых железо оказалось настолько худым, что раскрошилось. На камбузе все хорошо и в дальнейшем будет прекрасно, особенно если к нему не будет приближаться Морено. Орудия полностью готовы, но левый борт предпочтительнее. Течи в трюмах есть, но помпы справляются: на ближайшей стоянке понадобится пара часов, чтобы законопатить прочнее. Дорисовал картину Саммерс, который гранитной громадой воздвигся за плечом и траурно поведал, что на корабле полный порядок.
Командору Дороти Вильямс делали реверансы и даже особо не скрывали за что.
Морено, который следил за тем, как крепят неподвижный такелаж, эти пляски видел, и судя по мрачному выражению на лице, удовольствия они ему не приносили. Несмотря на все выверты судьбы, Черный Пес был обязан Дороти жизнью, и то, что его команда это признавала, хорошего настроения пирату не добавляло.
Закончив с делом, Морено направился к Фиши, который его важно поприветствовал, но направление нового курса говорить отказался, послав кэптена к командору.
Дороти, которой бриз принес весь разговор до последнего слова, улыбнулась, за что и была тут же наказана — незажившую скулу продернуло такой болью, что она поклялся не улыбаться до конца своих дней. Ну или хотя бы до того момента, когда они достигнут цели.
Поединок между Черными Псом и любопытством продлился полчаса — ровно столько ушло у Дороти на то, чтобы позавтракать, сложить салфетку, причесаться заново — на палубе ветер растрепал волосы, запудрить синяк, с радостью убедиться, что отек почти спал, пододвинуть к себе карты и навигационные приборы.
Морено материализовался на пороге как инкуб, которого вызвал опытный экзорцист, — беззвучно, неотвратимо и с таким выражением на лице, словно Дороти тут студиоз, желающий продать душу за хорошую оценку на экзамене по геометрии.
Зато притворяться не стал, с порога сказал:
— Моя команда переоценивает твое участие в моей судьбе, ну или слишком ценит меня. А может, ты их опоила чем-то, коварная командор? Учти, я отказываюсь думать, что они перешли на твою сторону по каким-то другим причинам. Я пытал Фиши три раза подряд и даже угрожал подложить ему в трубку древесного клопа, но он был непреклонен. Молчал как рыба. Так куда мы идем, таинственная моя?
Дороти отложила карты, взяла многозначительную паузу, и когда ее личный инкуб достиг температуры кипения нижней бедны, сказала:
— На Малый Янтарный.
— Малый Янтарный? — темные брови Морено удивленно поползли вверх, а нос сморщился, точно у тигра, который хочет чихнуть. — За какими скатами мы попремся туда, если “Каракатица” идет другим курсом?
— Отклонимся ненамного, если дело не выгорит — потеряем вечер и ночь. Тем более я по-прежнему уверена в том, что “Каракатица” идет прямиком в Море Мертвецов, а если это так — мы перехватим их вот тут, — Дороти развернула карту и указала на желтый остров. — На самой границе.
— Если мы свернем на Янтарный — нам не успеть вовремя.
Дороти вздохнула и прикусила кончик пера. Все таки мужчины слишком прямолинейны и видят проблемы, только когда уже вляпаются в них.
— Морено, ты ходил на “Каракатице” с небольшой командой — двадцать человек, а сейчас туда набилось народу, как сельдей в бочку. Им нужны вода, отдых и провизия. Больше половины из них — гарнизонные солдаты, которые в гробу видели спать в вонючих трюмах и есть солонину. Им непривычно, и готова поспорить, уже на третий день плавания они захотели спустить с офицеров шкуры. Они остановятся тут, — палец Дороти сместился левее, указывая на крупный зеленый остров в череде архипелага. — У Филлипса на борту не призраки, перед тем как рвануть в Море Мертвецов, он встанет на отдых. Мы успеем. Должна признать, мысль пройти Грядой Сирен оказалась очень удачной, несмотря на сопутствующие потери, во времени мы выиграли.
— Хорошо, будь по-твоему. Но если мы упустим “Каракатицу”, я тебя убью, и никакие симпатии моей команды тебе не помогут, — Морено подошел и почти ткнул пальцем Дороти в грудь, затормозив в последний момент.
— Вот уж кого еще ко мне не ревновали, так это два десятка каторжников.
— Я не ревную! — сверкнул глазами Морено. — Это моя команда…
— Вот именно. Твоя. И закончим на этом, — Дороти сочувственно покивала, а Черный Пес, поняв, что его ловко спихнули с темы беседы, снова перешел в наступление.
— Зачем на Янтарный?
Дороти по привычке потерла виски, поморщилась, задев синяк, и откинулась в кресле:
— Мы же вроде решили, что догонять “Каракатицу”, не имея в козырях моей силы или численного перевеса, — чистое самоубийство.
— На “Свободе” больше орудий. Пять-шесть точных залпов мои ребята обеспечат, сметем их со второй палубы…
— И мы получим ни на что не пригодное решето вместо отличной шхуны. Морено, ты же сам мне сердце вырвешь, как только первую прореху в борту увидишь, а остальное доделает Черная Ма.
Морено задумчиво пошевелил бровями, соглашаясь, но не озвучивая согласие вслух.
— Значит, вариант с хорошим морским боем отпадает — “Каракатица” нужна целой. Тогда следует вернуть мою силу — это в обоюдных интересах. Потому что только я смогу, попав на палубу корабля, очистить ее от людей, не испортив судно. Отсюда мы делаем вывод…
— Дороти, ты красивая, как речная богиня, но занудная, как писарь в ратуше. Говори толком, что задумала, — Морено уселся прямо на стол и принялся рассеянно оттачивать засапожным ножом и без того острые перья в чернильнице.
Дороти решила первую часть фразы пропустить мимо ушей и сосредоточилась на второй:
— Я хочу достать Сердце Океана. Если это единственный способ обратить сделку с сиренами — то без него нам не обойтись. — Она устроилась поудобнее, вздохнула, помолчала, дождалась, пока перо в руках Морено треснет от его выплеснувшегося нетерпения, и с чувством выполненного долга продолжила: — Последние пять лет я жила в Йотингтоне и успела обзавестись некоторыми знакомствами. Не скажу, что это мои друзья — я сложно схожусь
