Первозданная магия - К. Н. Кроуфорд
Урсула вспомнила те несколько крохотных кусочков, которые Баэл поведал о себе.
— Тебе почти десять тысяч лет, а это значит, что ты принадлежишь к самым ранним цивилизациям, известным человеку. Тебе, само собой, есть что рассказать. Ты сказал, что ты из Ханаана. Итак, где именно это сейчас находится?
— Место, откуда я родом, теперь называется Библос, в Ливане.
— На берегу Средиземного моря? — рискнула спросить Урсула. Должно быть, это тот самый город, который она видела в своём видении.
— Да.
— А что насчёт твоих родителей?
Баэл задумчиво потёр свой подбородок.
— Они умерли. Почти десять тысяч лет назад. Я до сих пор живо помню их. Мой отец был солдатом. О красоте моей матери ходили легенды, и она сияла, как Полярная звезда. Боги боролись за неё, но вместо этого она выбрала моего отца. Оба моих родителя умерли молодыми, от чумы.
Урсула нахмурилась.
— Как так? Они же должны быть бессмертными. Как и ты.
Баэл покачал головой.
— Я родился человеком. Никсобас превратил меня в бессмертного, верховного демона.
— Как? Зачем?
— После смерти моих родителей я путешествовал по Средиземноморью. Я был известен своей силой и умением обращаться с мечом. Я работал на богов, собирая сокровища, которые были им нужны, убивал их врагов. И со временем Никсобас и Эмеразель захотели, чтобы я присоединился к их двору, чтобы сделать меня бессмертным. Я принял предложение Никсобаса.
И отказал Эмеразель. Урсуле вспомнилось, что он сказал об Артуре. «Никогда не отказывайся от требований бога. Добром это не заканчивается». Но существовали темы, о которых нужно говорить осторожно. А именно, что сделала Эмеразель, чтобы наказать его, и почему именно он убил свою жену?
— И приняв предложение Никсобаса, ты присоединился к нему в Царстве Теней?
— Нет. Никсобас на тысячи лет назначил меня своим представителем в Ханаане. Со временем тамошние люди стали путать меня с богом. Они строили храмы во имя меня и забыли о Никсобасе. Ты можешь себе вообразить, как ему это «понравилось».
— Итак, он призвал тебя в свое лунное царство.
— Совершенно верно.
— И ты там счастлив?
Баэл бросил на Урсулу озадаченный взгляд, как будто понятие счастья никогда не приходило ему в голову. Но в его глазах жило что-то ещё… свирепый голод.
— В последнее время я чувствую себя более живым, — он пристально посмотрел на неё.
Урсула почувствовала, что краснеет, но быстро напомнила себе, что до сих пор не знает, почему он убил собственную жену. Лучше не слишком сильно в него влюбляться. В любом случае, она должна была спросить его об этом. Собравшись с духом, она прочистила горло.
— А твоя жена? Женщина, чей портрет я видела в особняке Абельда.
Глаза Баэла сразу же потемнели, мышцы напряглись. Влажный воздух вокруг них покрылся льдом, пронизывая насквозь.
— Впереди есть вода. Ручей, — он взглянул на неё, внимательно изучая. — Тебе нужна моя куртка? Впереди будет холодно.
Она покачала головой.
— Оставь себе. Я дам тебе знать, если мне понадобится.
Баэл натянул куртку и зашагал дальше.
Урсула выдохнула, прислушиваясь к звуку журчащей воды. Сквозь туман она не могла разглядеть его источник. Когда они подошли ближе, Баэл обнажил свой меч. Они обогнули валун, и Баэл резко остановился и протянул руку, чтобы остановить Урсулу. Когда она посмотрела вниз, то увидела, что земля резко уходит под откос. Глубокое, широкое ущелье рассекало гору, а в тридцати метрах ниже поток воды с грохотом разбивался о массивные вулканические валуны. Густые брызги поднимались от воды, смешиваясь с горным туманом и скрывая из виду скалу на другой стороне.
Справа от них висел узкий подвесной мост. Построенный из деревянных досок, он скрипел на ветру, раскачиваясь на паре толстых верёвок. Баэл подошёл к мосту, указывая на булыжник у его основания, где была вырезана надпись на ангельском.
Урсула стояла рядом с ним, мысленно переводя.
— «Рыцарь не знает страха». Как ты думаешь, что это значит? Мы просто перейдём мост?
— Думаю, это как минимум послужит началом, — Баэл уже ступал по мосту, положив по одной руке на каждый из канатов. Он двигался грациозно, но неторопливо, переставляя ноги по одной. — Просто двигайся помедленнее, — бросил он через плечо, исчезая в брызгах.
Следуя примеру Баэла, Урсула взялась руками за обе верёвки. Они вибрировали у неё в руках. Должно быть, это из-за ветра.
Она осторожно поднялась на мост, ветер трепал её волосы и платье. Доски казались прочными, а брызги и туман были такими густыми, что она не могла разглядеть воду внизу — настоящее благословение. По мере того, как она продвигалась вперёд, мир как будто исчез. Рёв воды и всепроникающий туман, казалось, отрезали её от реальности.
Урсула сосредоточилась на том, чтобы ставить одну ногу перед другой, но вскоре туман стал слишком густым, чтобы разглядеть даже её ступни. Он сомкнулся вокруг, окутав её тело как саван смерти. Отчаянно нуждаясь в ощущении надёжности, она крепче вцепилась в верёвки. Её пальцы скользили по холодным, влажным канатам, но она не могла видеть свои руки… даже плечи.
Ветер трепал её волосы, свистел в ушах.
— Урсула, — прошептал женский голос, казалось, исходивший из её собственного черепа. — Урсула. Я ждала тебя, — Урсула почувствовала сильную тягу в нутре, которая манила её за край моста. — Ты присоединишься ко мне в тумане?
— Уходи. Я пытаюсь сосредоточиться.
— Урсула, — проворковал голос, мягкий и материнский. — Где ты была? Почему ты покинула Асидейл? Давай, сойди с моста и повидайся со мной.
— Асидейл? Кто ты, и откуда ты знаешь, кто я?
— Само собой, я знаю, кто ты, — промурлыкал голос. — Разве ты не помнишь свою собственную мать?
Надежда захлестнула её. Неужели это её мать в тумане?
— Нет, — пробормотала Урсула, крепко вцепившись в верёвки. — Я ничего не помню.
— Ты была такой красивой девочкой. Тебе снились кошмары о волках, а я успокаивала тебя колыбельными в твоей постели. Днём ты играла на лугах с дикими цветами в полях Фраэлиссы. Ты устраивала поединки со своим дедушкой, двигаясь как ночной ветер.
— На горе Асидейл? — Урсула остановилась, её пальцы мёртвой хваткой вцепились в верёвки.
— Да. Каждое лето мы приезжали на озеро Бритомарт, и твой отец… — нежные пальцы коснулись её щеки. Затем так же внезапно они исчезли. — О… Я не знала, — в голосе её матери слышалась спешка, почти страх.
— Что?
Тембр голоса изменился, он больше не был женственным, когда пронесся мимо неё, как ветер.
— Потерянная, словно вырытая из
