Юлия Авдеева - Дорогами надежды

Ответов не находилось. А вопросов становилось все больше.

— А разве, вы не можете проследить ее магический путь?

— Ой, девонька, если бы все было так просто. Не могу я ничего увидеть. Она для моего внутреннего взора, как солнце. Слепит и обжигает. Теперь, даже еще больше, нежели прежде. Вы маги, для меня как солнечные лучики. Я легко могу отследить ваш путь и вижу вашу жизнь вспышками значимых событий. Но вот же незадача, если раньше я мог сказать, что случится с тобой, странником и даже, темным. То теперь она коснулась своим светом каждого из вас и как повернется ваша судьба мне неведомо. Вы теперь белые пятна для яснооких… Одно могу сказать — она не маг. И в этом я уверен. Магам не дано воскрешать людей и дружить с гранью, заходя в гости, когда хочется. Наверное, стоило столько жить, чтоб увидеть подобное.

— И что делать?

— Я не знаю, но спокойной жизни не ждите. Она обучается, с каждым таким событием ее сияние разгорается все больше. Главное, в нем не сгореть.

Антип замолчал и каждый из собеседников задумался о чем-то своем.

— Я хотела спросить… — подала голос Милада.

— Что, девонька?

— Почему вы называете Владимира темным?

— Потому что для моего взора он темное пятно. Я не могу его прощупать. Он закрыт. Это странно. Он не маг, но и не обычный человек. Люди они другие, как Атан, например, он для меня огонь. Чего-то хочет, но сам не знает чего. Бежит от себя… Я могу увидеть его сущность, то к чему это его приведет, но приблизительно. Не так как с тобой. А Владимир… Он просто не тот, кем кажется. Может и человек, да только скрытный очень.

Милада решила не продолжать разговор, потому что голова трещала, словно должна вот-вот расколоться. Тело болело, от недосыпа. Да и после возвращения с грани самочувствие, мягко сказать, не улучшилось. Антип позволил ей завалиться на печь, потому как сам ложиться не собирался. С рассветом деревенские поднимались. Чувство религиозного экстаза нужно поддерживать у людей, для того, чтоб люди не задумывались и верили в то объяснение, которое сами же и придумали. Поэтому утренняя молитва — закон для всех. Да и церквушку нужно восстанавливать. Прошлый священник умер от схватки с нежитью. Теперь, видимо на должность проповедника выберут Антипа. Деревенька начинает новую жизнь. И ясноокий дедуля решил взять на себя бразды правления. Так что дел у него не впроворот.

Девушка встала из-за стола и решила отправиться на боковую. Перед печкой она повернулась и хитро прищурившись обратилась к Антипу.

— вы, как моя бабушка.

— Чаго-чаго детонька? — притворился глухим хитрый старикан.

— Вы, как моя бабушка: много знаете, много чего умеете, и не говорите напрямки. На мысль наводите.

Старик улыбнулся и притворно вздохнул.

— А еще, вы как моя бабушка перенимаете манеру разговора, или делаете вид, что перенимаете.

— А эт чаго такое?

— Когда мы приехали — вы с нами разговаривали, как обычный старичок, не забывая вворачивать стариковские «словечки», на площади вы говорили, как маститый проповедник, со мной сейчас разговаривали на равных, словно вам столько же лет, сколько и мне… Кто вы?

Дедуля Антип потрепал бороду, поднял глаза

— Иди спать, детонька, ты многого еще не знаешь, но многое замечаешь. Я обычный ясноокий. А мы много чего знаем и умеем. Ложись спать, дитя.

Милада забралась на печь, улеглась поудобнее и блаженно закрыла глаза. За окном брезжил рассвет. Судьба сжалилась над Миладой. Ей удалось выспаться.

Леся открыла глаза. Перед ними плясали вспышки света, и невозможно было хоть что-нибудь рассмотреть. Голова гудела и была похожа на растревоженный улей. Во рту пересохло. Язык распух, стал шершавым и неповоротливым. Прямо наглядная иллюстрация в лекарские учебники под названием «Синдром утреннего похмелья!». Было обидно. Ведь даже и капли спиртного во рту не было — а плохо так, словно пила беспробудно неделю или даже больше. Первый раз в жизни ей было настолько плохо. Руки и ноги отказывались повиноваться. По ощущениям все тело ее было переломано, словно ее пропустили через гигантскую мясорубку. И мысли текли вяло и неповоротливо. Что же она делала вчера, что сегодня ей так плохо? Память отказала ей, не соглашаясь раскрыть сию тайну. Последнее, что она помнила, то как они с Антипом пробирались по темной деревеньке на странный звук. А дальше темный провал в памяти. Конечно, память-засранка, все знала, но только поведать об этом хозяйке не собиралась. Неужели она умудрилась вчера напиться до бессознательного состояния? Вряд ли…

Милада громко отчитывала кого-то и за что-то. Лесе было лень напрягать слух и разбирать слова. Они доносились до нее, словно через пуховую подушку, приглушенными звуками. «Может быть, я услышу, что-нибудь важное?» — подумала Леся и переборов лень постаралась прислушаться к разговору.

— Как можно было это допустить? — возмущалась Милада. Тот, на кого был направлен ее гнев, молчал. Но у Леси возникло всего два варианта: либо Атан, либо Владимир.

— Вы оба повели себя, как последние… — дальше шло нецензурное, непечатное и трудновыговариваемое определение, которое Милада, кстати сказать, выговорила не запнувшись. А Леся поняла, что оба попутчика попали под раздачу. Значит, все вчера закончилось хорошо. И они с Антипом нашли их.

— Я еще с этой … — опять набор из интересных и явно не лестных комплиментов, направленных в адрес Леси.

«И что такого я вчера успела натворить? Хоть убей, не помню!»

В носу нещадно зачесалось. Леся из последних сил пыталась сдержать рвущийся наружу чих, потому как не хотела привлекать внимание дражайшей подруги, пока она не выпустит пар на мужчин. Но, как того и следовало ожидать, сдержаться она не сумела и … громогласно чихнула.

— А вот и наша Лесенька очухалась, — ласковый голос подруги не предвещал ничего хорошего. Если бы Леся могла, она бы зарылась в подушки с головой, или вообще стала невидимой, чтоб Милада ее не отыскала раньше времени. Но сил не было даже на то. Чтоб пошевелить рукой, или просто открыть глаза. Смирившись со своей участью, отдаленно представляя, какая выволочка ее ждет, Леся лежала не шелохнувшись. «Помирать, так с музыкой», — решила она и стала ждать концерта.

Милада подошла к ней и подложила Лесе под голову еще одну подушку, чтоб она легла повыше. Тишина стояла полнейшая. Леська радовалась этому, как ребенок, словно отсрочка наказания имеет значение. Леся почувствовала, как ей разжимают зубы, и горячая горькая волна прокатилась по ее нутру, наполняя тело энергией. Видимо, Милада решила для начала привести ее в чувство, а потом уже расскажет почем в Динаре кукуруза.