Мачеха для Золушки - Василиса Усова
И на стол опустился тяжелый серый конверт, с гербовой печатью. Женщина не испытывала ни малейшего желания его открывать, подозревая, что это обернется новыми тратами. Селина догадалась о настроении мачехи.
– Все так плохо?
Катрин тяжело вздохнула.
– Пока еще не все. Дела твоего отца в упадке, но чтобы разобраться, мне следует самой отправиться в Торд.
Падчерица села на край стула, и задумчиво поправила высокую стопку серой бумаги.
– Мы останемся одни?
– Я не могу оставить вас без присмотра… – женщина выдержала небольшую паузу, – Когда ты была ребенком, отец брал тебя с собой, помнишь что–нибудь о том, где и как вы жили?
– Очень немного. Отец, тогда оставил меня в большом доме, где жили и другие девочки моего возраста. Помню худую строгую женщину, которая следила за распорядком, водила нас на уроки. Мне там не нравилось, и я почти все время плакала, так что отцу пришлось забрать меня. После, мы вернулись в этот дом, и я осталась с Мартой.
– Тебе там совсем не нравилось?
– Сейчас, я думаю, что там было не так уж плохо. Нас учили петь, рассказывали удивительные вещи. Но тогда я слишком сильно скучала по родителям, и мне было невыносимо понимать, что меня увезли далеко от дома, и оставили одну.
– Боюсь, мне придется поступить так же. Торд не лучшее место, для юных благовоспитанных леди, но если вы останетесь в пансионе, я смогу навещать вас.
– Может, нам лучше остаться дома, с Мартой?
– Вы уже не дети, чтобы жить без старших, под присмотром кухарки. К тому же я не хочу, чтобы вы находились слишком далеко.
Селина погрустнела, но спорить не стала.
– Это не надолго, как только я улажу дела, мы тут же вернемся сюда, и будем жить, как прежде. Марта присмотрит за домом, а в помощь ей останется одна из служанок.
– Ну, раз надо…
Девушка выглядела расстроенной, и Катрин захотелось подбодрить ее.
– Не сидеть же всю жизнь в этом городке, а так у вас появятся новые впечатления, новые знакомства. Если же в пансионе окажется невыносимо, то я тут же заберу вас, и будем вместе думать, как жить дальше.
Падчерица кивнула.
– Я уже не маленькая, и понимаю, что так надо. Но понравится ли там Эйрике и Агате?
Катрин постучала пальцами по столу.
– Эйрика тоже уже достаточно взрослая, думаю, она будет только рада отправиться в путешествие, а вот Агата… Постараюсь ей все объяснить, она поймет.
***
Все обернулось не совсем так, как ожидала Катрин. Агату расставание с матерью расстроило, но утешил тот факт, что с ними поедет Селина. У девочек сложились довольно теплые отношения.
А вот с Эйрикой оказалось сложнее. Узнав о поездке, девочка оживилась, но радовалась ровно до тех пор, пока не узнала, что в Торд Катрин едет одна.
– Эйрика, еще раз говорю, – терпеливо повторила Катрин, – Торд не самое подходящее место для маленьких девочек. Поэтому, вы с сестрами будете жить в закрытом пансионе, а я постараюсь навещать вас как можно чаще.
– Пусть Агата и Селина живут в пансионе, я тогда совсем никуда не поеду!
– Ты не можешь остаться. К тому же, тебе там понравится. Познакомишься с другими девочками, научишься новому.
– Я не поеду. – холодно отрезала Эйрика, и прищурившись посмотрела на мать, – Раз у тебя есть дела поважнее, то уезжай, а я попрошу Нитту и Томми приютить меня.
– Ты не останешься в этом городе, – женщина скрестила руки на груди, а голос стал сухим и жестким, – Вы будете жить там, где я скажу, и хватит своевольничать. Я и так слишком многое тебе позволяю.
Эйрика тоже скрестила руки на груди, и молча отвернулась.
Катрин не хотела заканчивать разговор ссорой.
– Я только разберусь с делами, и заберу вас. Поверь, мне тоже трудно расставаться, но я просто не вижу другого выхода!
Девочка продолжала молчать, и даже ее прямая спина буквально излучала фамильное упрямство.
Катрин вспылила.
– Замечательно. Значит договорились. – отчеканила она, и покинула комнату.
В какой момент у старшей дочери испортился характер? Была же милой девочкой, пусть немного озорной, со странными идеями, но раньше договориться с ней было гораздо проще. А теперь, на каждом шагу старается показать характер, да еще и зуб этот дурацкий на шее носит!
***
На сборы ушла половина месяца. Требовалось списаться с хозяйкой пансиона, договориться об оплате, решить, кто из служанок останется с Мартой, уложить вещи. Нитта, жившая с мужем в домике у сапожной мастерской, пообещала время от времени навещать купеческий дом, и справляться, что все в порядке.
От забот голова шла кругом. Катрин сбивалась с ног, желая все успеть, и ничего не выпустить из виду. Эйрика, по прежнему, не разговаривала с матерью, и любые попытки наладить контакт, словно упирались в глухую стену. Наконец, женщина оставила попытки сгладить острые углы. Хочет упрямиться? Ее дело. Может после разлуки она станет сговорчивее.
Агата вела себя ровно противоположно старшей сестре. Понимая, что расставание неизбежно, она льнула к матери, и это куда сильнее действовало на Катрин, чем молчаливое упрямство Эйрики. Иногда, обняв младшую дочь, женщина задумывалась, как можно оставить ее, стоит ли того эта злополучная поездка?
Увы… Стоит. Лучше разобраться с делами сейчас, чем потом жалеть, когда будет совсем поздно. Последним шагом стала продажа всех драгоценностей, подаренных мужем. Живые деньги лишними не будут. Немного подумав, Катрин оставила только неприметное кольцо с янтарем, повесив его не цепочке, на шею.
Это кольцо все равно не представляет особой ценности, и за него не удастся выручить даже серебряный. По крайней мере, так она говорила себе, не желая признаваться, что просто не хочет его продавать. Пусть останется на память.
Северяне больше не появлялись, да и наверное, ни к чему. Хотя, надо было выпытать у Ингвара, какие такие дела вел ее муж, что поплатился за них жизнью. Но в душе она понимала – все равно бы не сказал. Интересно, почему северяне не появились на похоронах ее мужа, ведь они были с ним хорошо знакомы? Объяснение напрашивалось только одно – потому что дикари, и обычный порядок вещей им не ведом.
Катрин поймала себя на мысли, что опять слишком много думает о северянине. Надо же, явился, напомнил о себе. Однако один раз
