Избранная. Будь нашей женой (СИ) - Новикова Татьяна О.

— Что-то не так?

Алекс сидел возле камина, не спеша сжигать конверт, и языки пламени плясали, рисуя узоры, касаясь огненными тенями мужского лица. В его чертах застыла решимость, почти лихорадочная, граничащая с готовностью свершить что угодно. Любое безумство. И меня это нешуточно напугало. 

Он покачал головой.

— Всё так. Кажется, нам предлагают опустошить отцовские запасы зелий.

Если честно, я в письме не разглядела никаких тайных намеков. Очередной длинный пересказ чьего-то быта, воспоминания об ушедших днях, соболезнования по поводу отмененной церемонии. Ничего нового. Но Александр, сверяясь с текстом, перерыл лабораторию и достал из тайника, что обнаружился внутри каменного углубления в полу, три склянки сине-зеленого цвета.

—  Так вот почему леди Иванна писала мне про взрыв конюшни, — хмыкнул Александр, сжав одну из бутылочек в кулаке. — Кажется, нам придется попрощаться с поместьем.

— В смысле?! — выпучилась я.

— Ну, матушка же неспроста говорила, что правое крыло разваливается. Пора обвалить его окончательно.

Глава 17

Видимо, мой жених сошел с ума. Досадное такое недоразумение. С другой стороны, оно и неудивительно, когда тебя окружают враги, скандалы и кровожадный император.

Других объяснений тому, зачем Александру срочно понадобилось что-либо сломать, у меня не имелось.

— Что-что мы собираемся сделать? — на всякий случай я отступила к выходу, пока Алекс не удумал «обваливать» крыло здесь и сейчас.

— В моих руках взрывная смесь достаточной силы, чтобы разнести в щепки половину дома… и не только половину дома, но и приличный кусок прилегающей территории.

«А, ну понятно. Сгорел сарай, гори и хата», — грустно догадалась я, красочно представив, как Александр носится с этими склянками, и всё поместье полыхает сизым пламенем, а он дьявольски ржет в лучших традициях спятившего человека.

Судя по всему, нам придется переехать на улицу. Радикальный, конечно, способ починки вырисовывается.

— Екатерина! — мужчина дернул бровью и убрал находку обратно в тайник. — Неужели ты до сих пор не поняла? Мы подорвем дом и сможем сбежать. Магия чувствительна к разрушению. Смотри, она овивает собой наружную ограду. Если ворот не будет, барьер пошатнется, временно или навсегда. Более того, взрыв, пожирающий даже металл, — хорошее объяснение тому, куда делось два человека. Я не знал про это зелье, наверное, и Максимилиан не знал, раз не предложил воспользоваться раньше. А вот кто-то из старых боевых товарищей отца — о нем помнил.

— А как же маги? Они же появятся…

— Возможно, порталы тоже нарушатся от взрыва, — без особой уверенности ответил Александр. — Ну а даже, если и появятся. Всё кругом полыхает. Попробуй найди в этой неразберихе двух беглецов. Поисковые маячки им не запустить – те реагируют на тепло. Нам достаточно несколько минут, чтобы спрятаться. Я знаю эти места как свои пять пальцев. Кроме того, нас обещают ждать невдалеке. Что тебя пугает?

Да как он вычитал это всё в письме?! Клянусь, там на три страницы текста куча рассказов о тяжкой доле богачей и ни слова — о том, что кто-то будет нас ждать!

Надо бы при случае обучиться расшифровывать тайные знаки...

— Император всё поймет, он ведь не совсем дурак.

— Разумеется, поймет, — согласился Алекс, взяв меня за ладонь, погладив по запястью с успокаивающей нежностью. — Но мы будем далеко отсюда и сможем осуществить то, что не удалось мне восемь лет назад. Никогда не мечтала стать женой мятежника?

Вот как мыслить здраво, когда мужчина вместо словестных доводов использует свои губы, которые уже скользят по твоей шее, а пальцы его пробираются под юбку, всё выше и выше по ноге.

— Вообще-то не мечтала, — прошептала, закусив губу. — Когда я подписывала контракт, в условиях не было ни слова о заговорах и свержениях! Только фиктивный брак с двумя красавцами-лордами. Где мои десять килограммов золота? Где нарядные платьишки в качестве компенсации морального вреда?

— Если вдуматься, в контракте было черным по белому написано, что никакой интимной связи не предвидится. Не хочешь попросить неустойку ещё и за это? Лорды попросту воспользовались твоей неопытностью, ай-ай, какие подлецы.

— Не хочу, — пробубнила я, потому что палец Александра оказался в опасной близости от той самой пульсирующей точки, которая заставляла сводить ноги и чуть слышно постанывать.

— Я готов остановиться, — хмыкнул он, вырисовывая языком символы на моей шее, легонько прикусывая места поцелуев.

Свободная ладонь легла мне на грудь, чуть сдвинув лиф платья и коснувшись набухшего соска.

— Нет уж, продолжай.

— Обещаю, мы перепишем контракт, когда всё закончится. Там будет и золото, и платья, и мужья в любом количестве. Потерпи, моя хорошая. Осталось совсем чуть-чуть.

Пальцы его оказались внутри меня, и дальнейшее обсуждение было бессмысленным. Мне оставалось только покориться воле Александра и пойти за ним до конца.

…Слугам мы ничего не сказали. Опасно, да и для поддержания легенды будет лучше, если они искренне похоронят хозяев. Ни нарядов, ни лишних вещей Александр брать с собой не разрешил. Лишь самый необходимый минимум: несколько зелий, легкое оружие, верхняя одежда.

Я с ужасом металась по правому крылу, понимая, что вот-вот оно исчезнет, а вместе с ним и портреты в позолоченных рамах, и моя спальня, и комната Макса. Надо что-нибудь перенести… спрятать… спасти…

— Оставь, — запретил Александр, наблюдая за моими тщетными поползновениями хомяка. — Будет правдоподобнее, если пострадают вещи. Да и будем откровенны: это мусор. Все реликвии я спрятал, записи отца или Максимилиана сохранятся, а всё остальное — не жалко.

— Тебе не жалко, а я вот не такая расточительная! — скрестила руки на груди, понимая, что похожу на свою собственную маму, когда отец пытается выкинуть из квартиры какой-нибудь бесценный хлам.

«Ира, но это же дырявые сапоги!» — возмущался он, а мама категорично отвечала: «В хозяйстве пригодятся».

Разумеется, потом эти сапоги десять лет валялись на балконе, а в один из дней оказывались на помойке. Втихаря от папы, который не должен был знать о своей победе, потому что непременно бы сказал: «Ну, я же говорил!»

Надо признать: всего не спасем.

Библиотека, как и лаборатория, как и спальни семьи Вероны находятся в левом крыле. Их не должен коснуться взрыв. По крайней мере, если зелье действует именно так, как рассказывает Александр. Точечно, не распространяясь на остальную территорию.

Я смирилась с утратой одежды, разве что комплект белья из России убрала в сумку — нет уж, не отдам врагу, я на него половину зарплаты спустила. Смирилась с потерей заготовок к новым нарядам. Я была готова ко всему. Даже спать легла в полном обмундировании, чтобы не тратить время на сборы.

— Пора, — позвал Александр той ночью. — Я проверил, все в своих комнатах, никто не пострадает.

Мы в полной тишине, крадучись вышли из спальни. Не скрипнула ни единая половица, словно дом тоже пытался сохранить нашу тайну. Дверь открылась бесшумно.

Я проводила последним взглядом потухшие окна поместья.

— Что дальше? — спросила, заложив прядь волос за ухо.

— Ничего особенного, — пожал плечами Александр. — Нам нужен небольшой пожар, ибо зелье чувствительно к теплу. Я разлил горючую смесь в доме и до ворот. Посмотрим.

С этими словами он высек искру огнивом.  

Первым загорелось крыльцо, прилегающее к правому крылу. А затем… раздался взрыв. Если бы мы не стояли в отдалении, нас бы точно зацепило ударной волной. У меня на голове волосы зашевелились от той мощи, что была выплеснута за секунду. Кусок поместья осыпался как песочная скульптура, обнажив тлеющее нутро комнат.

Огненный столб прокатился от дома к ограде и повалил её с такой легкостью, будто не камень, а бумагу. Землю выжгло, остались рытвины, полные горящей травы. В комнатах прислуги раздался крик, и в окнах зажегся свет. Началась паника.