Драконова Академия. Книга 2 (СИ) - Индиви Марина

Вот только на выходе свернула не в сторону одежды и обуви, как собиралась, а пошла по указателям к «Туасон ле Фре». Идти оказалось прилично, но меня в самом деле вывело к салону дорогих подарков. Его было видно издалека — он занимал целых три этажа отдельного дома, витрины в два человеческих роста с магическими вывесками, логотипом закольцованного дракона, чья чешуя больше напоминала цепь. Черное с золотом: неброским, не сверкающим, как радость сороки на солнце, а утонченным. Сразу становилось понятно, что туда стоит заходить только тем, у кого на счету столько магии, сколько у Валентайна Альгора.

Остановившись у огромной витрины, в которой слева были выставлены драгоценности на обитых темным бархатом бюстах, а справа, в роскошных коробках, браслеты для виритт, напоминающие мне о швейцарских часах с баснословными ценами, я задумалась.

Эвиль сказала, что заговор против Керуана мог начаться и здесь, но так ли это на самом деле? И насколько велика вероятность что в салоне такого уровня могут «начинить» подарок опасной магией? Запрещенной темной магией!

— Что, размечталась? — поинтересовался проходящий мимо парень. — Нам такое светит только если мир перевернется. Ну или если спереть это…

Он хохотнул.

— Что невозможно. Там такие охранные заклинания, что без рук останешься сразу. Даже при попытке разбить витрину. Слушай, а может это… ну, познакомимся?

Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и повернулась к нему. Да, так меня еще не клеили: в другом мире, с разговорами про ограбление.

— Ты знаешь, что это? — Я показала ему браслеты Валентайна.

— Не-а.

— Это браслеты архимага Альгора. Поищи информацию на досуге.

Он открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но потом закрыл и быстренько ретировался. Поверил или нет, но однозначно подумал, что я не в себе, а с чокнутыми связываться — себе дороже.

Ладно, определенная польза от него была.

Защитная система здесь на таком уровне, что подлог исключен. Значит, он имел место быть уже после того, как мои родители забрали подарок.

Споткнувшись на мысли «мои», нахмурилась, но потом снова перевела взгляд на витрину. Или же кто-то из работавших в «Туасон ле Фре» был в заговоре против Керуана, но я бы все-таки поставила на второе. Не потому, что перечитала детективов, а потому что чем меньше людей знает о заговоре такого уровня, тем проще. В магазине нужна целая цепочка, чтобы все это устроить. Если так разобраться, темная магия в Даррании под запретом (ну, не считая Альгора и нашего обучения). И то, это сейчас. В те годы с ней все наверняка было гораздо строже, поэтому…

Нет, я правда собираюсь этим заниматься? Мне что, своих дел не хватает?

Но это ведь тоже мое дело. Сейчас. Я теперь Ленор Ларо, и это — репутация моей семьи. По которой здорово потоптались все, кто только мог, в том числе и настоящие заговорщики. Заговорщик?

Я перевела взгляд на широкую улицу, протянувшуюся наверх. По ней шло множество людей, и вела она к Алой площади, очертания которой уже просматривались даже отсюда — точнее, верхушка Дворца и окружающих его узорчатых стен.

Сделав себе пометку узнать, что вообще родители Ленор дарили Керуану, я присоединилась к людскому потоку и тоже направилась туда. В самое сердце Хэвенсграда.

Глава 20

Люциан Драгон

Впервые за, наверное, всю его жизнь, Люциану не хотелось вообще ничего. Ни тусить с друзьями (хотя Дас звал к себе на выходные), ни развлекаться с девочками, потому что от девочек просто тошнило. В каждой блондинке он видел Ларо, но, что гораздо хуже, в каждой брюнетке, рыжей или шатенке — тоже. А ведь прошло всего-ничего, но она въелась в него, как вплавляются чары в меррьярскую сталь, и он понятия не имел, что с этим делать дальше. Ну, кроме Дорнар-орхарр, но каждый раз тягать по этому поводу из погреба папаши бутылки было бы чересчур.

Да и потом, одного раза ему с лихвой хватило. Он думал, что будет наслаждаться раздражением Сезара, но даже братцева ярость была ему по чешуе. Не по чешуе были только мысли о том, как Ларо проводит время с Альгором. Наверняка смеется над ним. И думает об очередной гадости.

В Академии Джиа могла за ней проследить, но в городе по понятным причинам это было невозможно. Поэтому весь первый выходной день настроение было просто дерьмо, а к вечеру стало еще хуже. Потому что вечерами думается обо всякой дряни в стиле, «как можно было бы его провести, если бы». О том, что Драконова тоже вернулась в Академию, ему доложила все та же Джиа. К Софии он и направился, по крайней мере, она хотя бы тоже умела огрызаться. Все остальные при виде него только блеяли и таяли.

Драконова сидела за столом, когда он вошел. Ее комната, в отличие ото всех этих девчачьих розово-пастельных облачков, была в строгих темно-зеленых тонах с платиново-серебряными вставками, разве что на стенах места не осталось — их занимали грамоты, полученные Софией в школе то по одному поводу, то по другому. А вот свои портреты, целых три штуки, она сняла. Поставила в уголок: первым, закрывая все остальные, стоял какой-то с церемонии награждения, на которой художник запечатлел ее в срочном магическом порядке.

Просторная комната была условно поделена на две зоны: первая — отдыха, где стояла кровать, тумбочки и зачарованные под обстановку двери вели в большущую гардеробную. Там же по соседству располагались двери в ванную. Вторая — рабочая, импровизированный кабинет: стол, стеллажи с книгами, парящая в воздухе лампа.

— Решила подналечь на учебу? — хмыкнул он, рассматривая девушку.

София подвернула под себя ногу, в удобной пижаме и с затянутыми в пучок волосами она уж точно не тянула на первую гадину академии. Люциан подумал о том, как могла бы выглядеть Ленор в этом, и тут же поморщился.

— У тебя была когда-нибудь мысль, что ты находишься не там? Не с теми? Что все не так? — закусив губу, София повернулась к нему, и, в отличие ото всех предыдущих эпизодов их встреч, на ее лице больше не было такой привычной маски надменной неуязвимости.

— Нет. А что это тебя на философию потянуло? — Он приблизился, заглянул в магпроекцию, растянутую над столом.

Горбачев, Луковер, изобретатель маджикаров.

Горбачев, Тонимус, деятель искусств, создатель сценария «Ночи Фертаны».

Открытые карточки ему вообще ни о чем не говорили. Кроме, разве что, того, что София интересуется известными Горбачевыми, а с какой радости — непонятно. Она спрашивала его еще тогда, на занятии, когда Ларо вместо алтарь Горрахона брякнула «алтарь Горбачева», но он только пожал плечами: точно кто-то был с такой фамилией, а кто, он не помнит. Но чтобы вот так, серьезно на это влететь…

— Слышал, тебя мой брат вчера утащил из Академии, — хмыкнул он, совершенно ничего не испытывая по этому поводу. Вот бы и с Ларо так же было: думать о ней, и совершенно ничего не испытывать. Ни желания ее придушить, ни желания сцепиться с Альгором, да вообще ничего.

— Твой брат слишком многое себе позволяет, — хмыкнула Драконова, в мгновение ока преображаясь. — Но это у вас семейное.

— Слава Тамее, мы вернулись ко взаимным комплиментам, а то я уже подумал, что ты заболела.

— Разве что от тебя заразилась, — Драконова приподняла красиво очерченные брови. — А впрочем, это мне не грозит. И да, пришли результаты магической экспертизы по той ночи. Между нами ничего не было, Люциан. Я просто вырубилась.

Дурная на всю голову! Можно было догадаться, что Драконова пойдет узнавать, было ли между ними что-то, потому что она слишком заморачивалась по этому поводу. Что там может быть важного — вообще непонятно, ну переспали и переспали. Не переспали и не переспали, вечно девчонки создают проблемы на ровном месте: там, где их вообще быть не должно. Именно сейчас вот это здорово разозлило.

— Делать тебе нечего, — процедил он. — Хочешь, чтобы Сезар обо всем узнал? Что ты как курица-несушка бегаешь и пытаешься выяснить, что я тебя не тр…

— Даже если Сезар узнает правду, — она его перебила, — хуже от этого никому не будет. Мне надоело врать, изворачиваться и изображать твою девушку, хотя на самом деле ты был бы последним, с кем я бы связалась. Но в целом, Люциан, можешь не волноваться. Я не ходила в лазарет к Симрану. Я ходила в очень дорогую клинику в городе, в которой умеют хранить секреты, и уж точно не называла твоего имени.