Зачет по тварезнанию (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

Куда там!

Резкий порыв ветра вжал нас в деревья так, что я даже руку поднять не могла. Ветки над головой зашумели, как в дождь, захлопали на ветру, словно флаги. Дерево по соседству, с другой стороны от Кейрата, заскрипело и, не выдержав напора, с грохотом выворотилось и вместе с камнями загрохотало вниз по крутому склону. Потом послышался «плюх» в воду. Я покосилась вниз. Долго летело. И вцепилась в ствол покрепче. От очередного порыва, сильнее предыдущего, его качнуло. Неподалеку заскрипела и полетела вниз еще одна сосна. Позади на землю бухнулась огромная отломанная ветка и тут же, подхваченная очередным порывом, вертясь, полетела в сторону реки, чуть не задев Кея. Небо стремительно затягивалось тучами. Он нас промочить решил?

Я еще раз выглянула из-за дерева. Казалось, иллюзия немного рассеялась, во всяком случае, я явно видела, как полощутся на ветру полотнища черного плаща. Но капюшон оставался на месте. И каким-то удивительным образом определить, мужчина передо мной или женщина, было невозможно. Я бросила взгляд вверх. Небольшое окно чистого неба над рекой стремительно затягивалось. Последние лучи, как золотые нити, прошили пространство от низких, черных грозовых туч до вспенившей, взбесившейся реки. Просвет сомкнулся, и наступила настоящая темень, в которой угрожающе хлестали ветви и стонали стволы. Над нами пророкотал гром, и яркая вспышка на мгновение озарила долину. Стены крепости были пусты. Сердце подпрыгнуло в горло, оглушительно стуча в висках. Пальцы заледенели от ужаса.

Неожиданно ветер стих. Стало тихо так, что стук упавшей невдалеке ветки прозвучал, как взрыв файербола.

— Уходим, — чуть слышно шепнул Кей, нащупал мою руку и потянул вверх по склону.

Позади раздался треск разрывающегося неба, и очередная слепящая вспышка осветила склоны.

…Высвечивая черную тушу громадной горбатой твари в двух шагах перед Кеем.

Мраколют. Единственная тварь, которая всегда собирает кровавую жатву.

Его шипастая лапа была занесена, и лишь сполох молнии задержал неизбежное.

Вопль застрял в горле, прорвавшись наружу неясным сипением. Спина покрылась холодным, липким потом. Я пыталась укрепить щит, на пальцах Кея засияли искорки наливающегося файербола, но я понимала: не успеваем.

Не успеваем…

Дайна, нет!

Не-е-е-ет!!!

63. Лайна. Старый друг с новой стороны

Лапа мраколюта продолжила свой путь, но прошила лишь пустоту. Кей, воспользовавшись секундной заминкой твари, подсечкой завалил меня на землю. Мы покатились в сторону обрыва, пока не врезались в основание дерева, за которым прятался Торнсен. Кей крякнул от удара. Я, прижатая спиной к его груди, затормозила более комфортно. Вряд ли это нас спасет, но может на несколько секунд — или даже минут — продлить нам жизнь. Я попыталась вскочить, но яростный шепот на ухо: «Даже не думай» меня остановил. Рука, прижавшая меня к себе железным объятием, была еще убедительнее. Я скорее почувствовала, чем услышала, как мраколют перетек ближе к своим жертвам. Тело за моей спиной напряглось, готовясь к броску. Внезапная вспышка, на этот раз — с руки Кея, озарила наш уголок леса. Мраколют вновь замер, но уже не из-за слепящего света. Или не только из-за него.

Между нами и горбато-шипастой тварью находился… мелкозуб. Я видела его со спины, но не сомневалась — это Гррых! Маленький зверек решил пожертвовать своей жизнью, чтобы нас спасти! На глаза навернулись слёзы.

Пушистик встал на задние лапки и расправил кожистые крылья, видимо, чтобы казатся больше. Хм. А он и правда стал больше. Тварь-Гррых рос на глазах, его шерсть удлинялась и вставала дыбом. Вытягивалась морда, обрастая клыками, как заснеженная крыша в оттепель — сосульками. Две из них, как сталагмиты, росли вверх, образуя на носу твари знакомые рожки мечеклыка. Новоявленная тварь ощерилась, и — о чудо! — мраколют отступил.

Метаморфозы Гррыха не закончились. Его тело продолжало надуваться, на кончике морды стала наливаться пипка носа, которая могла бы казаться даже смешной, если бы не два дополнительных, направленных вперед клычка по бокам от нее. Смешной нос не только обеспечивал жутконоса исключительно тонким обонянием, но и служил ядовитой железой, которая питала боковые клычки. На спине отдельные шипы срастались, образуя острые пластины, а на боках, напротив, запекались в непробиваемую чешую. Выпущенные когти напоминали кинжалы. Жутконос уступал в размерах мраколюту, значительно уступал, но… горбатая черная тварь скрылась в тенях леса. Был ли тому причиной Гррых, или просто стало светлее, и горбач не чувствовал себя владельцем ситуации.

Да, день возвращался. Небо еще было затянуто тучами, и первые тяжелые капли ударили по кронам. Но это был серый дождливый день, а не ночь.

— Гррых, заинька мой, иди ко мне, я тебя обниму, — от облегчения я скорее простонала, чем сказала.

— Что это было? — оторопело произнес за моей спиной Кей.

— Понятия не имею, дома додумаю. Но что бы это ни было, оно спасло нам жизнь.

За спиной сердтито засопели, недовольные тем, что спасителем стал кто-то другой. Более того, этот кто-то другой оказался настоящей тварью!

Щадя мое здоровье, «спаситель» уменьшался в размерах. Самое время пощадить чье-то самолюбие.

— Кейратушка, но если бы не твоя реакция, никакой Гррых нам бы не помог, — обернулась я к Кею. — Может, он вообще не при чем. Может, мраколют просто дневного света не выносит. Кеюшка, я так виновата перед тобой! Я должна была прислушаться к твоим словам…

И так далее, и в том же духе.

Чем больше я говорила, тем расслабленнее становилось тело Кея и довольнее — его лицо. Конечно, он изображал праведное негодование, но морщины на лбу и возле рта разгладились. Сзади в меня что-то ткнулось. Я сначала нащупала там пушистую морду Гррыха и только потом испугалась. А вдруг это оказался бы кто-то другой?

Я прижала к себе питомца, продолжая улещивать Торнсена. Мой голос звучал ровно. А колени и руки еще тряслись.

Страшно представить, как я бы жила дальше, если бы мраколют уничтожил Кейрата. Я поняла: я буду чувствовать себя свободной и независимой, пока буду рядом с ним. Весь ужас привязанности настигает тебя тогда, когда объекта привязанности нет рядом. А если ты понимаешь, что чуть не лишился его навсегда… Незабываемый коктейль чувств. Хотя лучше бы он был неповторимым.

64. Кей. Млея от счастья в своем чужом доме

Подлизывающаяся Лайна — это нечто. Всю дорогу до деревни она рассказывала, как сильно испугалась за меня. Какой я мудрый. Какой прозорливый. Какой находчивый. Смелый. Сильный. Мужественный. Даже жаль, что завтра это у нее пройдет. Что я, Джелайну Хольм не знаю? Ха! Но сегодняшним вечером я был намерен искупаться в потоке патоки по полной программе.

Единственным обстоятельством, несколько омрачавшим мое торжество, был пушисто-кожистый мелкозуб, довольно урчащий у нее на груди. Лайна не прекращала его наглаживать, но я должен был признать: тварь показала себя с лучшей стороны. О которой я даже не подозревал. И не беда, что эта лучшая сторона была на пару классов опасности выше самого мелкозуба. Тут Хольм права: главное, что работает. А как оно работает, додумаем дома.

Дома.

Конечно, в полной мере домик в деревушке со странным названием Верхнее Прибабье своим домом я назвать не мог. Я не имел на него никаких прав. Но именно здесь, именно сегодня я отчетливо понял, что хочу его — свой дом. Чтобы от фундамента до флюгера он был моим. Нашим. Я задумался, каким бы хотел его видеть. С высокой светлой мансардой, где будет кабинет Джелайны и наша спальня. С большим камином в гостиной, на полу которой будет непременно разложена медвежья шкура. По этой шкуре будут ползать наши дети. Я даже готов позволить им играть с зубастым Гррыхом, если в наше отсутствие он будет защищать их столь же яростно, как недавно защищал нас.

Меня так далеко занесло в сладких мечтах, что я не заметил, как впереди показались верхнеприбабинские крыши.