История лисы-метаморфа (СИ) - Катрин Селина
– То есть ты хочешь, – Чирра сглотнула, – чтобы я пошла с тобой на зимний бал? – она была в ужасе и подумала, что возможно не так поняла Оливера. Она всё ещё боялась быть раскрытой, толпа незнакомых людей не вызывала в ней восторга, она не умела и не собиралась учиться танцевать, потому что считала это глупой забавой. Если ко всему этому добавить тот факт, что ей придется надевать ненавистное пышное платье, перчатки, от которых чешутся руки, держать слетающую с волос шляпку и ковылять на ходулях, которые портнихи назвали каблуками…. – Не-е-е-ет, я никуда с тобой не пойду! – она сама не ожидала, что её всегда спокойный голос прозвучит настолько визгливо.
Оливер не понял, почему Чирра так резко негативно восприняла его предложение о бале. Сама же жаловалась на скуку в особняке. «Наверно она что-то не так поняла или расстроилась, что не пришла к согласию с портнихой по поводу фасона или цвета платья. Эх, женщины!», – решил он и сделал шаг вперёд ближе к ней. С этим движением он открыл коробку с бриллиантовым ожерельем. Это были самые крупные камни, которыми располагал ювелир. Оливер не поскупился и хотел, чтобы первое украшение его любимой женщины было воистину шикарным
– Это ожерелье для тебя Чирра, – с этими словами он открыл коробку и показал баснословно дорогое колье девушке.
Чирра механически поднесла руку к горлу. Никогда ещё она не носила ничего подобного. Её Оливер преподнёс ей подарок в виде ошейника. «Да как он смеет! Да, пускай, в каких-то красивых камушках, блестит… но это же ошейник! Он её, дикую лисицу, сравнивает с домашней собакой!».
В этот момент Оливер смотрел на Чирру. Он видел, как она побледнела, а затем румянец окрасил её щёки, грудь стала вздыматься часто-часто. Граф воспринял это как крайнюю степень волнения. Тем более, девушка положила свою ладонь на шею, явно уже представляя, как украшение будет смотреться на ней. Он отложил коробку в сторону, достав ожерелье и намереваясь его надеть на изящную шею любимой.
В момент, когда Оливер держал колье, расстегнув его и преподнеся к её шее, Чирра отмерла. Паника и леденящий ужас охватили её. А так же боль от предательского поступка графа.
– Не-е-ет, ни за что я не одену это! – она взвизгнула и, со всей силы оттолкнув графа, выбежала из спальни.
Оливер стоял как громом поражённый. Он так долго ждал, как подарит украшение девушки, хлопотал, чтобы на его имя выписали два приглашения на зимний бал во дворце короля, а что получил в ответ? Ещё ни одна женщина так не вытирала об него ноги. Гнев закипел в его руках, но он взял себя в руки, положил ожерелье в коробку и вышел.
Граф совершенно не удивился, что Чирра не пришла к нему спать ночью. Не видел он её и с утра за завтраком, перед тем как отправиться на работу. «Ведёт себя как ребёнок, отсиживаясь и прячась по углам», – раздражённо подумал про себя Оливер.
Тем вечером Доминик нашёл рыдающую Чирру на конюшне.
– Почему ты плачешь? – заглянул он ей в лицо своими голубыми глазами. Никки незаметно подрос и уже говорил, не картавя.
– Из-за твоего отца, – вытирая слёзы, сказала Чирра.
– Он тебя отшлёпал? – наивно спросил Никки. Обычно так его самого наказывали за провинности.
– Хуже, – Чирра покачала головой. – Вначале он запретил мне перекидываться в лису, сказав слугам, что лисица больше не живёт в этом доме. Это как если бы тебе запретили бегать или спать на правом боку. Это же часть меня, я не могу добровольно отказаться от половины себя! А потом Оливер запер меня здесь, сказав, что раз одно покушение на него уже было, то лучше мне лишний раз не высовываться. Хотя это я вообще-то выследила наёмников. Он не верит в меня! Выяснил, как я выходила гулять за территорию особняка в образе лисы под днищем кареты, и теперь я здесь сижу днями и ночами, как пленница. А я мечтаю погулять в образе лисы, вдохнуть легкими ароматы трав с поля, поноситься по лесу, ловя зайца…
– Несправедливо, – мудро отметил Доминик.
– Да, а ещё ему мало всего это унижения и ограничений в свободе, он решил на меня надеть ошейник и выгуливать на балу, словно собаку, – чувство обиды заставляло Чирру выговариваться ребёнку. А горькие слёзы текли по щекам. И пускай она понимала, что Доминик в силу своего возраста не поймёт её, но проговаривая обиды вслух, ей становилось легче.
– Когда я вырасту, то никому не дам тебя в обиду. Даже отцу, – пообещал ей мальчик.
Чирра ещё целый час жаловалась ему на Оливера. После чего Доминик обнял её крепко-прекрепко, как обнимала она его, когда он падал с седла и разбивал себе коленки. Так они и уснули в обнимку в стоге пожелтевшего сена.
Глава 23. Совет старого друга
Оливер сидел в глубоком кресле в гостиной своего старого друга – Джека Джонсона – и пил виски. Он целый день не находил себе покоя, совершенно не мог сосредоточиться на работе в королевской палате. Наплевав на всё, он вышел в обеденный перерыв из здания, где заседала королевская палата, и поехал к единственному человеку, который понимал всю ситуацию и мог бы помочь советом.
– Компресс смачиваться отваром трав и прикладывать три раза в день на лоб. Головные боли пройдут, – давал последние наставления Джек пожилой вдове, провожая её в холле дома.
Наконец дверь за посетительницей закрылась.
– Джек, у тебя здесь просто проходной двор какай-то! – с явным неудовольствием воскликнул граф, болтая янтарную жидкость в стакане.
– Не всё ж тебе только помогать, – улыбнулся Джонсон. – Так с чем ты на этот раз пожаловал? Смотрю, никаких ножевых ран, даже неинтересно как-то, – полушутливо произнёс он, но настороженный взгляд выдавал предельную собранность.
– Чирра, – вздохнул граф.
– А что с ней? – Джек сел в кресло напротив, понимая, что друг настроен поговорить.
– Я её не понимаю! – воскликнул Оливер. – Мне с ней хорошо, она обожает моего сына, я хотел бы сделать её своей женой, но она отказывается. Ещё ни с одной няней Доминик так не ладил, как с Чиррой. Я хочу, чтобы она вошла в нашу семью, но чтобы я ни предлагал, наталкиваюсь на отрицательный ответ. Недавно она пожаловалась, что ей скучно в особняке. Я пригласил лучших портних и выпросил приглашение на зимний бал у короля на вторую персону, а она недовольна. Я её вообще не понимаю! Абсолютно! Мы как будто в разных мирах живём, – Оливера прорвало, и он уже не мог остановиться. – Я вижу её грустный взгляд, с которым она провожает меня на работу. Мы с каждым днём только отдаляемся друг от друга. Она мне дорога, я хочу её порадовать, но не знаю как. Вот вчера заехал к ювелиру за бриллиантовым колье, а Чирра буквально взбесилась на моих глазах и выбежала из спальни, когда я ей его показал… – он махнул рукой, решив не вдаваться в подробности, и глотнул немного виски.
Джек молчал, видя, что другу надо выговориться. Оливер тяжело вздохнул и уже не так экспрессивно, а скорее устало добавил:
– Я её теряю. Я больше всего на свете боюсь, что приду в очередной раз домой, а её там не будет. Она уйдёт от меня.
Джек положил пальцы на нос, массируя переносицу:
– Ещё раз, Оливер. Ты боишься её потерять и потому запер в особняке?
Граф моргнул, не понимая, что обращаются к нему. Потом сообразил и ответил:
– Да, так и есть. У меня большой особняк с прислугой, есть внутренний двор, где можно гулять и дышать свежим воздухом.
Джек помотал головой:
– Оливер, Чирра – метаморф. Её вторая ипостась – лиса. Она всю жизнь прожила в лесу. Ей тяжело быть всё время на территории особняка и никуда из него не выходить. Это тяжело даже людям, а представь, каково ей?
Оливер поставил стакан на подлокотник кресла:
– А куда мне её отпускать? Продукты слуги закупают, на рынок ей ходить незачем. Дани готовит лучше, чем в любой ресторации города. Портних, чтобы пополнить гардероб, я на дом вызвал. А украшения, как оказалось, Чирра не любит. Да и вон, – он мотнул в сторону окна, – сам посуди, какие морозы на улице стоят, и снегом всё завалено. Не до прогулок. Да и я против того, чтобы она в образе лисы гуляла по городу. А если её стража поймает? Гигантская рыжая лиса на фоне белого снега очень заметна! Я же буду постоянно волноваться, сидя в палате, а не работать!
