Жрец богини Лу. Дилогия (СИ) - Якубович Александр

— В твоем же мире тоже есть мечи! Почему ты совершенно ничего не знаешь?! — Раздосадовано воскликнула моя богиня, когда я в очередной раз допустил элементарную ошибку.

Я в ответ только зло пропыхтел, ставя правильно ноги и разворачивая под нужным углом плечи. Зачем меч или нож, если есть пистолет? Холодное оружие осталось уделом гопоты, энтузиастов и историков.

Наши уроки прервал Илий. Жрец сообщил, что если мы сейчас не пойдем ужинать, то нам достанутся только угли. Дольше помешивать похлебку на огне он больше не мог.

Между Трейлом и Коурром было порядка сотни лиг по прямой, но дорога постоянно петляла, плюс мы несколько раз сворачивали с дороги и заглядывали в деревни и села, так что на путь мы потратили больше недели.

Празднование затихло и окружающий мир вернулся к своему обычному уныло-серому состоянию. Крестьяне готовились к грядущей зиме, заготавливая дрова и ремонтируя крыши. Скоро начнутся дожди и проселки развезет от осенней грязи, так что после праздников люди вновь принялись за работу.

Вернулись и загнанные под столы и лавки горести. Хотя бы одна вдова или сирота в каждой деревне, куда мы заглядывали, были, так что паства Лу увеличилась еще на десяток человек. Многие относились со скепсисом к словам старого жреца, не верили, что какая-то далекая безымянная богиня откликнется на их мольбы, когда их игнорировала даже всемогущая Матерь. Но одного присутствия Лу хватало для того, чтобы быстро переубеждать сомневающихся.

Моя богиня даже чуть повеселела. Мы стали выбираться из той беспросветной задницы, в которой сидели с самого моего появления в этом мире. Деньги у нас были, лошадьми и припасами нас обеспечил барон Тиббот, я получил свой первый, хоть и плохонький, меч, число молящихся Лу медленно, но неуклонно росло.

Понятно, что многие переставали вспоминать богиню сразу же, как только получали необходимое облегчение и покой, от чего Лу немного грустила. Но человеческая душа — сложная штука, и как только на людей вновь накатывало их горе, они начинали молиться Семерым, включая теперь в свои воззвания и маленькую божку Лу.

— Вот не понимаю, как ты это вообще чувствуешь? Ты же столько раз говорила, что лишена божественной сути, — в очередной раз размышлял я о парадоксальных способностях своей богини.

— Ну, скорее заперта в человеческом теле, чем лишена сущности целиком, — ответила богиня. — Ты же видел меня в чертогах.

Я согласно кивнул. В чертогах своего разума Лу и вправду ощущалась, как божество.

Вместе с тренировками по фехтованию продолжили и ментальные практики. Я наконец-то научился сносно отправлять мысленные образы богине, поддерживая с ней одностороннюю связь. При этом слышал я Лу только на уровне ощущения ее эмоций, и то, четче всего, если она входила в мои чертоги. Но в целом моя чувствительность увеличивалась.

Ментальные стены, которые я создал для последнего боя с богиней, устранить не удалось. Я мог их только опускать, но вот полностью избавиться от массивного конструкта, который создал в страхе перед Лу, я так и не смог. Но при этом научился держать свой разум открытым для Лу, чтобы ей не приходилось, как собаке, скрестись в скорлупу ментальной обороны для того, чтобы просто мельком коснуться моего сознания.

Ментальная магия помогала и в уроках фехтования. Удерживая связь с Лу, я лучше чувствовал, чего от меня хочет богиня, и в какой момент я что-то делаю неправильно. Уже у самого Коурра наши вечерние тренировки превратились просто в молчаливые взмахи мечами, которые изредка перемежались короткими фразами.

В тот же вечер, когда мы уже закончили наши занятия и готовились ужинать, нас нагнала Энжи.

Девушка была в пропыленном плаще, а от ее концертного наряда, соблазнительно обтягивающего всю фигуру барда, не осталось и следа. Сейчас она была в свободных штанах, крепкой рубашке под горло и такой же куртке. Волосы собраны на темечке в высокий хвост и туго заплетены, открывая вид на маленькие аккуратные уши с небольшими круглыми серьгами. Лютня упакована и приторочена к седлу, вместе с припасами и плащом.

— Ага! Попались! — Звонкий голос девушки прокатился по опушке, у которой мы остановились, сойдя с дороги, — чуть вас не пропустила, а потом вижу, какой-то остолоп машет мечом, будто мельница. Ну, думаю, точно красавица Лу учит счетовода обращаться с оружием!

Энжи заливисто захохотала над собственной шуткой и даже смогла заразить улыбкой меня и Лу. Характеристика моих способностей была весьма точная, я бы даже сказал, идеальная. Я на самом деле до сих пор был остолопом, который бездарно махал клинком, как деревянной палкой. Хотя и делал некоторые успехи — это я почувствовал от Лу, которая решила меня чуть подбодрить.

Как выяснилось, нам с Энжи по пути. Держала путь девушка в сторону Пите и окрестных городов. Были у нее там прикормленные места, где бродячая певица зимовала и развлекала посетителей длинными вечерами. На мой резонный вопрос, почему она не перезимует в каком-нибудь замке, ведь ее пению, уверен, будут рады и на пирах в баронских и графских поместьях, которыми развлекались зимой аристократы, Энжи серьезно ответила:

— Антон, ты наивен, как мальчишка. Жилье в замке подразумевает, что после выступления я буду греть чью-нибудь постель. Баронского сынка, начальника стражи или управа, кто прикажет. А я, знаешь ли, сама предпочитаю решать, в чью постель и с кем ложиться, — серьезно, без тени улыбки ответила Энжи. — Так что пока меня не перестанут пытаться ухватить за задницу каждый мимо проходящий дружинник, я в замки на зиму ни ногой.

Резон в этом был, но с другой стороны, судя по рассказам Энжи, денег она за сезон заработала впритык и, с учетом цен на постой на севере королевства вместе с приработком в местных трактирах и кабаках, хватит ее накоплений ровно до весны. После чего девушке придется вновь отправиться в путь, прихватив нехитрые пожитки и верную лютню.

Я задумался о будущем Энжи и оно вырисовывалось безрадостным. Если она не найдет себе обеспеченного покровителя пока молода и красива, то превратится в банальную нищенку, которая будет браться за любую работу и изредка петь в самых донных заведениях. Ведь бард, особенно девушка-бард, это не только красивый голос и умение играть на инструменте, но и целое шоу, а так же радость для глаз. А какая радость может быть при взгляде на старуху? Может, прибьется к какому-нибудь коллективу, где будет на вторых ролях играть на инструменте за еду, но видя гордый и независимый нрав Энжи, мне казалось, что она скорее спрыгнет вниз головой с обрыва или бросится грудью на свой длинный кинжал, чем уйдет на такие унизительные для ее самолюбия вторые роли.

На следующее утро мы достигли Коурра — столицы графства Анш. Род Анш был одним из старейших, но при этом и беднейших в Клерии. Торговля металлом, с которой снимал свои барыши Тиббот, была Аншам недоступна, а отсутствие выхода к побережью лишала эти земли преимуществ морской торговли. Примерно в таком же состоянии находились и соседи на западе и востоке от Аншей, так что в целом регион в глуби страны был немного депрессивным и ориентированным только на сельское хозяйство.

Замок Аншей был больше, чем у Тиббота, но на этом преимущества Коурра над столицей южного соседа заканчивались. Грязные улицы, покосившиеся от старости городские строения, снующие туда-сюда мутные личности. Примерно так я себе представлял глубокое и темное средневековье и, прибыв в свое время в Трейл, очень радовался, что ошибся. Как оказалось, баронство Тиббот было скорее исключением и больше по уровню достатка и управления соответствовало богатым прибрежным территориям, чем клерийской глубинке.

Найдя более-менее приличный постоялый двор, остановились на ночлег. Энжи, махнув рукой, упорхнула в неизвестном направлении искать себе работу на вечер — девушка еще утром переоделась в свой тесный сценический наряд, чтобы не терять зря времени. Так что закинув за плечо лютню и, стрельнув на прощание глазками, бард была такова. Я был уверен, что Энжи не грозят какие-то особые опасности. Девушкой она была бойкой, кинжал в ее сапоге — острым, да и в целом на вот таком вот дне мира Энжи чувствовала себя, как рыба в воде.