Он, она, дракон и трон (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

— А что это за клан такой? — уточняю устало, стараясь не реагировать на появление новых участников в этой истории.

— Это клан горцев, — отвечает мне Акира, — У них есть сложное почти непроизносимое название, которое переводится на общепринятом языке, как Видящие Истину.

— Итак, Контрад был горцем, — складываю руки на груди и поднимаю брови.

Едва сдерживаюсь от тяжкого вздоха.

— Как и я, — Акира переводит взгляд на Гаруту.

— Как и ты, — кивает тот, — только намного раньше.

— Лет на тридцать? — предполагаю.

Или сколько там было Контраду, когда он умер? Почему это вообще имеет значение?

— Лет на пятьсот, наверное… или чуть меньше… — протягивает Гарута, — этот хитрец умудрился выторговать для себя бессмертие у Повелителя Тьмы и долго правил Сарамнией, пользуясь услугами клана магов.

Так вот, о чём он говорил вчера! Контрад — долгожитель!

…

Так, стоп. А что ж он такого натворил, что этот мир никак не может оправиться?..

Кажется, горец говорил что-то про всеобщее отупение?..

— Лишь из нашего клана ранее появлялись правители Сарамнии. Но в своё время нам пришлось отгородиться от остального мира… таким образом мы не позволили Контраду уничтожить все наши знания, — отвечает горец.

— Контрад боролся с учеными? — удивленная, спрашиваю.

— Для защиты людей Контрад пошёл на немыслимую сделку с Повелителем Тьмы и лишился души. Войны кланов за территорию королевства удалось избежать, однако, король подчинил себе глав остальных кланов и вынудил их служить себе — тем самым помешав нормальному развитию истории. Возможно, случись война в те времена, и таких последствий, как сейчас, бы не было… но Контрад оттянул её наступление вплоть до дня своего исчезновения двадцать пять лет назад — и теперь гибнут тысячи людей, не способных даже понять, за что именно они гибнут.

— Почему? — хмурюсь.

— Потому что Контрад слишком боялся своего разоблачения — король, и без души! — из-за чего провел реформы образования в королевстве, запретил девушкам обучаться больше положенной пары лет на дому, создал из людей общество бестолковых потребителей и довёл Сарамнию до такой деградации, что Боги решили в качестве эксперимента запускать внутрь мира попаданок: чтобы те хоть как-то помогали корректировать траекторию развития Сарамнии… — невесело усмехается Гарута.

— То есть… мы с Марьянеллой — что-то вроде стихийного бедствия для этого мира? Приходим ниоткуда, что-то творим с этим миром и исчезаем без следа? — не обращая внимания на воина, спрашиваю у горца.

— Этот мир — гиблое место. На него даже Боги махнули рукой. Но у нас ещё есть шанс взять бразды правления в свои руки. С Контрадом мы справиться не могли — его защищал дворец. Но с ослабшими после долгой войны кланами мы управиться можем, — Гарута переводит взгляд на Акиру, — нам нужен твой меч, чтобы положить конец страданиям всех людей этого мира. Помоги нам поставить точку в этой затянувшейся истории. Без твоей помощи это практически невозможно.

— Я… я видел дракона. Это должен быть он, — сжав ладонь на рукояти меча, напряженно произносит Акира.

— Нет. Это не должен быть он, — решаюсь подать голос, а затем поднимаю взгляд на лицо воина, — это должен быть кто угодно — но только не он.

— Что ты такое говоришь? — глядя на меня с удивлением в ясных глазах, произносит Акира.

— Зар понятия не имеет о том, как нужно править. Он бестолковый и думает только о себе, — отвечаю прямо.

— Но ты…

— Я ошиблась, — отрезаю; а затем добавляю чуть менее уверенно, — точнее, я не захотела вникать в проблемы этого мира. И решила идти самым простым путём. Тем, на который мне указали. Ты указал. Но сейчас мне очевидно: Зар — наихудший вариант для королевства. Даже в его матери больше от истинного правителя, чем в драконе, дарованном Сарамнии великим пророчеством.

— Я шёл за тобой, — сведя брови, произносит Акира.

— А я шла за тобой, — парирую спокойно.

— И в итоге вы оба двигались не туда, — подытоживает Гарута.

Опускаю взгляд, не имея аргументов в свою защиту.

И почему я решила, что Акира точно знает, что делает?..

— И как нам теперь быть? Кого сделать королем? — спрашиваю, не поднимая головы.

— Для начала, освободите дворец от лишних людей… и прочих существ, — дипломатично предлагает горец, — а уж потом будем думать — кто достоин сидеть на троне.

— На данный момент у нас не так много союзников, чтобы провернуть такой трюк. А через несколько дней во дворец приедет делегация магов, и у меня могут появиться проблемы, — произношу собранно.

— Какие проблемы? — подаёт голос Акира.

— Архимаг захочет избавиться от неё при первой же возможности. Личные счёты, — сухо поясняет Гарута, а затем вновь переводит взгляд на меня, — Надо успеть переубедить народ до появления магов.

— Это ещё сложнее: у нас нет второго кандидата на трон, — отвечаю, растирая виски.

— Какие у тебя могут быть личные счёты с архимагом? — Акира смотрит в мои глаза.

— Он предвзят ко всем… нездешним, — поясняю, отмахиваясь рукой.

— Выходит, у нас только один вариант, — произносит Гарута, задумчиво глядя вдаль.

— Какой? — уточняю ровно.

— Захватить дворец.

Выходим из трактира молча.

Гарута остаётся внутри и заводит разговор с хозяином заведения, а я скупыми жестами приглашаю гостей с опустевшей посудой в руках вернуться внутрь, показывая, что теперь там свободно и даже сравнительно безопасно.

Акира следует за мной.

— Если хочешь что-то обсудить — сейчас самое время. Во дворце я не рискну заводить беседы на тему заговора, — произношу негромко, выворачивая в сторону главных ворот.

— Я знал, что ты другая. Я просил небо о помощи. И оно послало тебя.

Останавливаюсь.

А затем поворачиваюсь к воину.

— Ты уже говорил мне об этом, но я не придавала особого значения твоим словам, — протягиваю напряженным голосом, — но теперь мне ясно, как день, — замолкаю, внимательно глядя на его лицо и вижу, что он знает, о чём я сейчас скажу, — это твоими молитвами меня занесло в этот мир.

— Я не просил кого-то издалека… настолько издалека, — поправляется Акира, опустив взгляд в землю, — я просил хоть кого-нибудь, кто сможет помочь остановить эту многолетнюю войну.

— Потому что ты начал испытывать муки совести за свои кровавые срывы? — жестко произношу, подняв бровь.

— Кровь провоцирует во мне всё плохое; я не могу с этим справиться, — не поднимая глаз, отвечает воин.

— Как хорошо, что ты не вампир, — бросаю и отворачиваюсь, продолжая свой путь до ворот.

— Я не хотел вырывать тебя из твоей жизни, — пытается донести до меня Акира.

— Скажи честно, — резко остановившись, вновь разворачиваюсь к нему, — ты увидел меня в видениях и начал просить обо мне, или начал просить небо о помощи, а потом тебя посетили видения?

— Я просил небо. А потом увидел тебя во сне. Потом тебя и Зара. А потом тронный зал дворца, — отвечает воин.

Смотрю на него, усмехаюсь, а затем качаю головой. Даже в моей голове подобные образы сложились бы, как минимум, в три варианта. Так с чего же Акира решил, что я предназначена Зару?..

Я настолько не в его вкусе?

— Ты много на себя взял, когда решил, что я должна быть с драконом. За это я тебя не прощу. Всё могло быть иначе. С самого начала. Возможно, это путешествие мне бы даже понравилось. Но сейчас у меня от него голова болит, — бросаю воину, отворачиваюсь и вновь начинаю идти ко дворцу.

— Этот горец… что тебя с ним связывает? — доносится мне в спину вопрос воина.

— Цель. Общая цель, — отрывисто отвечаю, не оборачиваясь.

— Со мной тебя тоже объединяет цель.

— И что?

— Но ему ты не запретила до себя дотрагиваться.

— Тебя бесят запреты? То есть, сам факт их наличия? — не выдержав, вновь останавливаюсь, — Ну, да, тебя же даже в тюрьме не задерживали надолго — настолько боялись быть убитыми. Для тебя, кажется, не существует слова «нет». Но в чём проблема? — разворачиваюсь к нему, — Ты же сам не хотел никакого контакта! Какая тебе, к чертям, разница, до кого я дотрагиваюсь?!