Наследство дьявола, или Купленная любовь (СИ) - Обская Ольга

— Максим? — на лице отца проскочило удивление, быстро сменяющееся злостью.

— Не ожидал? — с сарказмом спросил Макс.

Они пару минут молчали, меря друг друга тяжёлыми взглядами.

— Зачем ты явился сюда? — бросил отец сквозь зубы.

Он зашёл в комнату и прикрыл дверь резким нервным движением. Видно было — ярость завладела им. Он не мог сдержать дрожь негодования.

— Тебе мало было Земли? Снова хочешь померяться силами? Не выйдет. Здесь я — Князь. Я — Бог. Понятно?!

Макса самого начало трясти. О чём отец? Опять состязания? Хочет быть номером один во всём? А Женя для него, что, приз победителю?

— Где Евгения?

— Забудь.

— Где? — Максим с трудом сдерживался, чтобы не схватить отца за грудки.

— Возвращайся, откуда пришёл.

— Где?! — Макс сделал пару шагов и оказался в полуметре.

Из глаз отца сочилась ненависть, но губы расплылись в кривой усмешке.

— Хочешь всё и сразу? На блюдечке с голубой каёмочкой? Что ж — вперёд. Иди прочь! Начинай как я в своё время — с нуля. Играй с судьбой. Посмотрим, у кого в итоге получится лучше.

Он вышел за дверь и громко скомандовал кому-то:

— Проследите, чтобы через пятнадцать минут этого человека не было на территории особняка.

Глава 39. Месть

Этель бежала по улице, не разбирая дороги и не чуя под собой ног. Лишь бы успеть. По щекам текли слёзы. Она редко плакала. Можно сказать — никогда. Какой в этом смысл? Если жизнь бьёт тебя — защищайся, а не скули. Но сегодня эта горько-солёная влага застилала глаза помимо воли.

Ничего. Этель умеет мстить. Лишь бы успеть, пока Евгения не сбежала. В дрожь бросало от мысли, как подло поступила мерзавка. А ведь Этель ей поначалу даже сочувствовала. Хотя чему, спрашивается? Не понятно, что там за жизнь была у неё на Земле, но тут, в Парадайзе, Евгения мгновенно получила то, о чём люди мечтают годами. Мечтают и так и умирают в нищете. А ей сразу — шикарные апартаменты в доме на холме и покровительство самого Князя. Мало ей было?

Этель остановилась у входа в серое здание буквально на пару секунд — отдышаться. Вытерла рукавом слёзы и решительно зашла внутрь. Подобные заведения вызывали у неё неприязнь и подспудный страх. Приходилось пару раз бывать в таких же местах в своём мире, правда, по несколько другим причинам. Но сегодня все чувства, кроме жгучей обиды и желания отомстить, отключились.

Этель объяснила цель визита неопрятному бородатому громиле, дежурившему у входа. Тот хищно улыбнулся и сразу проводил к начальнику.

В кабинете главного дознавателя висел густой табачный дым, и пахло отчаяньем. Мало кто выходит отсюда счастливым. Бледная как мел девушка в рваном платье, которую вывели из комнаты, перед тем как впустить Этель, глянула на неё таким обречённым жалобным взглядом, что стало не по себе.

Несколько секунд Этель сомневалась. Но картинка, увиденная в трансе, встала перед глазами, и губы сами начали двигаться, выговаривая слова доноса:

— Я видела девушку, которую разыскивают стражники.

— Ту, что напала на торговца фруктами? — поигрывая связкой ключей, переспросил дознаватель.

— Да.

Он разогнал рукой дым и несколько секунд внимательно изучал собеседницу, потом поинтересовался:

— И где же ты её видела?

— Вчера вечером в Канальном переулке она подцепила клиента. Сейчас они в подвале третьего дома слева.

— Умница, — похвалил дознаватель, самодовольно ухмыльнувшись. — Если информация подтвердится, получишь сто эров. Торговец назначил вознаграждение тому, кто даст информацию о его обидчице.

Этель знала о вознаграждении. Там фигурировала сумма в двадцать раз больше. Разницу дознаватель, видимо, собрался положить себе в карман. Но ей было наплевать. Она делала это не ради денег. Она просто хотела возмездия. Хотела, чтобы Евгения вкусила, что такое быть преданным.

— Можешь подождать в коридоре, — дознаватель кивнул на дверь. — Пошлю людей по адресу. Если вернутся с добычей, получишь свой… кхм… гонорар.

Евгения спала беспокойно. Всю ночь бушевала гроза, которая вплеталась в сон и навевала кошмары. Грезились стражники, жаждущие сломать дверь и ворваться в подвал. Женя металась и вскрикивала. Санди взял её за руку, чтобы успокоить. И только так, чувствуя его поддержку, наконец, удалось провалиться в крепкий сон без сновидений.

Однако под утро кошмар повторился. Снова громкие стуки, злобные крики и жалобный скрип двери, готовой вот-вот сдаться напору непрошеных гостей. Женя пыталась вернуться в спасительное небытие, сбежать от ужасного сновидения, но в этот раз Санди почему-то не давал. Он тряс её за плечо и что-то горячо шептал.

Окончательно проснуться заставили слова:

— Это стражники.

Действительность, ещё более страшная, чем сон, ворвалась в сознание. Женя резко села и замерла, глядя с безысходностью на ходящую ходуном дверь.

— За мной?

— Не обязательно, — попытался успокоить Санди.

— Открывайте, немедленно! — послышалось снаружи, и дверь получила очередной пинок.

— За мной, — страшным шёпотом констатировала Женя. — Кто-то видел, как мы с тобой здесь спрятались.

— Не паникуй, — шепнул Санди. — Давай попробуем их перехитрить. Прижмись к стене. Я засыплю тебя соломой. В подвале темно. Подумают, обычная лежанка.

Евгения понимала: вероятность того, что уловка сработает, минимальна. Но в скромном жилище больше всё равно спрятаться было негде. Она легла на бок и вжалась в стену, а Санди быстренько прикрыл её соломой и метнулся к двери, чтобы распахнуть настежь.

Женя услышала, как в комнату вломились стражники:

— Почему сразу не открыл?

— Спал.

— Спал? — с напором переспросил один из непрошеных гостей. — А где девчонка, которую снял на ночь?

— А мне откуда знать? Подалась искать нового кавалера, — непринуждённо бросил Санди.

— Когда?

— Минут двадцать назад. Я уже успел снова отключиться.

— Двадцать, говоришь? — рявкнул стражник. По голосу было заметно, что не верит ни единому слову.

— Около того, — изобразив беспечный зевок, поддакнул Санди. — Может, ещё успеете догнать. Но не советую. Малышка так себе.

Жене казалось, что Санди играет очень хорошо. Но местные блюстители порядка не впечатлились — вероятно, видели и не такие спектакли. Они принялись обыскивать комнату. Слышно было, как небрежно пинают ящики-стулья. Евгения затаила дыхание. Не прошло и минуты, как охапка соломы, которой была прикрыта, подверглась такому же грубому исследованию. Тяжёлый сапог прошёл сквозь сухие стебли и ударил в плечо. Женя сжала зубы, чтобы не закричать. Но стражник и без того понял, на какое препятствие напоролось его нога. Он разгрёб солому носком обуви и грубо приказал:

— Поднимайся.

Евгения встала, помогая себе руками. Колени не слушались. Она шарила по комнате глазами, пытаясь придумать план спасения. Но пятеро громил, изучающие её презрительными взглядами, не оставляли шансов на побег или самооборону.

— Она, — вынес вердикт один из стражников.

Другой, переключив внимание на Санди, злобно спросил:

— Двадцать минут, говоришь? Хотел покрыть эту дрянь?

Раздался звук удара. Евгения испугано обернулась. Из разбитой губы Санди сочилась кровь. Но он не издал ни звука, только вытер её рукавом.

— Прогуляешься с нами. Пара деньков в Тортуре за попытку спрятать опасную преступницу тебе не повредит.

— Отпустите его, — взмолилась Женя. — Он не знал, что меня разыскивают.

— Дознаватель разберётся, что он знал, а чего не знал, — неприятно хохотнул верзила, который стоял ближе всех к Евгении, и жёстко подтолкнул её к выходу: — Вперёд!

Этель сидела в коридоре уже около часа. Главный дознаватель то выходил из кабинета, то снова возвращался, совершено не обращая на неё внимания. Ей уже хотелось поскорее уйти, но сначала она должна была дождаться известий, должна была убедиться, что Евгению схватили. Как только информация подтвердится, Этель выскочит на улицу и пойдёт разыскивать Санди. Теперь, когда знает адрес, сделать это будет легко. Она уже почти простила любимого. Она знала, что тот эпизод был случайностью. Скорее всего, Евгения опоила Санди. Или использовала какую-нибудь другую ещё более подленькую уловку. Ничего — паршивка своё получит.