Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна

«Действенный, но довольно опасный способ был предложен мэтром Фарнье. Требовалось привлечение двух магов. Один — близкий, и необязательно по крови, к ушедшему. Второй — для страховки первого». Дальше шло описание ритуала, участницей которого меня сделал лже-Венсан, и оно было настолько точным, что у меня даже сомнений не возникло на этот счет. Утверждалось, что отправляться за Грань должен лишь тот, кто ради возврата близкого готов на все, иначе отправляющийся может сам не вернуться в свое тело. «Не так уж вы и любите своего брата, Марго». Вспомнились издевательские слова, брошенные мне в спину, но теперь они приобрели несколько другой смысл. Была ли это проверка, необходимость в которой отпала после проведения тестового ритуала? Ведь линия, которая могла привести меня к брату, казалась очень мощной.

Я продолжила чтение. Упоминались нити-лучи, связывающие души, и утверждалось, что чем они толще и ярче, тем более вероятен благоприятный исход. Про цвет связующих нитей не говорилось ничего, кроме как что он может быть разным, в зависимости от чувств, которые испытывает отправляющийся к ушедшему, и страхующий и отправляющий друг к другу. При отсутствии чувств между страхующим и отправляющимся первый не мог вытащить второго; даже если тому удавалось найти нужную душу, то вернуться он уже не мог.

Я вспомнила яркий зеленый луч, соединяющий меня и лже-Венсана. Значит ли это, что мы друг к другу неравнодушны? Ведь в описании ясно сказано, что чем прочнее чувства, тем сильнее и толще связующая за Гранью нить. Наша нить напоминала скорее канат, толстый прочный канат, способный выдержать значительную нагрузку. Перед глазами встали руки, перебирающие этот канат, когда лже-Венсан притягивал меня к себе, и я опять чуть не вскрикнула. В моем воспоминании руки были совсем не такими, как у Венсана настоящего: более смуглые и крепкие. Тогда я не обратила на это внимания, но сейчас…

В голову пришла совершенно дикая идея. Если мы в том мире присутствовали лишь душами, то значит, я могла увидеть Себастьена таким, какой он есть? Точнее, каким был много-много лет тому назад? При мысли, сколько лет на самом деле нас разделяет, стало страшно. Мы не должны были встретиться, никак не должны. Его время уже прошло, давно прошло, и если бы не трагическая случайность, быть бы ему за Гранью, где давно покойным инорам самое место. И все же… все же, почему я не посмотрела тогда? Слишком сильно волновалась в предвкушении добраться до Шарля? Я чувствовала себя совершенно несчастной и разбитой. Упустить случай увидеть настоящее лицо Себастьена! Какая же я дура!

Разве что будет шанс при новом ритуале? Но к чему он мне? К чему мне видеть инора, которого я, будем смотреть правде в глаза, собираюсь обмануть? Меня не успокаивало даже то, что врал и он, поскольку теперь я была уверена, что он-то врал для самосохранения и действительно мог и хотел помочь моему брату. И я была бы счастлива в ответ помочь и ему, если бы только это было возможно.

Но оставлять в Шамборе древнего магистра, который, не задумываясь, присвоил чужие тело и имущество, нельзя. Вряд ли он ограничится только этим: у нас есть и куда более сильные и богатые маги. Да даже если бы и ограничился: захват чужого тела — это преступление, которое должно быть наказано, а захваченное должно быть возвращено хозяину. Нет, как мне ни больно об этом думать, но Себастьена нужно отправить за Грань.

Я чувствовала себя ужасно несчастной, поскольку понимала, что жертва слишком велика: с лже-Венсаном из моей жизни уйдет и кусок моей собственной души, который уже ничем и никем не заменится.

Я опять открыла описание ритуала.

«Случаи невозврата доходили до пятидесяти процентов. Возможно, именно поэтому вскоре мэтр Фарнье наотрез отказался практиковать этот ритуал. Но возможно, причина была в другом. По рассказам очевидцев, ритуал всегда проводился одним из учеников мэтра, который пропал непосредственно перед Первой магической войной». Сердце гулко бухнуло. Пусть имя опять не было названо, но я была уверена: это он, тот, кто сейчас в теле Венсана. Получается, и ритуал придумал он, а не его учитель, если уж у мэтра Фарнье после пропажи ученика ничего не получалось.

Шарль вернется! Теперь я в этом была полностью уверена, хотя и раньше внутри меня что-то говорило, что все это правда. Ритуал проведет тот, кто его придумал, испытал и знает причины неудач, постигших учителя. Я смогу вернуть брата…

— Инорита Маргарита, заберите свое животное, — голос иноры Леман был необычайно сух. — Не думаю, что столь дурно воспитанная кошка сможет помочь хоть кому-то.

Она вручила мне печально обмякшее хиленькое тельце. Не знаю, что там натворил Венсан, но сиделке это очень не понравилось, на кошечку она смотрела, как на злейшего врага. Внезапно мне стало жаль бедную Сесиль. Именно Сесиль, а не управляющего сейчас ее телом Венсана. Это какую же репутацию он ей зарабатывает? Бедняге после освобождения от его гнета проще будет умереть, чем восстановить свое доброе имя. Лже-Венсан хотя бы гадостей не делает. Даже вернул уволенную прислугу. Впрочем, возможно, только пока. При мысли об этом настроение резко упало, но я все же нашла в себе силы ответить:

— Инора, возможно, это было необходимо.

— Необходимо? Выть как сирена и прыгать на одном месте?

«Мне срочно нужно было в туалет, — смущенно признался Венсан, — а эта дура ничего не понимала».

— А потом сделать лужу посреди комнаты? — продолжила возмущаться инора Леман. — Приличные кошки так не поступают.

— Она еще совсем маленькая. Ей сложно терпеть.

— Может, ей и сложно терпеть, но не думаю, что вашему брату необходимо терпеть кошачью вонь и кошачьи вопли! Чтобы я это животное больше не видела.

Она развернулась и, выразительно шелестя юбками, покинула библиотеку, напоминая сейчас не нанятого работника, а владелицу целительской клиники, распекающую нерадивую подчиненную.

— И зачем вы это сделали, Себастьен? — мрачно спросила я, чувствуя, что начинаю его не просто не любить — ненавидеть. — Неужели так сложно было просто немного тихо посидеть, нигде не гадя?

«Немного? Да вы меня на эту мегеру на весь день бросили. Уже ночь на дворе».

Я взглянула в окно и ахнула. В самом деле уже темнело. Для меня время пролетело незаметно, поскольку в библиотеке создано все для комфортного чтения: если там есть хоть кто-то, освещение регулируется магически. Я настолько увлеклась чтением, что все остальное ушло на второй план. Я смущенно захлопнула книгу и поста вила на место. Пора возвращаться.

— И все же, Себастьен, некрасиво заниматься столь неблаговидными действиями посреди комнаты.

«Я не занимался. Но требования тела были столь сильны, что эта Сесиль взяла надо мной верх. И что там было, пока я пытался вернуть управление, не знаю, а значит, и отвечать не могу, — он помолчал и столь же мрачно добавил: — Зато знаю, что если меня срочно не покормить, это опять может привести к чему-нибудь плохому. Пить я тоже хочу. Точнее, не я — тело, но в моем положении без разницы».

Пришлось перед уходом пробираться на кухню и выпрашивать ему немного фарша. Кошечка набросилась с такой жадностью, что у меня возникло подозрение, что Венсан опять потерял контроль: вряд ли он при мне стал бы так нагло урчать и чавкать. Хотя, с другой стороны, удобная позиция — если что не так, всегда можно сослаться на нужды предавшего тела, владелицу которого не останавливала необходимость вести себя прилично. Кошка, что с нее взять?

Сесиль уснула сразу, как насытилась. К моей огромной радости, Венсана все так же не было слышно, а если он и пытался что-то до меня донести, все заглушало мерное мурлыканье, делающее спящую кошечку намного симпатичнее в моих глазах. Может, у нее не самая замечательная внешность, но это искупалось на редкость миролюбивым характером: не каждая смогла бы ужиться в одном теле с Венсаном. Возможно, конечно, что вредность его характера в нынешнем виде проистекала как раз от этого самого вида, что еще усугублялось потерей собственного тела. Не уверена, что я смогла бы держать себя в руках, оказавшись навечно запертой в кошку. Впрочем, тело мы ему вернем. Или хотя бы попытаемся. Я прижала к себя счастливо урчащую Сесиль. Нет, сей час она точно была хозяйкой положения. Что ж, ей тоже нужны маленькие кошачьи радости.