Адель и 40 оборотней (СИ) - Бакулина Екатерина "Фенек"

Но как же мне его бросить. Он же умрет тут!

Я плакала.

— Дел, давай, иди, — требовал Нико. — Не надо лезть ко мне с магией, а то не дойдешь, свалишься по дороге. Хватит! Мы только теряем время!

И так резко, почти со злостью.

— Зачем ты вообще полез сюда? — спросила я. Имею ведь право знать!

Он только засопел там в темноте.

— Нико?!

Он вздохнул.

— За Магнусом. Я узнал кое-что про него от Галерта… не важно уже. Личное. Ты иди. Давай, вылезай отсюда. Если выберемся, я тебе потом расскажу. Давай. Сигнальные патроны не забудь. И жди там, в машине.

Я посидела, поплакала еще, но что делать? Попыталась хоть немного помочь ему, хоть боль уменьшить, но он меня прогнал. Грубо.

Да, разумнее идти, подать сигнал. Тогда — хоть какая-то надежда, что за нами приедут. Что найдут.

И вот, на ощупь, спотыкаясь, поскальзываясь, вся в слезах и соплях, на трясущихся ногах я пошла…

Мне казалось — этот путь бесконечный. Я потеряла счет времени. Мне казалось — я иду не туда. Но как можно ошибиться, идя по руслу ручья? Тут один путь. Уже почти не соображала ничего. Даже холода почти не чувствовала, только опустошенность…

Все, что я могла — попытаться немного потянуть силу из воды — иначе бы мне не справиться и не дойти. Не очень получалось, но я хотя бы могла идти, не упасть… Наверно, темнело в глазах, но и без того темно.

Даже не знаю, как вышло обойти ловушки… или я не дошла до них? Или их смыло потоком?

В какой-то момент я поскользнулась, упала. И поняла, что не могу встать. Вообще пошевелиться не могу. Лежу наполовину в воде… и все. Шумит в ушах. Или это вода шумит?

И как-то уже почти все равно. Сил нет даже бояться.

Долго…

Я сейчас еще немного полежу, и обязательно встану… еще чуть-чуть…

Потом вдруг, где-то на краю сознания, звуки. Шаги? Голоса.

Потом ближе.

Шаги.

И свет.

Свет бьет мне прямо в глаза.

Голоса.

Кажется, меня трясут за плечи, чьи-то руки поднимают…

— Адель! Адель, ты меня слышишь?

Поднимают, прижимают к себе. И так удивительно приятно чувствовать человеческое тепло.

Закутывают меня во что-то. Куртку? Одеяло?

— Там Нико! — из последних сил пытаюсь я. — Он сломал ногу и не может идти! Пожалуйста! Помогите ему! Там Нико… помогите…

Выходит едва слышно. Я очень надеюсь, что меня слышат, что понимают. И что помогут!

Человек, который держит меня, молча вздыхает.

Олин? У меня глаза не открываются, в ушах звенит, но я почти уверена — это он. От него пахнет лесом и дымом сигарет… как от отца в детстве… отец погиб… может быть, я тоже? Может быть все это… все мне снится? Такой последний добрый сон.

И где-то тут я окончательно проваливаюсь во тьму.

Глава 23. Горячий чай и злые волки

— Тихо, сейчас поедем.

Чья-то ладонь на моем лбу. Моя голова на чьих-то коленях.

Завелся и мерно заурчал мотор.

— Поспи, Дел. Все хорошо.

Женский голос. И руки тоже женские. Рута? Это она сидит со мной.

Я завернута во что-то теплое, в одеяло, кажется, по самые уши.

Все хорошо? А Нико? Я попыталась кое-как собраться, открыть глаза.

— А Нико? Что с ним?

Рута молча поджала губы.

И тихое, едва слышное, но все равно яростное рычание… или просто вздох.

Мы в машине. Рута сзади со мной, впереди Халле, и Олин за рулем. Олин…

Я вижу в зеркале его глаза. Злые. Дикие. Темный огонь в глазах. В волосах — алые брызги крови… на лбу тоже, но на лбу размазано, почти стерто… и на щеке.

Меня аж подбрасывает, несмотря на слабость.

— Олин! А как…

Мне вдруг кажется — он убил Нико. Просто убил, за все, что тот наворотил тут. Не то, чтобы Нико не заслуживал, но ведь нельзя же… И в глазах Руты почти растерянность, она не знает, что ответить мне, и мне кажется — это подтверждение.

Сердце останавливается.

— Нико? — шепотом спрашиваю я у Руты.

— Да ничего с ним не станет, — вздохнула Рута. — Жить будет. Вытащили его. Вон, во второй машине, — она показала в окно. Глянула на Олина. — Это тебе, Дел, еще невероятно повезло, что Халле тревогу поднял. Увидел, как Нико тебя в машину запихивает, побежал, поднял всех. Догнать, правда, не вышло, пока мы за Олином съездили, за магом… Без мага мы бы не нашли. Так что, считай, Халле тебя спас. А то бы так и лежала там, в пещере.

Халле смущенно улыбнулся.

— Я понял, что происходит что-то не то… — тихо сказал он, облизал губы. Глянул на Олина тоже.

Олин молчал. Его рука на рычаге передач дернулась и напряглась, но он только тронул машину с места, не оборачиваясь, глядя вперед… Мы поехали.

Я села, пытаясь справиться с головокружением, выглянула в окно. Натянула одеяло на плечи.

Да, две машины. Одна — в которой мы, и еще вторая… Там Нико? После всего, что случилось с нами… Мне хотелось знать, как он, но было так невыносимо стыдно перед Олином… Перед ним — в первую очередь. Хотя за что мне должно быть стыдно? Разве что за глупость. За то, что я так глупо повелась, что не пошла к Руте сразу, что все так… Я повела себя как дура.

— Как ты? — спросила Рута.

— Нормально, — я попыталась прислушаться к себе. Действительно, вроде ничего, только слабость. — Я там замерзла очень и устала. Но сейчас лучше.

— Хорошо, — Рута улыбнулась. — Я тебя подлечила слегка. Ты еще хорошо отделалась, — она так с интересом глянула на меня. — Нико сказал, что затащил тебя сюда силой.

Если Нико может что-то говорить, то жить, и правда, будет. Оборотни крепкие. Все будет хорошо.

— Я хотела остановить его, — попыталась я. Глянула на Олина, в зеркало, на мгновение встретившись с ним глазами, Олин нахмурился. — Но у него амулет… Там, в части, я хотела вытянуть из него немного силы, чтобы он уже никуда не смог пойти, по крайней мере до утра… а потом…

Я понимала, как глупо это звучит. Но тогда это не казалось так глупо, тогда я не видела другого выхода.

Я рассказала, как мы пошли собирать малину, как Нико предложил подвести нас и утащил меня сюда. Мне нечего скрывать. Моя глупость — это все го лишь моя глупость. Я виновата тоже, но… Рассказала, что мы нашли проход, ручеек, идущий из самого источника силы. И как Нико полез туда, и в него плюнуло слизью. Как он решил вернуться и я не знала, что мне делать и как остановить его. Как я почти запаниковала. Вытянуть силы — было плохой идеей.

Олин молчал.

Я все время смотрела на него. На его напряженную спину, плотно сжатые челюсти, желваки на скулах. Его глаза… Глаза я видела в зеркало, он тоже изредка бросал на меня взгляды.

Сбитые костяшки на правой руке, длинные алые полосы на левой — от когтей. Я боялась даже думать.

Я бы спросила у Руты, но сейчас, при Олине, я и у нее боялась спросить.

Я рассказала, как мы вернулись сюда. Как шли по пещерам, как ловушки, а потом завалило вход. И дальше прохода нет, не пролезть совсем. И как вернулись, но оказалось, что все залито водой. Как я пыталась пробить, шарахнула магией… и, наверно, это из-за меня Нико сломал ногу, его отдачей отбросило назад.

Рута чуть усмехнулась.

— Он сказал, что ногу сломал, когда влез в ловушку.

Отчасти, это правда. Влез в ловушку он сам, наступил… и именно из-за этого мне пришлось пробивать силой.

— Он послал тебя за помощью? — спросил Халле. Почти с надеждой, словно не хотел верить, что я могла бросить Нико одного.

— Нико сказал, что в машине есть сигнальные патроны, нужно взять красные, подать сигнал. И… и обязательно ждать его в машине, чтобы, если придет помощь, показать куда идти.

В последнем я не была уверена. То есть, Нико именно этого от меня и хотел, но я отлично понимала, что волки могут найти дорогу по следу сами, их не нужно вести за собой.

— Мы в низине, — задумчиво сказал Халле, обернувшись к нам, потом с сомнением глянул на Олина. — Разве сигнал можно увидеть? Горы загораживают. Так высоко не взлетит, мы бы не заметили этого сигнала. Разве лейтенант Камински не знал?