Райчел Мид - Золотая лилия
«Кулин эраунд» милосердно добрались до последней песни — длиннющего и нудного номера, воспевающего радости хорошего самочувствия и здорового образа жизни. Они вытаскивали отдельных учеников танцевать вместе с ними, получая в ответ самые разнообразные отклики. Некоторые учащиеся от смущения впадали в оцепенение, и видно было, как они считают секунды до окончания номера. Другие же те, кто склонен был привлекать к себе внимание, — устраивали представление с истинным размахом.
— Сидни!
Прозвучавшее в голосе Эдди предостережение помешало мне вернуться к домашнему заданию. Подобная заинтересованность могла относиться лишь к Джилл, и я быстренько отыскала девушку. Но Эдди имел в виду Ангелину. Один из членов «Кулин эраунд» попытался уговорить ее танцевать и схватил за руку. Может, Ангелина и любила дикие пляски в лесной глуши Западной Вирджинии, но теперь она себя чувствовала не в своей тарелке.
Честно говоря, в том, что произошло следом, виновата была не только она. Тому типу действительно следовало оставить ее в покое, но, полагаю, он чересчур увлекся своей миссией. Ему удалось поднять Ангелину с ее места, и тогда она выразила свое неудовольствие наиболее доступным образом.
Она ему врезала.
Сцена получилась впечатляющая, особенно если учесть, что парень из «Кулин эраунд» был выше Джилл почти на голову. Думаю, ей помогли объяснения Эдди на тренировке как управляться с более рослыми мороями. Парень пошатнулся и грохнулся на пол. Сидящие неподалеку ученики ахнули, а еще один член группы, бас-гитарист, заметил, что происходит. Остальные продолжали петь и танцевать. Гитарист кинулся к упавшему коллеге и, видимо, нарушил личное пространство Ангелины, потому что ему досталось тоже.
— Эдди, сделай что-нибудь! — скомандовала я.
Он повернулся ко мне в изумлении.
— Что, например? Я не успею туда добраться вовремя.
И он был прав. Мы находились через два сектора, и все проходы оказались забиты под завязку. Группа вскоре осознала — происходит нечто неправильное, и музыка оборвалась. Тем временем несколько учителей кинулись к месту происшествия, пытаясь оторвать Ангелину от гитариста «Кулин эраунд». Вид у девушки сделался безумный, словно у загнанного в угол животного, жаждущего лишь одного — сбежать. В конце концов, учителям удалось обуздать ее, но до этого момента она успела швырнуть микрофоном в солиста группы (не попала) и пнуть преподавателя труда.
Трей подался вперед, разинув рот.
— Это и есть твоя кузина? Вау!
Я промолчала. У меня в голове билась лишь одна мысль: Господи, как я буду расхлебывать последствия?! И что повлечет за собой нападение на агитационную музыкальную группу?
— Слушай, она сшибла троих мужиков размерами вдвое больше ее! — воскликнула Кристин. — Да так, что они свалились!
— Я в курсе, — угрюмо отозвалась я. — Я сама все видела.
— Но как ей такое удалось? — спросила Джулия.
— Я ей показал пару приемов, — отозвался Эдди удивленным тоном.
За миссис Везерс даже посылать не стали, что неудивительно. Ангелину сразу повели к директору школы и его заместителю. После ее представления учителя, наверное, предпочитали не встречаться с Ангелиной один на один. Меня же попросили сопровождать ее на встречу с администрацией. Возможно, из-за рекомендаций миссис Beзерс или того факта, что с нашими вымышленными родителями (как и с матерью и отцом «кузины» Ангелины) очень трудно связаться.
Инструкции, данные мной Ангелине, были предельно краткими.
— Ты будешь стоять с виноватым лицом и демонстрировать раскаяние, — сказала я ей перед входом в кабинет директора.
— Что значит «раскаяние»?
— Что ты извиняешься.
— Тогда почему ты сказала…
— И, кроме того, — продолжала я, — если будут спрашивать, почему ты так сделала, отвечай, что была ошеломлена и запаниковала. Ты сама не знаешь, почему это на тебя нашло.
— Но я не…
— И не станешь говорить, какой он кретин, и вообще — ничего плохого о «Кулин эраунд».
— Но они и вправду…
— Просто стой и молчи, пока к тебе не обратятся. Если не будешь мне мешать, все закончится быстро.
Очевидно. Ангелина вняла моему предупреждению. Она скрестила руки на груди и сердито уставилась на меня, но промолчала.
Когда мы вошли в кабинет, директор и его заместитель — миссис Вельш и мистер Реддинг соответственно — сидели по одну сторону стола, бок о бок, выступая объединенным фронтом. Мне снова пришло на ум, что они опасаются за собственные жизни.
— Мисс Маккормик, — начала миссис Вельш. — Надеюсь, вы понимаете, как возмутительна ваша выходка.
Маккормик фамилия Ангелины по поддельным документам.
— Драки и насилие любого рода недопустимы в стенах Амбервуда, — подключился мистер Реддинг.
— У нас высокие стандарты, требующие обеспечения безопасности всякого, пребывающего в школе. Мы ожидаем от наших учеников, что они станут придерживаться правил. Ваше сегодняшнее поведение превзошло все предыдущие нарушения.
— Даже если бы за вами не числились другие проступки, двух мнений быть не может, вступила миссис Вельш. Вам не место в Амбервуде!
У меня сердце ушло в пятки. Исключение. Хотя хранители не являлись полными невеждами, учебная база Ангелины не соответствовала современному школьному уровню. Она отставала по множеству предметов, и, чтобы ее приняли в Амбервуд, потребовалась изрядная ловкость. Нам еще повезло… Вдруг бы кто-то заинтересовался — каким образом хрупкая девушка учинила подобные разрушения? Но исключение — не тот исход, которого я желала. Я уже представила, как начальство спрашивает меня: «Почему ты не поняла, насколько легко возбудимой ее сделала школа?» А я в свою защиту отвечу: «Я была слишком занята: ходила на свидания и помогала вампирам, не состоящим на моем попечении»?
— Есть ли у вас что сказать, прежде чем мы известим ваших родителей? — спросила миссис Вельш. Они вопросительно уставились на Ангелину.
Я собралась с духом, ожидая, что сейчас девушка выпалит нечто сумбурное. Но вместо этого она выдавила из себя несколько слезинок и выглядела, надо признать, вполне покаянно.
— Я… я перепугалась, — произнесла она дрожащим голосом. — Не знаю, что на меня нашло. Столько всего случилось сразу, и этот человек был такой страшный… Я потеряла самообладание. Мне показалось — я в опасности. Я хотела, чтобы меня никто не трогал…
Она даже меня почти убедила, вероятно, оттого, что ее слова были правдой. Невзирая на браваду, Ангелина очень неспокойно себя чувствовала в Амбервуде. В школе было гораздо больше людей, чем в ее горной общине, и в первую неделю она пребывала в таком шоке, что нам приходилось провожать девушку на уроки. Мне вообще-то следовало уделять ей больше внимания.
