Приговор - Дж. Си. МакКензи
Может быть, некоторая дистанция была хорошей вещью.
Майк ворвался в комнату Рейвен, как щенок, собирающийся получить немного арахисового масла.
— Ах. — Рейвен перевернулась в постели и натянула подушку на голову. Может быть, если бы она оставалась неподвижной, он бы ушёл. — Ещё слишком рано для этого.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы акула жаловалась по утрам? Нет. Акула кружит вокруг, ест дерьмо и напоминает всем, что она грёбаная акула, — сказал он.
— Ты украл это из мема.
— Нет.
— Украл.
— Я не крал. Весь этот мем был о том, что акулы не жалуются на понедельники. Сегодня воскресенье. Я говорил про утро.
— Это всё ещё копирование.
— Это не академическая работа. Мне не нужно ссылаться на источники для язвительных утренних комментариев. Уже почти полдень, Рейрей. Вставай. Я хочу рассказать тебе о моей ночи.
— Ах, — повторила она. Пока она трудилась в очередную смену в закусочной, хандрила и не видела Коула, у Майка была свободная ночь, чтобы следить за Келли.
— Ты снова потерял её?
Пауза.
— Да…
Рейвен застонала.
— Но как только я узнал её сценическое имя, быстрый поиск в Интернете выдал мне её второй сайт работы. После того, как я потерял её, я направился прямо в клуб и опередил её на пять минут. Я не знаю, зачем ей понадобилось это делать. На улице сейчас полный беспорядок из-за всего этого строительства.
Рейвен убрала подушку с лица и села. Коса лежала на кровати рядом с ней, и она натянула одеяло, чтобы прикрыть грудь. Конечно, на ней была майка, но приветствие холодного воздуха без лифчика было не тем зрелищем, которое нужно было видеть её младшему брату. Она несколько раз моргнула, прежде чем её затуманенное зрение прояснилось, и она смогла должным образом вынести энтузиазм, исходящий от лица Майка.
Ей не нужно было видеть выражение его лица, чтобы понять, что он кипит от возбуждения. Всё это было в его голосе.
Майк смотрел на косу со смесью ужаса и недоверия.
— Хочу ли я знать, почему ты спишь с оружием мёртвой женщины?
Рейвен отложила косу в сторону и проигнорировала комментарий Майка.
— Хочу ли я вообще знать сценическое имя Келли?
Его ухмылка стала шире.
Нет. Она не хотела.
— Наслаждение шампанским.
— Честно. Ей следовало использовать своё первое ласкательное имя и девичью фамилию матери. — Рейвен закинула руки за голову. Восхитительный аромат кофе доносился вниз по лестнице в её комнату. Может быть, встать сейчас было бы не так уж плохо, в конце концов.
— Тогда её звали бы Пуки Джексон. — Улыбка Майка стала шире.
— Это чертовски хорошая проверка биографических данных, Майки.
Майк пожал плечами.
— Я добавил имена домашних животных в свой контрольный список, потому что они часто используются в качестве паролей.
— Это на самом деле довольно гениально. — Она потёрла глаза, прогоняя сон.
— У меня есть фотографии Келли входящей и выходящей из чёрного входа в клуб. — Он протянул ей планшет и завибрировал от возбуждения.
Она пролистала фотографии. Он проделал отличную работу, чётко запечатлев её лицо и вывеску клуба на одном снимке. Одетая так, чтобы произвести впечатление, Келли была одета в облегающее чёрное платье с запахом и глубоким вырезом. Туфли-лодочки подчёркивали стройные ноги, а серебряное ожерелье привлекло внимание Рейвен к её пышной груди.
Оооо. Блестяшка.
— Подожди минутку. — Рейвен вернулась к фотографии, которая привлекла её внимание, и увеличила изображение. — Это что…?
Майк кивнул.
— Прошлой ночью мне показалось, что это выглядит знакомо, но у меня не было никаких фотографий, и я не разглядел это как следует. Прошлой ночью я позаботился о том, чтобы рассмотреть её ожерелье крупным планом. Это точно соответствует твоему описанию.
Кулон на конце длинной серебряной цепочки засмеялся в ответ Рейвен, насмехаясь и дразня её, как недостающий кусочек головоломки, которую она пыталась разгадать.
— Думаешь, это просто совпадение? — спросил Майк.
— Если бы это был крест, или Святой Кристофер, или что-то в этом роде, тогда, возможно, но это не так. Роберт сказал мне, что это был подарок от его мамы. Он не снимал его. Никогда.
— Келли тоже не снимала своё. Всё остальное упало на пол сцены, кроме драгоценностей.
— Фу. Я могла бы прожить всю жизнь, не зная этого, и со мной всё было бы в порядке, спасибо. — Её лицо скривилось само по себе.
— Такая осуждающая.
— Нет. Мне не нравится думать о моём младшем брате и голых женщинах.
Майк фыркнул.
— Кстати, об этом. Ты тоже наблюдал, как она танцевала во втором клубе?
Майк кивнул, не сдерживая ухмылки.
Конечно, он так и сделал. Почему она всё ещё задавала эти вопросы?
— Я думаю, что у нас достаточно доказательств, чтобы обратиться в страховую по возмещению. Мы позвоним им завтра и сообщим о наших выводах.
— Это не всё, что у меня есть.
О, молодец. Более важная информация перед кофе.
— Ты уверен, что это не может подождать?
— Я немного покопался, чтобы узнать больше о твоём неизвестном чёрном камне сомнительного происхождения. Ты права. Прямой поиск не дал никаких результатов, как будто кто-то пытался скрыть информацию. — Сердитый взгляд Майка точно сказал ей, что он думает по этому поводу.
— Ты что-нибудь обнаружил?
Майк уставился на неё.
Конечно, он обнаружил.
— Мне пришлось проявить немного изобретательности, но да. — Он вытащил свой телефон, чтобы просмотреть свои заметки. Должно быть, это хорошо. Он снова лично доставлял информацию. — Глаз Ворона — самый большой монокристаллический чёрный бриллиант в мире весом 34,29 карата. Он не преломляет и не отражает свет, как обычный алмаз, и вместо этого обладает адамантиновым блеском. Последняя известная продажа драгоценного камня была в 1965 году за триста пятьдесят тысяч долларов, но его текущая стоимость оценивается в два точка одна десятая миллиона.
У Рейвен пересохло во рту.
Майк продолжил.
— Происхождение алмаза неизвестно, как и его нынешнее местонахождение. Считается, что он обладает огромной силой, которой может повелевать только кто-то из Иных, достойный, особенно кто-то с энергией воронов.
Все мысли вылетели из головы Рейвен. Какого хрена на самом деле? Зачем какому-то случайному чловеку дарить ей невероятно редкий и смехотворно ценный драгоценный камень? Которым могла владеть только она? Беспокойство терзало её изнутри.
— Ну, я не уверена, что когда-нибудь смогу превзойти эти чаевые. — О, хорошо. Она всё ещё могла произносить слова.
— Ты думаешь, он не знал о его ценности? Может быть, он подумал,
