Не суетись под клиентом - Мстислава Черная
По-моему, как-то так выглядит отчаяние.
Я снова приоткрыла крышку сундука. Ну а вдруг? Вдруг мольбы подействовали и он согласился сделать невозможное? Сундук был пуст. Да уж, похоже, колдун прав: невозможное тем и отличается от возможного, что оно, черт возьми, невозможно!
Вдруг из-за окна послышался тонкий визг.
– Отпусти! Держать человека за шкирку совершенно неприлично. Нет, я, конечно, понимаю, что ты больше и сильнее, но хоть какое-то уважение к человеческому достоинству должно быть!
А в следующее мгновение через форточку на подоконник впрыгнул наш черный кот, как полагается настоящему хищнику, с добычей. Только вместо мыши у него был Коляшка. Судя по яростному возмущению с огоньком и задором, Коляшка был цел и не погрызен. С его нынешними размерами он коту на один зуб.
Кот оглядел зал с высоты оконной рамы, перемахнул на прилавок, а с прилавка – на пол. Так что долго барахтаться в зубах Коляшке не пришлось. Убедившись, что принесенный трофей находится твердо стоит на ногах, кот быстро выпустил его из зубов, отошел в сторону и даже пару раз сделал лапой весьма оскорбительное движение, как будто бы пытался принесенное закопать. Полагаю, выражал свое отношение к существам, которые мешают тащить их в зубах.
– Ты где был? – спросила я у нашей «потеряшки».
– Где-где, снаружи, – буркнул Коляшка.
– Но зачем? Там же опасно!
– А у вас тут, можно подумать, тишь да гладь, – огрызнулся он.
Но тут же сник и начал объяснять:
– Просто пока вы тут молниями швырялись, мне вот что пришло в голову: может это я только в лавке такой маленький. А если выберусь и отойду от нее подальше, может чары и спадут?
– Ну и как? Спали? – с ироничной усмешкой спросил инспектор.
– Нет, – буркнул Коляшка, подтверждая очевидное. – Ну я и решил, что отошел недостаточно далеко. Поэтому отошел дальше.
– И все равно не получилось, – закончила за него я. – Так что же ты после этого назад в лавку не вернулся?
Я выглянула в окно. В сгустившихся сумерках корявые стволы деревьев казались заснувшими чудовищами. Изломанные ветви без листвы, но покрытые пятнами фосфоресцирующего лишая, на фоне чернеющего неба переплетались в призрачную сеть. Попривыкнув, я успела забыть, насколько пугающим мне виделся пейзаж за окном в самом начале.
– Я бы, может, и вернулся. Да только трава тут у вас высокая. И кусты, и коряги. Заблудился я, в общем…
– Ох, – ахнула я.
Не то, чтобы Коляшка был приятной личностью, но стоило мне на мгновение представить, каково это – плутать среди травы, что выше тебя ростом, да еще и в полной темноте, когда с любой стороны на тебя может напрыгнуть гигантский рогатый заяц, или тебя может унести здоровенная птица… Да что там, даже обычный кузнечик или лягушка для тебя размером с крупную овчарку. Ох, не дай бог такое!
– Тяжко тебе пришлось, – вздохнула я сочувственно.
– Не то слово, – подтвердил Коляшка. – Если бы не этот, – он кивнул в сторону умывающегося кота, – помер бы. И не от чего-нибудь там, а просто от страха. Хотел бы я стереть себе память, чтобы этого не помнить!
– Стереть память? – повторил вдруг инспектор задумчиво. И еще задумчивее проговорил еще раз: – Стереть память…
Я вскинулась.
– Эй, прекратите! Он же просто к слову это сказал. А вам лишь бы…
Но инспектор мотнул головой.
– Да нет же, я вовсе не о нем.
– А о ком тогда? – спросила я, уже предчувствуя неладное.
– О тебе, – ответил он и отвел глаза.
Глава 32
Мы покормили Коляшку и водворили на его законное место. В этот раз он и не думал возражать, наоборот, на его лице явственно читалось нечто очень похожее на счастье. Инспектор поколдовал над стеклом, и оно срослось, будто и не было разбито. Я вздохнула не без зависти. Мне такой уровень магического мастерства никогда не будет подвластен. Хотя, кажется, такой уровень никому в этом мире не светит.
Закончив «упаковывать» Коляшку, инспектор жестом позвал меня в свою комнату. Я с нетерпением последовала за ним. Его слова насчет стирания памяти изрядно меня беспокоили.
– Ну и что там у вас за странные идеи? Признавайтесь, что вы задумали.
Я уперла руки в бока с твердым намерением не отступать, пока он не расскажет мне все. Но он и не думал запираться.
– Нужно стереть тебе память. До того самого момента, когда этот чертов идиот рассказал тебе о невозможности заткнуть червоточину, как бутылку пробкой.
По спине пробежал холод.
– Да вы, должно быть, шутите, – проговорила я, уже отлично понимая, что ему не до шуток. – Разве такое вообще возможно? Ну, стирать людям память?
Он кивнул.
– Заклинание сложное, требует большой силы и концентрации. Но, – он достал из кармана перстень, – странное дело: ведь это ты его мне продала. Я просто просил самый дорогой товар, а получил кое-что действительно ценное.
Я хорошо помнила этот момент. Полный провал моей презентации, в которую я вложила все силы. И инспектор, покупающий у меня дорогущую вещь. Почему-то он тогда был чертовски расстроен.
А вдруг просто потому, что не хотел меня отпускать? Я вскинула на него взгляд, но спросила не о наших сложных личных отношениях, а о вещах более актуальных на данный момент.
– В самом деле?.. И что эта чудо-вещица умеет?
– Амулет контроля. Помогает, когда нужно сделать какую-то очень тонкую, практически ювелирную магическую работу. Например, в битве с колдуном, когда нужно брать заклинание помощнее да бросать посильнее, он совершенно бесполезен. А в нашем случае…
– Вы так говорите, как будто я уже согласилась, – вспыхнула я.
Инспектор покачал головой.
– Увы, для этого ритуала одного согласия недостаточно. Ты должна мне доверять полностью. Хотя бы одно небольшое сомнение – и ничего не получится.
Я задумалась. Чего-чего, а сомнений у меня хватало. Да я вообще могу очнуться дурочкой, не помнящей, как держать ложку и сколько будет дважды два! И наличие у инспектора суперточного перстня – вовсе не гарантия того, что все получится.
С другой стороны… если мы сотрем мне память, если я не буду знать, что эта чертова пробка невозможна… Кто знает, есть шанс, что в результате у нас все получится. Избавимся от червоточины и вернемся домой.
Я подумала, что вообще-то это инспектор вернется домой, а я… Впрочем, какая уже разница, главное, не застрять навсегда в этом мире без магии и без шансов вернуться хоть когда-нибудь, зато с сеновалами и простым деревенским трудом, к которому я – совершенно городской житель
