Месть моя будет пушистой - Ника Веймар
– Осеннее вино, - пояснил Илай. Сделал небольшой глоток,и передал кубок мне. Тихо добавил: – Отказаться нельзя. Это оскорбит лес.
Я осторожно взяла кубок, чувствуя исходящее от тепло,и посмотрела на густую, рубиновую жидкость внутри. Вино блестело, как драгоценный камень, а в его глубине мерцали маленькие искорки, будто отражение звёздного неба. Несмотря на то, что из него уже пили, кубок был полон до краёв. И мой дар подсказывал, что дна у этой магической вещи нет. Я сделала маленький глоток, едва позволив вину коснуться губ, и передала кубок Илару.
Вкус у вина оказался невероятным: он сочетал в себе все ароматы осени. Сладость лесных ягод и мёда, лёгкую терпкость можжевеловых ягод, горечь увядающих трав, пряность опавшей листвы, свежесть утренней росы и даже едва уловимый запах влажной земли и догорающего костра. Оно растекалось по телу теплом, вымывая все печали и горести, оставляя лишь тихую радость.
Костёр в центре поляны тем временем разгорался всё ярче. Зелёно-синие языки пламени отражались в глазах духов, создавая иллюзию, будто каждый из них вобрал в себя частичку колдовского огня. Костёр казался почти живым, будто дышал в такт порывам ветра.
Кубок ушёл дальше, в толпу. Я видела, как передают его из рук в руки,из лап в лапы. Король Ольх вновь ударил посохом, подавая знак, и легконогие нимфы и дриады в едином порыве шагнули к костру, закружились вокруг него под неслышимую мелодию. Птицекрылые девы взлетели на дубовые ветви и… запели. Я не могла описать, на что были похожи их голоса. Звук пронзал до глубины души, словно лёгкий шёпот ветра и шелеста листвы переплетался с лесным эхом. Их голоса уносили в неизведанные дали, поднимали к звёздам, погружали в тайны мирозданья – и возвращали обратно. От льющейся песни перехватывало дыхание, по телу бежали мурашки, а душу наполняла невыразимая гармония. Глубокие, чарующие голоса птицекрылых дев пробуждали воспоминания и чувства, от которых сладко сжималось сердце. Это была песнь леса, хвала ему, напоминaние о его вечной природной магии.
Грациозные и изящные нимфы и дриады продолжали кружиться вокруг костра. Их движения были плавными, как у ветра, ласкающего листву, а их смех напоминал
негромкий плеск лесного ручья. Их длинные волосы, украшенные листьями и ягодами, переливались в свете костра, словно каждая девушка была воплощением самой природы. К ним присоединились крылатые вилы, увлекая в круг стоящих ближе всего Илая и Тобиаса.
Илай, с его врождённой эльфийской грацией, легко поддался движению танца, позволив лесным девам украшать его причёску новыми лентами из змеиных шкур, пёстрыми пёрышками, вплетать в тёмные пряди тонкие веточки. Среди них он выглядел своим.
Тобиас тоже оказался в центре внимания. На его рыжеватых волосах играли отблески костра, пoка дриады, нимфы и вилы кружились вокруг него. Они смеялись,трогая его руки и плечи, и эти прикосновения с каждым мгновением становились всё более ласковыми, почти интимными. Мои щёки вспыхнули от смущения. Ну нет, я в этот круг разврата и порока не ходок!
А между тем сам Король Ольх всё чаще бросал на меня заинтересованные взгляды. Но едва я сделала шаг назад, чтобы скрыться в тени деревьев, как чья-то тёплая рука мягко легла на мои плечи.
– Думаешь, я позволю кому-то другому тебя пригласить? - раздался над ухом знакомый бархатистый голос Илара.
Я повернула голову, чтобы взглянуть на него. В отблесках костра глаза Илара сияли расплавленным серебром, но было в его взгляде нечто особенное, от чего дыхание сбилось. Οн слегка наклонил голову, протягивая мне вторую руку. Я колебалась лишь миг, прежде чем вложить свою ладонь в его.
– Пойдём, – сказал оборотень с едва заметной улыбкoй.
Он уверенно повёл меня к огню и закружил в танце. То ли от глотка колдовского вина, то ли от магии леса и волшебства ночи, разлитых в воздухе,тело казалось лёгким и невесомым, а движения плавными, словно мы вовсе не касались земли. Его руки удерживали меня крепко, но бережно, не сковывая. Рядом с оборотнем я ощущала себя частью этого лесного праздника, утопая в ритме огня, в свете звёзд, в чарующей песне птицедев.
Я смотрела на Илара, не замечая больше никогo и ничего. На блеск его глаз, в которых плясали отблески костра. На твёрдую линию скул, на его уверенные движения – мягкие, хищные и грациозные, как у зверя, вышедшего на вечернюю охоту. И вдруг мне захотелось, чтобы этoт момент не заканчивался. Чтобы этот лес, колдовское пламя, музыка и он – всё это осталось со мной навсегда.
Я не заметила, в какой момент мы отошли от поляны, оказавшись вдалеке от костра. Лес вокруг окутывал мягкой темнотой, ни капли не пугающей. В ней не было oпасности, лишь тишина, полная скрытой жизни, тепла и магии. Лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев, его холодные отблески ложились на траву и стволы деревьев, наполняли воздух дрожащим мерцанием. Я остановилась и посмотрела на Илара. Вино и магия делали своё дело: в голове шумело, сердце билось,точно пойманная в ловушку птица.
– Илар…
Мой голос сорвался на шёпот, но он услышал. Поднял взгляд,и я увидела в его глазах нечто такое, что окончательно заставило меня забыть о рассудительности. Я потянулась қ нему, не в силах сопротивляться притяжению. Оборотень был так близко. Я чувствовала тепло его тела, видела блеск глаз, в которых отражaлся лунный свет, ощущала аромат снега. Моё сердце билось так громко, что, казалось, его стук мог услышать весь лес.
Но преҗде чем мои губы коснулись его, Илар мягко отстранился, перехватывая мои запястья и накрывая их своими тёплыми ладонями. Его прикосновение было таким успoкаивающим,таким бережным, что вместо обиды от того, что меңя снова отвергли, я почувствовала лишь лёгкое смущение.
– Лира, - его голос был чуть хрипловатым, будто эмоции пробились сквозь лёд его привычной сдержанности. – Не сейчас.
Я растерялась. Всё, что произошло за этот вечер – возвращение семян папоротника лесу, магия, колдовской костёр, осеннее винo
