Как повываешь? - Жаклин Хайд

Уитли складывает руки на груди и надувает губы.

— Но ты нанял меня тогда.

Я чешу затылок, обеспокоенный тем, насколько я нервничаю из-за этого разговора.

— Из-за недоразумения, на самом-то деле. Обри приехала на неделю раньше, так что нам пришлось спешно кого-то нанять. Мы не хотели, чтобы репутация отеля пострадала из-за первой гостьи, у которой, к слову, очень большая аудитория в социальных сетях. Мы боялись, что она разрушит нас до того, как мы вообще откроемся.

— Но это никак не объясняет, почему ты был так строг со мной в отличие от всех остальных.

Я замечаю, как увожу взгляд в сторону, избегая встречи с ее глазами.

— Есть многое, о чем я не могу тебе рассказать, Уитли, — да, например, о том, что я оборотень, а этот отель принадлежит монстрам. Или о том, что ты будишь во мне инстинкты так, как никто и никогда раньше, и это сводит с ума меня и мой член уже несколько недель. — Думаю, ты нравилась мне с самого начала, но ты моя сотрудница, так что я решил, что лучше возвести между нами стену.

— Я нравилась тебе с самого начала? — шепчет она и визуально расслабляется. Я слышу, как ее сердце пропускает удар.

Ее кожа заливается румянцем так, что мне хочется притянуть ее в свои объятия и прикусить.

— Да, так и есть, — говорю я, сам удивляясь, насколько это правда.

Жаль, что нам приходится обсуждать мое поведение именно таким образом, ведь с самого начала я считал ее невероятно красивой. Хотя вспыльчивый характер Уитли всегда действовал мне на нервы, я часто ловил себя на том, что ищу конфликта с ней, потому что она слишком обворожительна. Я не мог держаться подальше — ее запах заставлял меня задыхаться, как оборотня в период гона, — но сначала сопротивляться ей и ее обаянию казалось проще.

Уитли красива, ее изгибы вызывают у меня желание заключить ее в свои сильные объятия, чтобы почувствовать эту мягкость. Хотел бы я сказать ей это, но в то же время не хочется показаться сентиментальным идиотом, который пытается загладить вину за все, что натворил.

— А-а-а сад? — спрашивает она тихим голосом, краснея все сильнее.

Улыбка грозит появиться на моем лице.

— Просто доказательство того, как трудно устоять перед тобой.

Она скрещивает руки на груди и снова поворачивается ко мне боком, будто хочет спрятаться.

— Допустим, я тебя прощаю. Что дальше?

— Если быть до конца честным, если бы это не сработало, я собирался убедить тебя с помощью еще большего количества оргазмов.

— Что? — потрясение, отразившееся на ее лице, приносит мне неподдельную радость.

Я так рад, что хотя бы в этом решил сказать правду.

— Ты сказала, что ни один мужчина не сможет довести тебя до оргазма так, как вибратор, и я хочу доказать, что ты ошибаешься.

Ее румянец становится ярко-красным, переходя на шею и плечи, и она покусывает свою пухлую нижнюю губу.

— Ты просто нелеп, — на покрасневшем лице появляются милые морщинки. — Ты серьезно не помнишь, как целовал меня той ночью? Не помнишь, как сказал, что мне нужен хороший перепих, но ты — не тот, кто может это сделать?

Мимолетная тень боли пробегает по ее лицу, и мое сердце сжимается в ответ.

— Да, я помню. Мне не следовало этого говорить. Я был не в себе, и мне жаль.

Я не могу признаться, что мои инстинкты с первой встречи кричали, что она — враг. Или что в ту ночь, когда я поцеловал ее, ее голос, запах, взгляд с тех пор сводили меня с ума.

Я поджимаю губы и за несколько коротких шагов оказываюсь рядом с ней, заключаю ее в объятия и прижимаю к себе.

— Надеюсь, групповушка со мной и всеми твоими батарейными бойфрендами исправит ситуацию?

— Что?! — восклицает она, распахивая глаза от ужаса, тело обмякает в моих объятиях от изумления.

Эта мысль не выходила у меня из головы с тех пор, как я впервые нашел ее коллекцию. Она может ненавидеть меня до глубины души, но трудно игнорировать то, как она распадается на части в моих руках. Я доведу ее до оргазма, а затем буду обращаться с ней так, как должен был все это время.

— Это идеально, — говорю я со смехом, отстраняясь, чтобы посмотреть в ее красивые глаза и позволить ей увидеть, как я игриво двигаю бровями. — Представь, если бы мы могли продержаться следующий месяц без того, чтобы грызться друг с другом.

Мысль о том, что она окажется в моих объятиях и я смогу дать ее телу то, чего оно так жаждет, наполняет предвкушением. Я хочу заставить эту женщину раствориться в удовольствии так, как не смог ни один мужчина или игрушка.

Она приподнимает бровь.

— А теперь ты явно пытаешься засунуть часть себя мне в горло.

— Ты не ошибаешься, — я пожимаю плечами и пытаюсь скрыть, как член дернулся при мысли о том, чтобы оказаться между ее губами.

Я хватаю ее за плечи и резко разворачиваю. Она вздыхает, а затем резко подается вперед, когда мои пальцы касаются ее спины, чтобы расшнуровать платье.

— Позволь мне помочь, — говорю я, зная, что без моей помощи ей не выбраться из этого наряда.

Я наблюдаю, как на ее идеальных, покрытых веснушками плечах появляются мурашки, когда я провожу костяшками пальцев вниз по ее позвоночнику. Я дразню кожу Уитли, надеясь разжечь в ней такое же желание, какое она пробуждает во мне без малейших усилий.

— Я не буду умолять, как ты сказал той ночью, — отвечает она, а платье спадает, открывая передо мной соблазнительный вид.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не притянуть ее к себе и не зарычать от желания.

— Судя по всему, женщина, здесь умоляет только один человек — и это я, — мой голос звучит хрипло и напряженно.

Она фыркает, смеясь, и этот милый звук что-то переворачивает у меня внутри.

Глава 19Уитли Уитт



От тебя духовку захватывает.49

— У меня вопрос, — говорю я Коннору, глядя на него, наслаждаясь остекленевшим выражением его лица, когда платье соскальзывает с моих плеч.

Сегодняшние уроки хореографии прошли гладко, и мне даже понравилось. Держать поднос над головой каждые несколько минут укрепляет мышцы рук, и теперь, когда я знаю, что делаю, это не так уж и сложно. Вечером с едой