В поисках того самого - Галина Васильевна Герасимова
Он слушал. Болтовню за ужином, негромкий разговор Ниты и Тарсама в соседней комнате, свист ветра в щелях и печной трубе, не иначе чудом ещё не забитой — или кто-то из прошлых посетителей удосужился её прочистить. Слушал, прекрасно понимал и запоминал. А вот стоит ли что-то кому-то припоминать — это он после решит, если вернёт себе человеческое тело вместе с речью.
Не если, когда. Иногда нужно позволять себе побольше оптимизма.
Иллюстрация к 5-й главе
Художник: Даша Швейдель
Глава 6. Тот самый город
Нита не любила Емшан. Знала его основные улицы, могла найти дорогу, но всеми силами избегала новых встреч. Волки вообще редко любили большие города, а тут всё усугублялось запустением, тишиной и текущей по улицам пылью, влекомой ветром. Булыжную мостовую до сих пор не пробили упрямые травяные ростки, на крышах домов не завелись молодые деревья, а те, что застали катастрофу…
Деревья пугали особенно. Они словно замерли во времени, на вечной границе между осенью и зимой. Свернувшиеся прямо на ветках бурые листья выглядели мёртвыми, но держались прочно и шелестели негромко, вполголоса. Словно растения стали своеобразной формой нежити, разделив участь других живых существ. Насколько знала Нита, исследования показывали, что растения не умерли, но из-за близости мёртвого каменного дерева жизненные процессы в них замедлились настолько, что почти остановились. Пересадка за пределы Емшана помогала им быстро прийти в чувство. Жаль, с животными и людьми такой фокус не удавался.
Само Емшанское каменное дерево тоже подавляло, и в его сторону старались не смотреть, радуясь, когда оно скрывалось за домами, и вновь напрягаясь, когда виднелось в просветах. К счастью, сейчас их путь лежал не в сердце города, а мимо и не слишком далеко.
Зелье утром все приняли без отговорок, хотя на вкус оно было мерзким. Волк опять расчихался, когда Нита смазала ему плечо, но тоже не возражал. На мёртвых улицах даже неунывающие студенты не пытались отойти в сторонку и заглянуть в окна: боялись того, что можно за этим окном встретить.
Нита тоже боялась, несмотря на то, что была здесь не впервые, и радовалась, что этот страх вполне отвечал велениям здравого смысла.
Плохое место. Мёртвое. Дурное это — тревожить покой мертвецов, они и обидеться могут!
Спокойным выглядел только Аркон, уверенно шагавший впереди и ведущий группу к желанной цели. И, как ни странно, Ларс. Кажется, он полностью полагался на слух и нюх, уверявшие, что ничего опасного вокруг нет.
Белый волк вертелся вокруг отряда, то заглядывая в какие-то подворотни, то немного забегая вперёд, чтобы остановиться и, замерев в ожидании остальных, чутко прислушаться к тому, что происходило впереди. Ниту сначала слегка раздражала эта его суета, а потом ведьма сумела переступить через это беспочвенное недовольство и понять: волк вёл себя как хорошая пастушья собака.
Широко и уверенно шагая, путники миновали пригород из свободно стоящих невысоких домов. Дальше стало меньше зелени, и от этого немного проще — камень и камень, смерть Емшана его не изменила. Серовато-жёлтый, он добывался в горах неподалёку и казался достаточно нарядным, чтобы не усложнять штукатуркой или иной отделкой, а вот черепичные крыши хозяева выбирали кто во что горазд, и при жизни город наверняка был хорош собой.
Опасаясь нарушить шелестящую, похожую на библиотечную, тишину, при необходимости все невольно переговаривались вполголоса, а больше старались помалкивать. Привал делать не стали: идти по мостовой куда проще, чем по лесу, да и приноровились все.
Целью пути оказался ничем не примечательный длинный двухэтажный дом на узкой улочке, которая наверняка была тихой и в лучшие годы Емшана. Если на парадной двери когда-то и висела табличка, то до нынешнего дня она не дожила. Не удивительно, что это место до сих пор ускользало от внимания исследователей: заглянуть внутрь можно было только точно зная, что и где нужно искать.
С рассохшейся дверью управился Аркон: рванул изо всех оборотнических сил, и та уступила, жутко проскрежетала несмазанными петлями и пропустила группу в холл. На вид здание казалось жилым, но внутри это ощущение пропало. Широкая лестница в два пролёта поднималась наверх, вправо и влево уходили длинные пустые коридоры, которые прекрасно просматривались через распахнутые внутренние двери.
Дальше их повёл Тарсам. Он не потащил с собой ценный дневник, оставил коллегам, но прекрасно запомнил описание. Проигнорировав лестницу, уверенно свернул направо, забормотал себе под нос, отсчитывая двери. За очередной оказалась совершенно безликая и скучная комната с серо-зелёными стенами, похожая на учебный класс — полтора десятка столов в три ряда, обращённых к пустой стене, у которой, чуть сбоку, стоял ещё один стол. Никаких памяток или плакатов на стенах, и уж тем более — никаких личных и декоративных предметов.
В дальнем конце обнаружилась дверь, выкрашенная заодно со стенами и оттого очень неприметная, с механическим кодовым замком. Здесь пришлось повозиться и снова приложить силу проводника: код Тарсам знал, но замок от времени заело.
Пока вскрывали дверь, остальные зашуршали рюкзаками, чтобы достать фонари. Но так просто попасть внутрь не вышло, за первой преградой обнаружился небольшой тамбур и — вторая дверь, от которой отчётливо тянуло какими-то сложными чарами. Магия, в отличие от железа, годы запустения выдержала достойно.
Тарсам велел всем отойти, а сам принялся возиться с какими-то артефактами, давая понять: он прекрасно знает, что делает. Студентам быстро наскучило однообразное действо, они расселись, а Ларс вообще растянулся на полу, мордой к двери — на всякий случай. Только Аркон стоял недалеко от дверного проёма, очень пристально и неотрывно наблюдая за профессором, словно понимал, что именно тот делает.
Нита, которая тоже присела на край одного из столов, смерила проводника задумчивым взглядом, но спрашивать ничего не стала. Ей было любопытно, но это не повод заговаривать с ним. Грубоватый и напористый, как большинство оборотней, он с каждой минутой знакомства вызывал всё большую неприязнь. Чем больше проявлял типичного и нормального, тем сильнее хотелось отодвинуться подальше: будило нехорошие воспоминания.
Это отчасти объясняло, почему Ларс незаметно пробрался за все возведённые стены. Упрямый и настойчивый, как и положено волку, он не давил — мальчишка же ещё. Но мальчишка вырастет, заматереет и станет таким же,
