Светлая ведьма для Темного ректора (СИ) - Адриана Дари
– Значит, дядя? – хмыкает он. – Еще лучше. Он прекрасно вчера отвлек инквизиторов, пока Фил и Варгус забирали дракона.
– Как скажете, господин Силейн, – Фил делает неглубокий поклон и отходит к дверям, так и не поднимая взгляда. – Но времени у нас очень мало.
– Я вас понял, – Рей прикрывает за мужчиной дверь и накрывает мои щеки своими ладонями.
У меня по телу от этого моментально разбегаются мурашки. Хочется закрыть глаза и просто наслаждаться прикосновениями Темного.
– Так это была ты… – практически неслышно шепчет он. – Как я мог сразу не понять? Только с тобой рядом может быть так спокойно.
Я тону в его глазах. Вроде он не использует магию, но меня затягивает в изумрудную глубину так, что я вовсе не понимаю, о чем он говорит.
– Что понять? – кладу руки поверх его и чувствую тепло, исходящее от них. – Ты о чем, Рей?
– Тогда, в переулке, – с тихой хрипотцой отвечает он. – Это же ты меня спасла, ты помогла успокоить дракона. Фил мне так и не назвал имя Светлой, которая помогла мне. Но, демоны! Я тебя почувствовал, зверь почувствовал… Спустя столько лет!
Губы Рея мягко касаются моих. Он целует сладко, до дрожи во всем теле, до подгибающихся коленей, до головокружения. Или голова кружится от слабости?
Рейнард подхватывает меня за талию, когда чувствует, что я внезапно оседаю.
– Кому-то срочно нужно восстановить силы, – он берет меня на руки и несет куда-то вниз по лестнице. – Пожалуй, начнем с плотного завтрака.
На руках у Темного очень спокойно, как в коконе защиты. И ощущение, как будто все выстроенные за пять лет барьеры разом рухнули, как будто я простила всю боль и обиды. Даже не думала, что я на это способна.
Рейнард опускает меня на стул, а сам идет к очагу, где очень ловко и быстро готовит яичницу с беконом и сыром и ставит ее передо мной на стол. От запаха аппетит разгорается настолько, что желудок издает нетерпеливое урчание.
– Кажется, я и вправду проголодалась, – смущенно говорю я и берусь за вилку.
– Даже не сомневаюсь. Чтобы вывести дракона из такой трансформации, нужны все силы организма и отчаянная храбрость, – Темный садится напротив и тоже принимается за еду. – Хотя эта затея могла закончиться плохо. И для дракона, и для тебя.
– Но почему его искали инквизиторы? Он же уже не был драконом, не был опасен…
Рей темнеет на глазах. Между бровями залегает глубокая складка, а на виске пульсирует жилка.
– Всё несколько иначе, чем все думают, Лейя, – вздыхает он. – С драконами всё намного сложнее.
– Что тут сложного? Стал драконом – опасен, не стал – не опасен. Все, – я пожимаю плечами и принимаюсь за еду.
Темный молчит, а потом говорит то, что меня шокирует до такой степени, что волосы на голове начинают шевелиться.
– Драконов не просто убивают. Их отлавливают специально, чтобы выкачивать из них силы, – так тихо, что мне кажется, я ослышалась. – И это держится в строжайшей тайне. Всех, кто хоть что-то об этом знает, казнят по разным причинам.
– А… Ты? – я ошеломленно уставилась на него.
– Мне успел сказать отец до того, как яд сделал свое дело, – Рей смотрит на стол пустым ненавидящим взглядом. – Через своего дракона. Поэтому никто не знает, и я еще тут и еще жив.
Я кладу свою руку на его кисть, и он будто вздрагивает.
– Никогда не думала, что скажу тебе это, но я рада, что ты жив, – усмехнулась я. – Но кому это нужно все и зачем?
Он поднимает на меня драконьи глаза с вертикальным зрачком:
– Думаешь, король просто так живет не одну сотню лет?
В этот миг весь мир переворачивается с ног на голову. Как? Король? Тот самый, который когда-то избавил и обезопасил мир от драконов?
Я хмурюсь и недоверчиво смотрю на Темного.
– Если это все так, то получается, что все книги врут? Я ничего не понимаю…
Темный переворачивает ладонь и аккуратно сжимает мои пальцы.
– Когда я узнал, что я дракон. Когда женился на Арнете, чтобы спасти отца. Когда понял, что без тебя все равно на все плевать, я улетел сюда, – его большой палец скользит по тыльной стороне моей руки, а во взгляде столько нежности, что я готова задохнуться. – Я провел много времени на окраине королевства, выискивая книги, написанные драконами. И в них все совсем не так, как нас учили. Просто драконами воспользовались и предали. А потом переписали историю.
Он некоторое время молчит, давая осмыслить мне все сказанное. Его пальцы скользят выше от кисти к запястью, предплечью. Отчего-то это вызывает прилив света к моим ладоням, он начинает сам неуправляемо струиться от кончиков пальцев. С ладони Рея тоже срывается тьма. А потом наши магии переплетаются… Но, как?
Глава 47. Ночь
Перевожу взгляд на Рейнарда, он хмурится и, кажется, тоже понимает ненамного больше меня.
– Почему так? – спрашиваю я, затаив дыхание. – Еще там, в парке, я почувствовала, как моя магия перетекает тебе.
– У меня есть только предположения, но никаких ответов, – Рей переплетает наши пальцы, встает и обходит стол, чтобы оказаться рядом. – В парке… Твой свет не просто перетек ко мне, он будто захватил с собой тьму и утащил с собой в тебя.
Я шокированно посмотрела на него. Для Светлой ведьмы касание темной магии обжигающе-больно, оставляет отметины и шрамы. Да что далеко ходить – когда Рей срезал с меня платье в лаборатории, так было – он потом залечивал ожог.
А сейчас он говорит, что его тьма перетекла в меня (просто в саму меня!), и я осталась жива.
– Я переживал, что ты можешь не выжить, – с волнением в голосе признается Темный. – Перенес тебя сюда, в мое холостяцкое убежище в горах, почти всю ночь просидел рядом, а потом понял, что моя темная магия тебя не ослабляла, а наоборот поддерживала все это время, пока твой свет не восстановился.
– Не понимаю… – я растерянно смотрю на наши сцепленные руки, над которыми продолжают завихряться наши магии.
Потом внезапно они взвиваются вверх фонтаном искр и оседают на запястьях узором: у Рейнарда – золотым, а у меня – темным. Что это?
Появляется все больше и больше вопросов, и все меньше ответов. Этот раздражает и заставляет нервничать. И только то, что мою руку крепко держит Рей, придает спокойствия.
– Я пять лет думал только об одном: вернуться к тебе и сказать единственное слово – “прости”, – глядя мне в глаза, говорит он. – Убеждал, что главное – сказать это, но не обязательно вернуть. Пытался принять,
