Цена мира - Александр Петрович Нетылев
Каким-то шестым чувством Линетта знала, что он не врал.
Она бы не слишком удивилась, если бы это началось после того, как он спас её от колдовской стрелы во время схватки у «Пляшущей Форели». Ну, может быть, немного расстроилась из-за своей обнаружившейся подверженности романтическим штампам. В конце концов, влюбиться в того, кто только что спас твою жизнь, — это классика жанра и мечта любой юной девицы.
Нет, позже это все началось, заметно позже. Когда она смотрела, как он организует отъезд её соотечественниц из города, ставшего им форменным Адом. Когда она догадалась, — и Кот это подтвердил, — что именно Ингвар убедил Этельберта заключить мир с Данааном.
Не отважный порыв рыцаря покорил её, а тихая работа человека, что каждый день желал сделать мир чуточку лучше.
Окончательно же она поняла это, расспросив Кота о той переписке, что вел Ингвар, пока она говорила с раненным Брандом. Смешно. Супруг даже не счел нужным рассказывать ей, чем занимается. Наверное, даже стеснялся. Но только все слуги подчинялись дворецкому, а дворецкий был рядом с ней — и не считал нужным хранить от неё господские секреты.
Так что она знала, что он выкупает и освобождает рабов-данаанцев. И была благодарна ему, — пусть даже никто из освобожденных не был ей знаком. Пусть даже никто и никогда не скажет за это простого «спасибо». Стремление её мужа помогать незнакомым людям значило для Линетты больше, чем его готовность защищать её саму.
Жрец Встречающего однажды сказал ей, что женщина по природе своей — средство, с помощью которого Мироздание выбирает, чему существовать на свете. Из тысяч мужчин выбирая того, кто достоин её, женщина дает продолжение его роду, — а с ним и всему, что он несет в мир. Та, что отдается герою, порождает героев. Та, что отдается ничтожеству, порождает ничтожеств.
Линетта тогда посмеялась над ним: ведь крайне редко женщина действительно может выбирать. Дворяне заключают династические браки ради политических союзов. Простонародье договаривается с соседями о свадьбях своих детей. Женщин покупают и берут силой, — и Встречающему все равно, что такая женщина никого не выбирала. Лишившись права выбора, она все равно породит новую жизнь.
Знала Линетта и что выбора не будет у неё самой. Принцессы не выходят замуж по любви. Их отдают в жены ради блага королевства. Однако в тот момент, когда она догадалась, что Ингвар стоял за мирным договором, эта мысль перестала её мучить.
Теперь она не сомневалась, что они с мужем принесут мир.
Оставалась лишь сущая малость. Не позволить себя убить. Линетта знала, что нельзя одержать победу, вечно сидя в обороне. Тогда, у замка Мозаль, от покушения её спас Бранд. Но если покушения продолжатся, то рано или поздно наступит момент, когда спасти её не сможет никто.
Поэтому нужно делать ответный ход. У противника было преимущество: он знал их, а они не знали его.
Нужно было это исправить.
Линетта вышла из ворот поместья, сложив руки перед собой, как подобало чопорной асканийской леди. Закрытое шерстяное платье скрадывало очертания фигуры, а аккуратная шляпка-капор прикрывала белое золото волос.
И на контрасте со скромным образом «серого призрака» озорные искорки в небесных глазах должны были гореть еще ярче.
Заслуженного комплимента по этому поводу Линетта не дождалась. Окинув её взглядом, Ингвар кивнул:
— Да, это подойдет.
«В некоторых вопросах он все-таки дурак», — вынесла приговор принцесса.
Тем временем ничего не знающий о вердикте высокого суда Ингвар надел на плечи черный камзол с кожаными накладками, взял в руку красный кристалл размером с два кулака, и из теней соткался великолепный вороной жеребец. Тогда, у «Пляшущей Форели», Линетта не могла толком рассмотреть его: не до того ей было, да и ночная тьма совсем не способствовала.
Как и демона-гитару в её человеческом обличье, этого коня отличали выраженно-восточные черты. Характерная для шайтарских пустынных лошадей лебединая шея и сухое телосложение, а также почти квадратная голова выдавали чистокровку, каких в Данаане особо ценила высокая знать. Пышный хвост и грива отливали синим, как и адово пламя, горевшее в глазах и окутывавшее копыта.
Седла на нем не было, но Ингвара это, кажется, не смущало.
— Садись позади меня, — распорядился он, забираясь на коня, — Обхвати меня за талию и держись крепче.
— Не боишься, что передавлю что-нибудь нужное? — спросила Линетта, пряча смущение за насмешкой.
Он это специально?
Ингвар широко ухмыльнулся:
— Среди всех возможных для меня способов умереть, быть задавленным в объятиях красавицы — далеко не худший.
Принцесса сощурилась и решительным шагом подошла к коню. Усевшись позади колдуна, она крепко вцепилась одной рукой в пояс с мечом, другой в отворот камзола. Склонившись к уху мужчины, она сообщила громким шепотом:
— Не надейся, муж мой. Ты от меня так легко не отделаешься. Проживешь, как миленький, долгую и счастливую жизнь.
Ингвар обернулся к ней, и она замерла, поймав его взгляд. Казалось ей, что этот взгляд пронизывает её насквозь, забираясь под одежду и лаская невидимым прикосновением.
— Тогда тебе придется как следует постараться, чтобы она была именно такой.
От необходимости придумывать достойный ответ Линетту спас демон-конь, флегматично заметивший:
— По крайней мере, господин, так как госпожа уже ваша жена, я могу её безбоязненно уронить.
Ингвар и Линетта отреагировали одновременно:
— В смысле?! — недоуменно воскликнула принцесса.
— Я тебе уроню! — возмущенно заявил кесер.
Голос коня оставался все так же спокоен, но какие-то еле уловимые нотки выдавали насмешку:
— Ничего. Будь на вашем месте любая другая дама, господину пришлось бы быть осторожным в этом отношении. С другой стороны, тем, что сели на меня, вы уже взяли на себя определенные обязательства перед ним. Эти правила вам пока незнакомы, ибо технический уровень этого мира не позволяет сформироваться необходимым для этого сообществам как минимум в ближайшие девятьсот лет.
Ингвар поморщился и пояснил:
— Из-за особенностей строения Бездны демонам порой известны какие-то обрывки знаний из других времен и даже миров. Я тебе как-нибудь сыграю музыку, которой научила меня Гитара, готов поспорить, ничего похожего ты не слышала никогда. Не беспокойся: никаких «обязательств»