Семь дней в постели демона - Алекса Никос
Достаёт из-за спины большую деревянную шкатулку и открывает её. Ахаю, рассматривая камни. Я не очень хорошо разбираюсь в минералах, но похоже, что тут их на целое состояние: зелёные мерцающие изумруды, синие сапфиры и кроваво-красные рубины. Их блеск завораживает, кажется, что они светятся изнутри, освещая золотые монеты Олленда, лежащие рядом.
— Зачем? — севшим голосом спрашиваю Люцифера.
Мне не нужно всё это, мне нужен только он. Один — единственный демон, способный заменить мне все богатства миров лишь одним своим нежным прикосновением.
— Я не знаю, какие из камней ценятся в твоём мире больше, но точно знаю, что ты не любишь свою работу, ты мечтаешь рисовать, делиться с окружающими своим творчеством. Денежный вопрос слишком остро стоит перед тобой, я хочу обеспечить тебя, хочу чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ты сможешь продать минералы в своём мире, получив очень хорошую сумму, — с жаром говорит демон. — Занимайся тем, что нравится. Будь счастлива. Не надо себя мучать, разменивать свою, итак недолгую человеческую жизнь, на занятие, которое не приносит тебе радости.
Спасибо, — шепчу, — но я не могу принять. Это слишком дорогой подарок.
Я в смятении, ведь когда я рассказывала о своей мечте, даже не предполагала, что Люцифер всё воспримет так серьезно, не думала, что ему есть дело до моей дальнейшей судьбы.
— Можешь, — твёрдо говорит демон, его низкий голос приобретает властные нотки. — Если не возьмёшь сама, я потрачу ещё один портальный артефакт, но доставлю тебе эту шкатулку. Хочу быть спокоен за твою жизнь, хочу позаботиться о твоём благополучии тем способом, которым могу, и у тебя не получится мне помешать сделать это
Он грубо впихивает шкатулку в пои подрагивающие руки, его тон слишком серьёзный и требовательный, я не могу ему сопротивляться.
— Почему? — единственное, что могу спросить у Люцифера, наблюдая, как он совершает какие-то манипуляции с артефактом, похожим на золотой, увитый жемчугом, тубус.
— Потому, что хочу. Считаю, что причина достаточно веская, — ярко-голубое сияние озаряет комнату, вижу прямоугольный сгусток синего цвета, напоминающий дверь. — Тебе нужно просто пройти сквозь портал. Не бойся, это не причинит тебе дискомфорта.
Мужчина холоден и собран, он снова такой, каким я видела его в первые часы нашего знакомства. Будто не было нескольких дней, наполненных страстью, будто не он, сегодня, до самого рассвета зацеловывал всё моё тело, не он шептал на ухо комплименты, не он любил меня. А я… Я не умею отгораживаться непроницаемой стеной, как делает это Люцифер. Не умею изображать равнодушие, когда мне нестерпимо горько и мучительно сложно сдерживаться, ведь так хочется обнять, вцепиться руками в его шею, обхватить ногами за бёдра, повиснув, и не отпускать больше никогда.
— Что ж, была рада знакомству, — мой голос дрожит, но эту дрожь мне не скрыть, да я и не пытаюсь. — Желаю тебе всего самого лучшего, Люцифер. Надеюсь, что ты будешь счастлив.
— Главное, чтобы ты была счастлива, Есения, — мягко улыбается демон.
Целую его в щёку, последний раз вдыхая свойственный только ему аромат, который я хотела бы сохранить в каком-нибудь флакончике, чтобы иметь возможность долгими зимними вечерами вдыхать его, вспоминая лучшего мужчину, что был в моей жизни. Разворачиваюсь и твёрдым шагом иду к порталу, до боли в пальцах сжимая шкатулку, что вручил мне демон. Не оборачиваться. Не раздумывать. Просто сделать шаг вперёд и очутиться в своём мире. В своей стабильной жизни.
Никаких особых ощущений, разве что, недолгое чувство невесомости, и я уже стою в знакомой заброшенной комнате, где ещё неделю назад смеялась над попытками подруги вызвать демона, ощущение, будто вечность прошла с того момента.
— Еська, живая! — бросается мне на шею Настя.
А я только увидев подругу, осознаю, что всё закончилос я больше могу не сдерживаться, не пытаться строить из себя сильную личность, что переживёт любые обстоятельства, оседаю на пол, утягивая Настю вслед за собой, ноги дрожат, подгибаются в коленях, дорожки влаги текут по щекам. Как часто я плакала в последние дни, но эти слёзы самые горькие, слёзы, символизирующие утрату части мой души, навсегда оставшейся рядом с Люцифером.
— Откуда ты здесь? — улыбаюсь, сквозь пелену слёз, рассматривая подругу. — Ты что, покрасила волосы в синий?
— Я… Я же знала, что демон должен тебя отпустить через семь дней. Ждала тебя. Правда боялась, вдруг не отпустит или выкинет где-нибудь в другом месте, волновалась — жуть. И да, я покрасила волосы в синий, но об этом потом. Лучше скажи, как ты? — нетерпеливо, с беспокойством заглядывает в мои глаза подруга, — ты плачешь. Все было настолько ужасно? Ты не пострадала? Он издевался над тобой? Да не молчи же ты, Еська!
Только качаю головой в ответ на её расспросы. Это слишком личное, останется лишь со мной, я не готова делиться даже с лучшей подругой всем тем, что произошло на Материке демонов. Поэтому ограничиваюсь общей фразой:
— Спасибо, у меня всё в порядке. Твою вечную удачу я отработала сполна. Просто соскучилась, а потому глаза на мокром месте.
— Прости… Я не думала, что всё так получится, — понуро опускает Настя голову. — Я не знала, что он заберёт тебя, когда соглашалась.
— Проехали. Я хочу домой. Ты на машине?
— Конечно. Я тебя отвезу.
С готовностью Настя поднимается на ноги, отряхивая джинсы от грязи забвения, скопившейся на полу, помогает встать мне и ведёт к выходу за руку, словно боится, что я вновь исчезну. По ночным пустым дорогам едем в сторону города в полнейшей тишине, вижу, что подруга переживает: её брови хмурятся, взгляд то и дело соскальзывает в мою сторону, руки на руле напряжены. Но она не решается задавать вопросов, за что я ей очень признательна. Возможно, что когда-нибудь мне и захочется обсудить прошедшие семь дней, но не сейчас, пока зияющая рана в сердце кровоточит, заставляя морщиться от острой боли.
Моя любимая уютная квартира, после недели, проведённой в замке, кажется, стала еще меньше, не дотягивая размером до одной только спальни Люцифера. Первым делом надеваю мягкую фланелевую пижаму, нежно любимую мной. Настю, жаждущую подробностей недели, проведённой мной в роли наложницы, удаётся выпроводить с большим трудом, пообещав рассказать всё позже. Ложусь в свою кровать, кажущуюся слишком холодной и одинокой, заворачиваюсь в пушистый плед, стараясь побороть дрожь, бьющую меня изнутри. Ничего не хочется делать, будто, из меня выкачали все
