Десять уроков для ведьмы - Наталья Жарова
«Корсаж… Она расстегивает корсаж», – догадалась девушка.
Не в силах больше смотреть, она шагнула назад, отпуская тонкие плети винограда. Гибкая лоза с тихим шелестом сомкнула листья, скрывая от ее глаз чувственную сценку.
– Ваш супруг… – раздался приглушенный голос Стефана, бритвой полоснув Шарлотту по сердцу.
– Ах, не думайте о моем супруге! Он сегодня не ночует дома. К тому же в случае чего этот старый зануда проглотит любое объяснение, которое я ему брошу. Лучше посмотрите сюда…
«Похоже, отвлекая тетку, господин Эдгертон сильно увлекся процессом сам», – с горечью подумала Шарлотта.
От доносящегося из беседки страстного шепота ноги подгибались, но опереться было не на что, а уйти не хватало сил. Девушка сжала виски руками, пытаясь не вслушиваться в эти звуки, изгнать из головы пошлые картинки, которые то и дело подкидывало разгоряченное воображение.
Неожиданно для себя она осознала, что увиденное задело ее куда сильнее, чем холодная расчетливость герцога Лечовски. Тот всего лишь разрушил идеальный образ, сложившийся в ее голове благодаря наивности, а Стефан… Стефан…
Шарлотта не могла сформулировать, что же такое сделал Стефан, отчего сердце заходится в заполошном ритме, а душу сжимают ледяные тиски. Ведь он всего лишь тоже выбрал Оливию, как и герцог. Так почему же выбор герцога оставил ее практически равнодушной, а сейчас… А сейчас она чувствовала себя преданной.
Девушка запрокинула голову, пытаясь загнать обратно навернувшиеся на глаза слезы.
– Стефан мне ничего не обещал, – пробормотала она под нос, надеясь вернуть себе душевное равновесие. – Он просто помогал. Подсказывал. Заботился. Он просто хорошо выполнял свою часть договора. Я не должна была ждать от него ничего большего.
Не должна – и все же ждала. Неосознанно, не думая об этом, но все-таки Шарлотта привыкла к Стефану Эдгертону и стала воспринимать его как родного человека.
– Глупость какая! Это был договор! Только договор! Он ловелас и бабник! И совершенно не скрывал этого! – Она попыталась разозлиться, но и тут потерпела фиаско.
А глупое сердце колотилось как испуганная птица, подсказывая то, что Шарлотта долго отказывалась понимать.
Она так легко восприняла крушение своей мечты просто потому, что мечта изменилась. Герцог давно покинул ее сердце, гораздо раньше, чем показал свое истинное лицо. Это место занял другой. И этот другой сейчас обнимал Оливию в полумраке беседки, забыв о приличиях, о благородстве, о якобы пересмотренных взглядах на брак. Может, он и не собирался заходить так далеко, но отказываться от предложенного, что так откровенно и настойчиво шло в руки, не стал. И от этого Шарлотта чувствовала себя обманутой. До сих пор она даже не подозревала, как глубоко в ее в душу запали скупые слова Эдгертона о женщине, которая может заменить целый мир.
«Может, для него, как и для герцога, эта самая женщина – тоже Оливия, – горько подумала девушка, даже не пытаясь стереть бегущие по щекам слезы. – Оливия, а не я, рыжая глупышка, одно достоинство которой – магический потенциал. И даже его скоро не будет. Зато будет… Как там Эдгертон предсказывал? Статус прислуги, брак с каким-нибудь бедняком и шестеро детей в придачу. Это он, конечно, приукрасил, но… Ах, кто бы знал, как противно это извечное но!»
Она развернулась на каблуках и медленно побрела по аллее к дому. Ей стало безразлично, заметит дядюшка неурочную прогулку или нет и что при этом подумает. Сегодня ее сердце разбилось. Пусть причиной тому и не красавец Лечовски, а известный сердцеед Эдгертон. Какая, в конце концов, разница?
Но не успела она выйти из-под прикрытия живой изгороди к веранде, как по ту сторону послышались грузные шаги.
При всей апатии, охватившей девушку, разбираться с обозленным дядюшкой здесь и сейчас у нее не было никакого желания. Она остановилась и попятилась обратно к беседке. Там, в густой тени дикого винограда, ее вряд ли кто сумеет заметить.
Увы, но оказалось, что не вовремя вернувшийся полковник Матсус направлялся именно в беседку. Не жалея платья, Шарлотта забилась в самый темный угол и все равно почувствовала исходящие от мужчины волны бушующей магии.
«Ох! – перепугалась она. – Там же Стефан! С Оливией!»
Она рванулась обратно в надежде предотвратить катастрофу, которая вот-вот случится, но не смогла сделать ни шагу. Густой кустарник, так неохотно впустивший девушку в этот укромный уголок, отпускать ее отказывался категорически. Колючие ветки намертво вцепились в подол и пышные рукава, а одна особо настырная вообще запуталась в волосах.
Слезы высохли сами по себе, и Шарлотта принялась яростно высвобождаться, одним ухом прислушиваясь к происходящему в беседке. А там скандал набирал обороты.
– Не хочешь объяснить, как я должен это понимать, дорогая супруга? – гремел густой бас полковника, давая любому желающему полное представление, что ни в каких объяснениях обладатель баса не нуждается.
Но Оливия, привыкшая к безнаказанности, все же попыталась:
– Это вовсе не то, о чем ты подумал, милый!
– И что же я должен был подумать?! Я возвращаюсь домой и застаю свою жену в объятиях молодого повесы!
– Это не объятия! Просто мне стало дурно! И господин Эдгертон любезно оказал мне первую помощь! Ты поблагодарить его должен за мое спасение, а не сцены устраивать!
– Я служил в армии! И представляю себе, что такое первая помощь! Это, – в беседке что-то с треском сломалось, – к первой помощи не имеет никакого отношения! Так за что же, по твоему мнению, я должен поблагодарить господина Эдгертона?!
– Не кричи! Ты меня пугаешь! – Оливия подпустила в голос слезы. – Я чиста перед тобой! Все, что тут произошло… Это все он! Он меня вынудил!
– То есть теперь, – гораздо тише, но от этого только страшнее, мрачно предположил полковник, – я должен защитить твою честь и убить этого молодого шалопая?
Окончательно перепугавшись, Шарлотта бросилась вперед и под треск то ли ткани, то ли веток все-таки вырвалась из объятий гостеприимного куста. Как она обогнула беседку и влетела внутрь, девушка даже не заметила.
– Дядя! Нет! Не надо никого убивать! – резко воскликнула она.
– Шарлотта? – Угрожающие рокочущие нотки пропали в голосе полковника, и он мягко покачал головой. – Так и знал, что весь этот шум обязательно тебя разбудит. Иди лучше спать. Ни к чему смотреть на эту мерзость.
Сообразив, что дядя, похоже, так и не заметил ее отсутствия, да еще и сам себе объяснил внезапное появление
