Двенадцатая жена, или Выжить после... - Анастасия Миллюр
Его руки медленно и осторожно дотронулись до моей талии, будто он сопротивлялся и боролся с собой, но похоже проиграл. Потому что едва кончики его длинных пальцев коснулись моей кожи, прикрытой лишь тонким слоем шелка, как мое тело тут же оказалось прижато к его.
Струна натянулась до предела, между нами словно вспыхнула непонятная древняя магия, а потом все взорвалось.
Наши губы встретились в голодном, жарком поцелуе. Губы ласкали и кусали друг друга, языки сплелись в извечном танце страсти. Я запустила руки в его волосы и, крепко сжав, потянула назад голову, погружаясь с головой в это невероятное чувство, которое отдавалось зудом в кончиках пальцев, тянущим чувством в животе, огнем, разливающимся по телу.
Он прижал меня теснее к себе, стремясь быть ближе, и я вторила его желанию, подаваясь ему навстречу.
Но вдруг все прекратилось. Малкольм отстранился и медленно разжал руки, забирая с собой тепло своих объятий. С его губ сорвался еле слышный вздох. Он поднял голову и посмотрел на меня. Ничего в его взгляде не напоминало о том, что творилось с нами только мгновение назад.
Лед.
Снова только лед.
Я сделала шаг назад и посмотрела на простыни под своими ногами.
— Это было ошибкой, — наконец, произнес муж спокойно. — Постарайся выспаться.
А затем он развернулся и просто ушел.
Я сжала кулаки, схватила с постели подушку и пульнула ее ему в след.
— Лучше бы ты вовсе промолчал! — крикнула и медленно опустилась на колени.
Вытерла влагу со щек и посмотрел на свои руки.
Да, что-то я совсем растеклась в последнее время…
Устроившись на подушках, я повернулась к окну, которое теперь не занавешивала, чтобы в любой момент смогла увидеть Альташа. Дракон посмотрел на меня своими алыми глазами и вздохнул. И я его понимала.
***
— Не может быть, чтобы погода так яростно противилась нашей приятной прогулке! — воскликнул Алек.
Эрика улыбнулась, держась за его талию, пока Дош входил в крутое пике.
Она снова и снова поступала неправильно. Снова и снова оступалась, невольно идя прямо в ловушку, расставленную Алеком. В конце концов, она и сама это поняла. Ее решимость поддерживать хотя бы иллюзию дружбы с каждым днем таяла, а желание проводить каждое мгновение рядом с этим мужчиной только росло.
В конце концов, зачем противиться этому, ведь она все равно уедет через два дня. И какая разница, что произойдет за это время, какая разница насколько глубокие и сильные чувства пробудятся в ее душе. Это все было совершенно неважно. Ничто не заставит ее передумать. Поэтому она, почти не раздумывая, согласилась, когда Алек пригласил ее полетать на Доше.
Однако снег, который встретил их, когда они взлетали, все никак не желал утихать, в какую бы сторону Алек не направил дракона. Если ба Эрика летела одна, она бы уже до смерти перепугалась, потому что из-за крупных хлопьев снега, летящих с небес, впереди почти ничего нельзя было разобрать. Но осознание того, что она не одна, что ее руки крепко обнимают Алека за талию, который точно не даст им пропасть, наполняло ее смелостью.
— Эрика, нам лучше спуститься и переждать метель! — крикнул мужчина.
— Хорошо. Решай сам.
Они стали снижаться, Дош заклекотав, расправил крылья, отчего создалось ощущение, что они медленно падали.
— Мы на землю?
— Нет, здесь недалеко есть небольшая пещера. Переждем там.
Небольшой костерок, который невероятным чудом смог разжечь Алек, давал немного тепла, не позволяя озябшей Эрике окончательно продрогнуть. Всполохи костра танцевали в причудливой пояске, тени бегающие по неровным стенам пещеры будто проводили какой-то известный только им ритуал.
— Ты совсем замерзла, — проговорил мужчина, с беспокойством поглядывая на дрожащую девушку.
— Все хорошо, — простучала она зубами, улыбнувшись.
Заметив, что он принялся стягивать с плеч шубу, она запротестовала, но Алек, не слушая ее, уже накинул ей на плечи свою верхнюю одежду, а затем сел, ближе к костру.
— У нас получилось весьма увлекательно приключение, как думаешь? Тебе… Тебе будет о чем вспомнить, когда ты вернешься назад.
Алек попытался сказать это весело и непринужденно, но Эрика смогла разглядеть горечь, тщательно скрываемую за смехом. Ее сердце сжалось, а глаза почему-то защипало. Она поджала губы и уставилась в огонь.
Пожалуй, ей и правда будет, что вспомнить.
Все, что происходит сейчас, уже через неделю станет приятным воспоминанием с привкусом горечи от предстоящей разлуки. Все станет лишь воспоминанием.
Девушка кинула взгляд на Алека, который задумчиво смотрел на огонь. Решимость то покидала ее, то снова возвращалась.
Все станет лишь воспоминанием.
Лишь воспоминанием.
Эрика осторожно пододвинулась к мужчине и замерла.
— Ты все еще мерзнешь? — с заботой спросил он.
— Нет, — тихо проговорила она и передернула плечами, чтобы одолженная ей шуба упала с плеч.
Алек повернулся к ней в пол-оборота, переводя взгляд с нее на шубу и обратно. Мгновение он не мог взять в толк, что происходит, но затем на лице его мелькнула искра понимания. Девушка постепенно теряла те крохи решимости, которая у нее была, но Алек уже не дал ей отступить назад.
— Надо было подумать дважды, Эрика, — пробормотал он, наклоняясь к ней, осторожно расстёгивая ее верхнюю одежду и запуская руку под нее, добираясь до талии. — Нужно было подумать дважды, прежде чем давать мне подобные намеки.
— Я подумала, — выдохнула она, не сводя с него своих светло-серых глаз.
— Ты – маленькая хулиганка, — прошептал он у самого ее рта.
Девушка закрыла глаза и позволила себе первой преступить грань их так и не начавшейся дружбы. Ее язычок робко лизнул нижнюю губу Алека, тот тихо рассмеялся и накрыл ее губы своими.
Он то нежно посасывал ее губы, то скользил языком в ее рту, даря немыслимое наслаждение. В ответ на его ласки все ее тело налилось жаром. Его рука, застывшая на талии, начала двигаться, описывая круги на ткани платья, медленно пробираясь к пуговкам, стройный ряд которых шел от горла до самого края подола.
Девушка вздохнула, облизнув его губу, когда маленькие черные пуговки одна за другой стали покидать петельки, и верх ее платья оказался расстегнут.
Алек еще мгновение наслаждался сладостью ее рта, а затем стал спускаться ниже. Он попробовал ее нежную щечку, провел губами по стройной шее, лизнул чувствительную впадинку ключиц.
— Боже, сколько всего
