Генетика любви - Селина Катрин
— Да? — Перед лобовым иллюминатором возникло заспанное лицо брата отца. — Себастьян, ты, что ли, уже покинул Цварг и звонишь попрощаться?
— Нет, я пока ещё в пределах орбиты, но переехал из поместья.
Себастьян добавил скорости, опередил плетущийся тяжеловоз с цистернами горной воды. Обычно такие занимали нижние ряды, но сейчас там толпились громоздкие аэрокрафты, обслуживающие канализационные системы. Закончив манёвр, он сразу же задал интересующий вопрос в лоб:
— Софос, а у тебя есть привязка к Филиции?
Гражданская жена дяди являлась чистокровной эльтонийкой и вполне могла забеременеть без привязки дяди к ней… Занимаясь вопросом рождаемости, Себастьян всегда в первую очередь концентрировался на чистокровных парах цварг-цваргиня, но теперь же ему вдруг стало необходимо знать ответ.
Как и ожидалось, Софос нахмурился. Для любого цварга вопросы о ближнем круге считались далеко не самыми приличными.
— Тебе зачем это знать? Опять для своих экспериментов?
— Соф, это важно… от твоего ответа многое зависит. Пожалуйста, скажи, у тебя есть к ней привязка?
«У Софоса и Филиции две дочери. Согласно моей теории, гражданская жена дяди должна входить в ближний круг».
— Да, есть, — со вздохом ответила голограмма. — Но для неё это не играет никакой роли. Она даже вникать не хочет, что такое резонаторы и почему мы, цварги, можем испытывать бета-голод при недостатке эмоций конкретных гуманоидов.
— Ага, — ответил Себастьян, лихо выруливая на кратчайшую дорогу до школы и одновременно сверяясь со временем на коммуникаторе. — А как ты обходишь это дело? Она ведь живёт на Эльтоне, а ты — на Цварге.
Софос недовольно что-то пробурчал себе под нос, нечто среднее между «как-как, а никак» и «шварх, ещё попроси рассказать, откуда дети появляются». Он совершенно точно чувствовал себя не в своей тарелке, а потому Себастьян надавил:
— Мне это действительно важно.
— Ладно, — сдался Софос. — У меня широкий ближний круг. Твои дед и ба, конечно же, в него входят, Стефан… мы всё-таки близнецы, это особая связь, я его бета-колебания за версту учую. Ну и ты, шалопай хвостатый, тоже там… и Север. Ещё достаточно сильно меня заряжают встречи с Авророй и Амелией, Филиция не против того, чтобы я проводил с девочками время… В конце концов, до Эльтона, как и до Тур-Рина, — рукой подать, как-то так кручусь-верчусь, хватает. Понятное дело, что после того как увижусь с Филицией, некоторое время жёстко ломает, организм полностью настраивается на её эмоции, но при должном терпении, концентрации и некоторых упражнениях всё входит в привычное русло.
Он помолчал и, прищурившись, с подозрением уточнил:
— Надеюсь, ты спрашиваешь не потому, что привязался к этой замужней красотке и думаешь, как теперь жить на две планеты: Цварг и трясучий шарик на задворках Федерации?
Себастьян проигнорировал вопрос: зачем отвечать на очевидное? Выкручивая штурвал в опасном вираже и обгоняя ещё парочку снего- и водоуборочных машин, он пробормотал:
— Спасибо за честный ответ. Слушай, а ты не подскажешь телефон хорошего детективного агентства?
— Себастьян, чёрная дыра поглоти! Ты во что вляпался?!
— Пока ни во что, — ухмыльнулся Касс. — Так пришлёшь?
— Спрошу Стефана и скину.
Касс-младший удовлетворённо кивнул и разорвал связь. Он уже опаздывал на урок, но у него наконец-то сложился план, как добиться развода для Орианн.
Слова дяди так и крутились в голове: «При должном терпении, концентрации и некоторых упражнениях всё входит в привычное русло».
А что, если у Мориса давно нет никакой привязки к жене? Что, если Орианн была в его ближнем круге первое время, но потом незаметно оттуда вышла?
Глава 13. Псевдопохищение и бюрократия
Орианн Мэрриш
— Раз, два, три… Я прокладываю три аэротунелля и строю космопорт!
Ланс довольно хлопнул в ладоши и принялся отсчитывать пластиковые фишки, а Лотт выхватил кубики у брата и с азартом кинул на стол:
— Я сейчас тоже что-нибудь построю… Я… я… — Кубики выпали тройкой и единицей. — Шварх! И что мне с этим делать? — Он уныло посмотрел на игральную доску, подвинул фигурку на четыре клетки, а затем вдруг засиял: — О! Придумал, я разработаю муассанитовую шахту!
Мы весь вечер играли в «Колонизацию планет». Близнецы вначале синхронно нахмурили носы и заявили: «Настолки — это по-старпёрски и совсем не весело», но прошло буквально полчаса, как Себастьян умудрился заинтересовать детей не на шутку.
— Так, а теперь ход Себастьяна!
Я боялась, что дети не захотят лететь сюда, будут требовать вернуть их в поместье или устроят бедлам, но мужчина откуда-то достал эту игру, и сыновья превратились в шёлковых. Обращение «профессор Касс» за вечер удивительным образом трансформировалось в «Себастьяна». Я лишь изумлённо качала головой, видя, как легко цварг завоёвывает и переключает внимание мальчишек.
Мужчина кинул кости: шесть и шесть.
— У-у-у, Себастьян выиграл на этот раз, а мне ведь совсем чуть-чуть оставалось, — душераздирающе вздохнул Ланс. Ему очень хотелось выиграть, но фортуна была не на его стороне.
— Может, ещё одну партию? — спросил Лотт, но при этом оглушительно зевнул.
Я встрепенулась и посмотрела на коммуникатор.
— Ох! Так, быстро чистить зубы и спать…
— Ну ма-а-а-м! — хором заныли дети. — Ну пожа-а-алуйста…
— Ваша мама права, — мягко вмешался Себастьян, собирая фишки и карточки. — Завтра кому-то рано вставать в школу. Давайте собирайтесь, а после уроков или мы снова поиграем в «Колонизацию планет», или я придумаю занятие поинтереснее.
— Поинтереснее? — недоверчиво фыркнул Лотт. — У тебя же здесь нет голографической 5D-приставки. Кроме стрёмных вытянутых посудин и не менее жутких железяк, в этой квартире вообще ничего нет.
— Лотт! — ошеломлённо окрикнула. Изумление было не только потому, что сын назвал пробирки и научные приборы неподходящими словами, но и потому, что близнецы очевидно устроили несанкционированный обыск в кабинете Себастьяна.
— Ничего страшного, — улыбнулся цварг и перевёл взгляд на детей: — Зато здесь рядом есть антигравитационный парк с полосой препятствий. Бывали в таком? — Он заговорщически подмигнул и, увидев вытянувшиеся от удивления лица мальчишек, добавил: — Всё, а теперь быстро спать. Ваша мама постелила вам…
Он выразительно приподнял бровь, безмолвно
